— К вопросу о Боге, — промолвил Влад, встал с кресла и подошел к столу. — Вот эта вещица, — указал он на слегка подрагивавший кругляш «гинунгагапа», — являет собой принципиально новый наркотик. Он делает возможным абсолютно реальный трип, наподобие тех, что описаны в книгах Карлоса Кастанеды. Но под воздействием мескалина человек продолжает, все же, действовать в реальном мире, в то время как собственное подсознание объясняет ему подлинный смысл происходящего. «Гинунгагап» же действует иначе. Он переносит сознание человека непосредственно в астрал, где можно на равных общаться с самыми разными существами. В том числе, возможно, и с Богом. Не желаешь попробовать, Андрей?
У дьякона отвисла челюсть.
— Свят, свят, свят, — сказал Кафельников и перекрестился. — На равных с Богом? Да кто мы такие, чтобы позволять себе подобное? Знаете, есть одна мудрая присказка: спереди не суйся, сзади не тасуйся. На равных с Богом… Нет, я не согласен. И вам не советую. Мало ли, как оно выйти может… Знаете, братцы, пойду я, наверное. Совсем забыл — сестра должна с работы вернуться, а ключ-то у нас один на двоих. Свой Оксанка потеряла, а новый еще не готов, — подобрав края рясы, дьякон направился к выходу. Власов пошел его провожать.
Стоя в дверях, Кафельников обернулся и печально посмотрел на четверых наркоманов.
— Мало в вас веры, ребята, — тихо произнес он, — Вы, должно быть, думаете, что Господь на небесах сидит, во дворце из облаков? Нет. Бог — он в каждом из нас. И в корове, и в лошади, и в собаке. Да что там — в каждой былинке, в каждом камушке, — по щеке дьякона скатилась крупная слеза, — Верить надо, понимаете — верить! А без веры никакие молитвы не помогут. И чтобы на равных с Ним общаться, не обязательно всякую гадость в себя пихать. Ты опустись на колени у родника, зачерпни в ладони прозрачной водицы — вот тебе и крещение. Венок из ромашек сплети — вот тебе и молитва. Соку березового напейся — вот тебе и причастие… Серый, дай «пяточку» добить, — пуская в потолок клубы сизого дыма, дьякон осенил воздух перед собой крестным знамением, торжественно изрек «Благословляю», и был таков.
— Ну вот, напугали мне попика, — сказал, закрывая дверь, Власов. — Я же предупреждал — осторожнее надо с ним. Все-таки, не панк или гот какой-нибудь.
— Баба с возу — кобыле легче, — цинично промолвил Влад. — Его, между прочим, никто не выгонял. Да и сеструхе не под дверью же ночевать.
— Давайте, может, удолбимся, наконец, а? — не выдержал Женя. — Что-то не терпится мне с Богом повидаться.
— Если Андрюхе верить, — задумчиво сказал Плахов, — то получается, что Бог и в джанке присутствует?
— А вот это мы сейчас и проверим! — вскричал Дыбенко, ловко орудуя ножом.
— Слушайте, парни, хватит богохульствовать, — резко сказал Власов. — Я хоть и сам неверующий, а все равно от вашей трепотни противно.
— Это тебя «финик» вставил, — хихикнул Влад, отрезая от «гинунгагапа» ломтик за ломтиком. — Внимание, господа! Мы с вами вступаем в новую эру наркомании! — вручив каждому по кусочку «гинунгагапа», Дыбенко закатал рукав своего блейзера, положил черный сгусток на локтевой сгиб и начал медленно придавливать сверху указательным пальцем. Остальные трое зачарованно наблюдали за тем, как «гинунгагап» проникает сквозь кожу их друга — действительно впитываясь в нее, словно какая-нибудь целебная мазь.
— Ни хрена себе! — изумленно воскликнул Женя Кушнир, увидев, как от чудо-островка на руке Дыбенко зазмеились в разные стороны черные ручейки. Смешавшись с кровью Влада, «гинунгагап» не изменил своего цвета, окрасив внутреннюю поверхность вен Дыбенко иссиня-черным.
— Слушай, а не опасно? — спросил, подойдя поближе, Слава.
— Локи сказал, что нет. Он предупреждал насчет черных вен. После пройдет.
— Нашел, кому верить, — усмехнулся Власов. — Между прочим, Локи в скандинавском эпосе — не только бог огня, но и повелитель лжи. Так что я не удивлюсь, если ты после этого ниггером станешь! — Сергей согнулся в приступе беззвучного хохота.
— Ничего, — отмахнулся Влад. — Самое страшное, что может случиться, — стану пидарасом!
Женя поднял на него взгляд и передернул плечами.
— Ну как? — поинтересовался Плахов, с интересом наблюдая за движением наркотика по венам друга. Дыбенко пожал плечами.
— Пока ничего, — сказал он. — Вы подождите пока, я же только…
— Все ясно, — прервал его Кушнир. — Самое страшное с тобой уже случилось, Влад. Поимел тебя товарищ Локи.
— Думаешь? — с сомнением произнес Дыбенко. — Раньше он меня не обманывал.
— Женька, в натуре, рано еще, — усмехнулся Власов. — Потерпи.
— Подождем два часа, и, если Влад не сдохнет, сами вмажемся, — подытожил Кушнир и пошел на кухню за пивом.
Прошло пятнадцать минут. Никаких изменений в состоянии Дыбенко не намечалось. В комнате воцарилось тягостное молчание.
— Так, — сказал, наконец, Кушнир. — Надо ехать в «Валгаллу» разбираться. Сколько ты ему заплатил?
— Две с половиной, — нехотя признался Влад.
— Что?! Две с половиной штуки за фуфлыжную блямбу?! — сжав кулаки, Евгений вскочил со своего места. — Да я ему, суке, в жопу эту херню засуну!
— Ну тихо, тихо, Женек, успокойся, — Власов подошел к другу и положил руку ему на плечо. — Никаких разборок не будет. Если Влада так и не торкнет, мы пойдем к Локи и по-хорошему, ненавязчиво, объясним ему, какой он непорядочный человек. И стребуем с него всю потраченную Владом сумму. В противном случае — сдадим его со всеми потрохами.
— Кому?
— Ну не ментам же. Хозяину клуба. Тюр давно на Локи зуб точит. Он ведь ему запретил в «Валгалле» барыжничать. Локи пообещал, что не будет.
— Соврал, конечно?
— Конечно. На то он и бог брехни.
— Слышите? — Влад вдруг прижал к губам указательный палец. Друзья примолкли. Ничего, кроме тиканья настенных часов и приглушенной музыки из соседнего дома, они не слышали.
— Что? — шепотом спросил Власов.
— Да птицы. Птицы же поют, — так же тихо, точно боясь спугнуть невидимых птиц, произнес Влад.
— Какие птицы? Петухи, что ли? — хохотнул Плахов.
— Петухи не поют, а плачут, — мрачно сказал Кушнир.
— Идите вы со своими петухами! — истерически хохоча, Влад повалился на пол. — Райские птицы поют! Райские! Ой, дурачье вы мое! В «Валгаллу» они пойдут разбираться! Локи они Тюру сдадут! — Дыбенко вытянул перед собой обе руки и начал крутить «фонарики», — Есть приход!
— Налетай, братва! — скомандовал Власов, и все трое набросились на блюдо с «гинунгагапом». Перспектива стать коренным африканцем уже никого не отпугивала…
Приход от «гинунгагапа» был не то что бы зверским, но все же не самым кислым. А главное — все четверо испытали одни и те же ощущения, что бывает довольно редко. И Влад, и Женя, и Слава, и Сергей видели, как наполнилась розовым сиянием комната, слышали чудесные трели птиц, вдыхали ароматы дивных благовоний… Это было похоже на Рай. Но Бога, о котором так много сегодня говорили, в этом Раю не было. Не было никого, кроме Влада, Жени, Славы и Сергея. В глубине души последний был этим разочарован…
— Вот что, братцы-кролики, — сказал он, вдоволь наслушавшись райских птиц. — Давайте догонимся.
— Думаешь, стоит? — Плахов посмотрел на аккуратно разложенные на блюде черные ломтики. — Мы не того… не гинунгагапнемся?
— Слышь, философ, — Сергей пихнул в бок задремавшего Влада. — Мы, это, догнаться хотим. Что бог обмана говорил об этом? Не скопытимся?
— Не должны бы, — Влад почесал в затылке и задумчиво поглядел на блюдо. — Отходняк, правда, зверский будет, но выжить выживем. Слушай, а может, не надо? Растянем на несколько дней?
— Ну его в баню, растягивать! — улыбнулся Власов. — Слабовато вставляет. Подумаешь, пахнет приятно, птички поют… Такой кайф себе и без джанка устроить можно. Давай еще!
Плахов и Кушнир не возражали. Влад, который был единственным в компании «идейным» наркоманом, на этот раз почему-то проявил наибольший скептицизм. Но и он упирался недолго.
— Ладно, хрен с ним, — сказал, махнув рукой, Дыбенко. — Не такие высоты брали, верно?
Он имел в виду имевшую место быть несколько месяцев назад передозировку ЛСД, после которой «великолепная четверка» две с половиной недели страдала от приступов мучительной паранойи.
— Верно, — поняв намек, усмехнулся Власов. — Так что, давайте-ка добьем остаток. И, вот еще что… Предлагаю втирать сей дар бога огня не в вены на руках, а в еще более чувствительные места. Чтобы крепче пробрало.
— Слушай, это ты мощную идею подал! — сказал Слава. — Взяв ломтик «гинунгагапа», музыкант начал втирать его себе в шею.
— Братцы, есть такое место! — крикнул Влад, запихивая пригоршню черной мази себе в штаны. — Там тепло и интересно!
— Фу, извращенец! — Власов несильно стукнул его кулаком в живот. — Вот как надо делать. С умом! — свою порцию он шлепнул себе на лоб.
— Ага, чтоб, значит, прямо в мозг, — прокомментировал Кушнир. — А мы пойдем другим путем, — стянув джемпер и майку, Евгений растер «гинунгагап» по разукрашенному вязью тюремных татуировок торсу.
— Блин, офигенно! — произнес Влад, наблюдая за тем, как по телу друга, переплетаясь с синими ленточками и петлями колючей проволоки, пролегают черные реки вен.
— Так, думаю, надежнее всего будет, — объяснил Женя, нанося остатки мази прямо на лицо. Некоторое время он являл собой поистине жуткое зрелище — не то истекающий черной слизью зомби, не то космический пришелец-людоед. Потом наркотик полностью растворился в крови, и Евгений обрел свой обычный вид. Но Влад, Сергей и Слава не сразу пришли в себя после увиденного. По спине у каждого из них успел прогуляться неприятный холодок…
А еще более неприятным было то, что желаемого действия повторный прием «гинунгагапа» не возымел. «Приход» остался на том же уровне, что и после первого раза. И через пятнадцать минут, и по прошествии получаса, и через час, и спустя полтора…
— Все-таки, тебя поимели, Влад, — мрачно констатировал Кушнир. Он был не так зол, как два с половиной часа назад, но если бы поблизости случился сейчас Локи, обманщику-дилеру влетело бы от Женьки по полной.