Я замер, как будто тело налилось чем-то тяжелым.
Чавк. Чавк.
Звук доносился не из коридора.
А из-под моей кровати.
Глава 9. Болотный монстр
Я не чувствовал своих ног. Вообще-то, я не чувствовал ничего — наверное, меня парализовало. Осталось только дико колотящееся сердце, слух, выкрученный на максимальную мощность, и плотный сгусток ужаса в горле.
В комнате стало не просто темно — все вокруг как будто окунули в банку черной краски. Стены, пол, потолок — все исчезло.
Под кроватью хлюпнуло, и запах гнили усилился. Словно меня вот-вот опутают скользкие вонючие водоросли.
«Беги!» — кричал голос у меня в голове, но я не двигался с места. Не мог даже шевельнуться. Кажется, я вообще забыл, как управлять собственным телом.
Всех съедят. Всех съедят.
Фонарик и меч лежали на нераспакованных коробках с вещами. Я едва угадывал их очертания. Если прыгнуть с кровати как можно дальше, схватить их и метнуться к двери, монстр не успеет меня схватить. Ведь так?!
Под кроватью зашевелилось. Я даже не знал, как оно выглядит! Может, это чудище выбросит щупальце и схватит меня еще в прыжке, или плюнет в меня ядом, или…
Чавк. Чавк.
«Я не переживу, если ты будешь бояться», — тихий голос в голове вдруг заглушил жуткие звуки из-под кровати. Перед глазами встала картинка из «Монстрыцарей» — Дрейкон с мечом перед огромным троллем кричит: «Я сильнее тебя!» — и бросается в бой.
Я сжал кулаки так, что пальцы свело от боли.
— Я… я сильнее!.. — голос сорвался на хрип. — Я сильнее тебя!
Я хотел это выкрикнуть, но горло сжалось, и вышел только сдавленный шепот, как в кошмарном сне.
Под кроватью стало тихо. Ни звука, только мое учащенное дыхание. Даже вонь исчезла — пахло чистым постельным бельем и немножко моим потом.
— Не может быть… — Я поднялся на коленки в кровати.
В ноздри вдруг ударил запах сырой гнили, как будто меня с размаху макнули головой в болото. По шее сзади поползло что-то холодное и склизкое. И прямо над моим ухом, так, что я кожей ощутил дыхание, хлюпнуло, втягивая слюну. Я заорал так, что зазвенело в ушах. Спрыгнул с кровати, больно ударился об коробку, схватил меч и фонарик и вылетел из комнаты.
Захлопнул дверь и привалился к ней спиной, судорожно щелкая кнопкой фонарика. В коридор упал бледно-желтый луч. Я коснулся шеи — кожа была совершенно сухой, но я до сих пор чувствовал ледяное влажное прикосновение. Меня пробила дрожь.
— Мама! — Я жадно глотнул воздуха и бросился к маминой комнате.
Дверь не была заперта, но, даже если бы ее и закрыли, я дернул с такой силой, что сорвал бы замок. В два прыжка я оказался у кровати. И понял, что стоило заподозрить что-то неладное еще тогда, когда никто не вышел на мои крики.
Мама лежала на спине, с закрытыми глазами и аккуратно положенными поверх одеяла руками. И не двигалась. Совсем.
Что-то очень громко стучало, как будто паровоз вот-вот ворвется с оглушительным свистом прямо в дом. Честно, я бы уже не удивился. Но в следующую секунду я понял, что стучит, закладывая уши, никакой не поезд, а мое собственное сердце.
— Мама… — Я медленно подошел ближе.
Ничто не шевельнулось на ее лице, как будто она была… как будто она была… Сердце колотилось уже где-то в горле, а не в груди. Я изо всех сил всмотрелся в полумрак и увидел, как одеяло мерно поднимается и опускается. Она дышала.
От облегчения у меня закружилась голова. Я коснулся маминой руки, потряс ее, потянул, но она не просыпалась.
Она спала каким-то странным, неестественным сном, таким, какой бывает только в сказках с ведьмами и заколдованными принцессами.
Но в этом доме, как я уже узнал, все невозможное становилось реальным.
Где-то в отдалении раздались чавкающие шаги. Я бросил последний взгляд на спящую маму, сжал ее руку и побежал в комнату сестры, уже подозревая, что я там увижу.
Агата спала, подложив руки под голову. Абсолютно неподвижно, так же, как и мама. Мирно и безмятежно, как никогда. Мы несколько лет делили с ней одну комнату, и сестра во сне постоянно ворочалась, как будто воевала с одеялом, а спала так чутко, что мне ни разу не удалось нарисовать ей зубной пастой усы. Сейчас я мог бы извести на нее весь тюбик, и она бы даже не шелохнулась.
Я сглотнул и отвернулся, слишком жутко было на это смотреть. Почему они так спят? Чтобы мне никто не мог помочь? Чтобы чудовищу было легче победить? А вдруг они не проснутся?! Столько вопросов, и ни одного ответа. И главный вопрос — что же мне теперь делать?!
Я осторожно выглянул в коридор. Чавканья не было слышно. Луч фонарика упал на пол, и я увидел, как там что-то блестит. Я шагнул ближе и наклонился. По полу тянулись длинные следы. Мокрые, склизкие, вонючие следы. И у меня на глазах они испарялись.
— Ах ты гадина… — вырвалось у меня в адрес монстра.
Не оставляет никаких доказательств своего существования!
Я поднял голову и сжал меч покрепче. Теперь оставалась только одна надежда.
Глава 10. Спрятанная дверь
Наверное, было бы разумно красться по коридору, прислушиваясь к каждому шороху. Но это было просто невозможно — ждать, замирать, принюхиваться и прислушиваться! Я отскочил от Агатиной комнаты, вслепую промчался по коридору и ворвался в чулан, захлопнув за собой дверь.
Луч фонарика странным образом померк, как будто темнота здесь гасила его свет. Бледно-лимонный луч еле-еле указывал дорогу к дальней стене. Тьма словно стала осязаемой — чернота сочилась из-под ног, вытекала со всех сторон и капала с потолка.
— Ты принес меч.
Шепот раздался раньше, чем я добрался до стены. Я дернулся и врезался в погнутое велосипедное колесо, зачем-то хранящееся в чулане.
— Он поможет? — Я потер ушибленное колено и наконец подошел к дальней стене.
— Ненадолго, — в шепоте прозвучало сожаление.
И почти сразу же в коридоре раздались чавкающие звуки.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, о чем я спросил. Это был плохой ответ.
— Тогда помоги ты! — Я в отчаянии уставился на стену. — Выйди и помоги мне!
Печальный вздох.
— Не могу.
Из-за двери донеслось хлюпанье слюной. Я обернулся и почувствовал, как в чулан медленно заползает вонь, а у меня леденеют пальцы. Стало трудно дышать.
— А еще говоришь, что друг!
— Я не могу выйти, — в шепоте зазвенели странные нотки. — Если меня не выпустить.
Я лихорадочно осмотрел стену.
— А кто может тебя выпустить? Я… Я могу?!
Повисло молчание. Я осторожно коснулся стены и тут же отдернул руку. Стена обжигала, и непонятно, жаром или холодом.
Чавк. Чавк.
Что-то стояло уже прямо за дверью чулана.
— Ты можешь, — шепот наконец зазвучал снова. — Если захочешь.
Я приблизился к стене.
— Что для этого нужно сделать?!
— Ничего особенного, — прошелестел ответ. — Просто захотеть.
Позади раздался скрип. Я обернулся — дверь в чулан была приоткрыта.
Чавк.
Оно вошло внутрь.
— Я хочу!.. — у меня сорвался голос. — Я хочу выпустить тебя.
Едва я успел договорить последнее слово, как со стеной стало что-то происходить. Из обоев начала сочиться густая жидкость, похожая на кровь, только черная. Она собиралась в ручейки, которые образовали на стене высокий прямоугольник. Как будто вход.
— Проведи по линиям своим мечом, — выдохнул шепот.
Я открыл рот, чтобы сказать, что меч просто игрушка, он не разрежет стену, ничего такого, но что-то заставило меня промолчать.
Просто старый дом не превращается в место охоты чудовищ ночью. Просто набитая хламом комната не скрывает в себе бесплотные голоса. И просто игрушка не останавливает монстров, пусть даже ненадолго.
Наверное, больше ничего не бывает «просто».
— Хорошо.
Я пристроил фонарик на стопку хлама так, чтобы он светил на стену, и перехватил меч обеими руками. Ладони липли к рукояти. Я повел мечом по чернеющему контуру на стене — вверх, так высоко, как смог дотянуться на цыпочках, вправо и вниз, до самого пола.
Обои зашелестели, заскрипели и с тяжелым вздохом упали к моим ногам. В открывшемся прямоугольнике в бледном луче фонарика вместо стены оказалась дверь. Она была из дерева, очень, очень старая, но без единой щели. На двери был выжжен странный узор, будто паутина. В самой ее середине был выпуклый железный череп. Под ним чернела замочная скважина.
— Твой меч, — шепот звучал нетерпеливо.
Я опустил взгляд и остолбенел. На острие меча появилась резьба. Скважина в двери засветилась красным.
— Ключ, — выдохнул я.
Я поднес меч к двери. Острие беззвучно вошло в замочную скважину, словно его притянуло магнитом. Рукоять вдруг обожгла мне ладонь, я вскрикнул и выпустил ее. Меч задрожал и принялся быстро-быстро крутиться сам по себе, проворачивая ключ в двери. У меня закружилась голова. Не знаю, сколько раз он повернулся, а потом замер так же внезапно, как начал вращаться.
— Возьмись за ручку и открой дверь, — в шепоте прозвучали голодные нотки. — И ты выпустишь меня.
Я протянул руку.
У меня вдруг засосало в животе. Это точно хорошая идея?
Совсем рядом жадно чавкнуло. В нос ударил запах гнили.
Я заставил себя не оборачиваться и взялся за череп, очевидно служивший ручкой.
Все тело, от кончиков пальцев до пяток, пробило не то жаром, не то холодом. Я потянул дверь на себя. Она оказалась тяжеленная и не хотела поддаваться. Я ухватился двумя руками, потянул сильнее, оперся на пятки и налег всем весом.
Петли застонали, будто от тысячелетней боли.
И дверь открылась.
Глава 11. Что-то страшное грядет
Меня ослепил яркий, горячий свет. Я приоткрыл глаза, тут же зажмурился и заслонил лицо руками. Часто моргая и морщась, я осторожно посмотрел сквозь пальцы, готовый увидеть перед собой все что угодно.
Кроме того, что увидел. Что?!
Я дернулся и больно ударился обо что-то твердое. Я открыл глаза и увидел свою комнату. В открытое окно вовсю палило солнце. Я лежал на полу возле кровати, весь в поту.