я бы то, что он не отрицал безоговорочно реальности этого пласта жизни, позволило Глебу не испугаться «до усрачки», как выразился его омерзительный гость.
Элементеры. Это словечко встречалось Юрасову довольно часто — в книгах, статьях и беседах с людьми, которые находились в «теме». Злобные духи, стремящиеся причинить как можно больше страданий тем, кого изберут своими жертвами. Правда, обычно это выражается в бесконечной череде разнокалиберных неприятностей, которые, в конце концов, вынуждают человека самостоятельно наложить на себя руки. Ссоры с родными, близкими, любимыми людьми. Постоянные поломки аппаратуры, от которой зависит карьера. Неудачи абсолютно во всех начинаниях. Регулярные столкновения с криминалитетом или возникающие на пустом месте проблемы с законом. Всевозможные гнусные совпадения, где каждый подвернувшийся под ногу камень, каждое грязное пятно на одежде является звеном одной гибельной цепочки. Не просто «черная полоса», а беспросветная вязкая чернота со всех сторон и на семь футов вверх…
В жизни Глеба ничего подобного прежде не происходило. Напротив — весьма неплохо до совсем недавнего времени складывалась его жизнь. Но вот — накрыло. Причем капитально накрыло, будто они решили отказаться от своей обычной тактики и в течение одного дня до смерти заплевать его своей протухшей эктоплазмой. Вон, один из них даже показался ему воочию…
«Ты еще как прав, ублюдок, это действительно невозможная ситуация.
Но вот помощники у меня найдутся.
Правда… сначала неплохо было бы выбраться из подвала».
После «экскурсии» в изолятор Наталья лишь укрепилась в мысли, что с Юрасовым не так-то все и просто. Единственным, что мешало усомниться в его виновности, оставался теперь лежавший в морге изуродованный женский труп.
Складывалось впечатление, что на треклятом диске, а после — у себя в кабинете и в камере — Наташа видела двух разных людей с абсолютно идентичной внешностью. Появление Юрасова перепугало Гаврилову до икоты, но теперь, успокоившись, она понимала — эти двое, все же, идентичны не полностью…
Тот жуткий Глеб с экрана был сначала подобен роботу. Механические движения и будто бы омертвевшее лицо с остановившимся взглядом, не выражавшим никаких эмоций даже во время секса. Он начал меняться лишь незадолго до убийства, превращаясь в ту самую объятую бешенством кошмарную тварь, от которой Гаврилова бросилась прочь, едва войдя в кабинет. Но в том-то все и дело, что рядом с ней в тот миг не было никакой твари. За столом сидел другой Глеб Юрасов. Не бесчувственный андроид и не кровожадный зверь, а самый обыкновенный человек.
Сразу она, конечно, ничего не сообразила — слишком отчетливы были воспоминания об увиденном час назад. Чуть позже… Когда Андрей и какой-то молоденький сержант тащили Юрасова в камеру. Тогда Наталья впервые подумала, что этот несчастный мужик — никакой не убийца.
Правда, она до сих пор не смогла понять, что заставило ее так подумать.
Но сейчас, сидя в кабинете начальника, Гаврилова являлась частью команды и должна была подготовить как можно больше доказательств вины Глеба Юрасова.
— Подставил? То есть, на самом деле вы управляете всеми этими ментами? Вы заставили их упрятать меня сюда? Не отпирайся, ублюдок. Я знаю, что вы на это способны.
Слова «Запретный мир», только что произнесенные Гниздрой, Юрасов слышал впервые. Но должно же у тварей быть некое особое место, где они могли бы жить и заниматься своими гнусными делами. Какая разница, как его называть — Ад, Навь, или Запретный мир? Главное сейчас — вести себя абсолютно спокойно. Раз уж они реальны, не стоит пытаться закрыть на это глаза. «Ты не сошел с ума, Глеб. Все это правда». Глядишь, еще и удастся переиграть эту гадость. К тому же, монстр пока не проявил себя чем-то запредельно-хтонически инфернальным. Он, скорее, ведет себя как спившийся психованный бомж.
— Ну, нет, тут ты не вполне прав, хотя и смог подобраться довольно близко к истине, — Гниздра вдруг сменил тон, заговорив как постоянный зритель программы «Что? Где? Когда?» и проектов Александра Гордона. — Ты действительно оказался здесь по моей воле. Но дело тут не в ментах. Они поступают так, как им предписано поступать. Они поймали убийцу и готовятся передать его правосудию.
— Что за чушь ты несешь? Я ни в чем не виноват!
— Ошибаешься, дорогой, — возразила тварь. — Вспомни, что ты сам сказал полторы минуты назад. На что, как ты знаешь, мы способны?
— Управлять людьми, контролируя их сознание, — Глеб похолодел. — Подожди, ты хочешь сказать, что…
— Ну наконец-то! — морда элементера искривилась в особенно отвратительной ухмылке. — Что я люблю больше всего — так это сбивать спесь с самоуверенных болванов навроде тебя. Все верно, Глебушка. Ты действительно убил свою жену. Так ее разделал, что и Чикатило бы позавидовал. Есть только один крошечный нюанс — в твоей головушке на это время прописался я!
— Не может быть… не может быть… не может быть… — точно заклинание тихо повторял Юрасов, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Э, да ты, как я погляжу, рассудком повредился, — изгалялся Гниздра. — Быстро потек, даром, что с виду крепкий. Потешный вы народ, маньяки. О! Анекдот вспомнил! Идет маньячила по лесу и ведет за руку маленького мальчика. А в другой держит огромный топор. Наклоняется к пацану и спрашивает: «Что, милый, страшно тебе?». Тот отвечает: «Ой, дяденька, страшно!». А маньяк ему: «А уж мне-то как страшно! Мне ведь еще обратно через этот ужасный лес идти!», — элементер снова принялся противно хихикать.
— Слушай, давай я тебе тоже анекдот расскажу? — произнес Глеб, собрав свою волю в кулак. — Короче, сидят крокодил Гена и Чебурашка на крыше высотки. Едят лепешки. Вдруг Гена роняет свою лепешку вниз. И говорит: «Чебурашка, будь другом, сбегай, принеси». Чебурашка начинает спускаться по лестнице вниз. А Гена думает: «Черт, эта гнида ушастая сейчас сама мою лепешку сожрет!». Взял, да и прыгнул с крыши. Тут Чебурашка выбегает из подъезда и кричит наверх: «Ген, тебе какую — белую или зеленую?».
— Не смешно, — проскрипел Гниздра. — Детский какой-то анекдот, дурацкий.
— Зато в тему, — вставая, усмехнулся Юрасов. — Ведь это ты у нас — зеленая лепешка!
В следующий миг он с силой наступил элементеру на голову. Раздался хруст, а вслед за ним — звук, который мог бы возникнуть, если бы кто-то с размаху стукнул кувалдой по пластиковой бутылке с водой. Только вот вместо воды полетели в разные стороны брызги зеленой слизи, которая, должно быть, заменяла элементеру кровь.
Гниздра даже пискнуть не успел. Тело уродца сложилось гармошкой, точно в нем не было ни единой кости. Глеб несколько секунд давил на полуприпризрачную плоть элементера, пока не сровнял ее с бетонным полом камеры. Потом убрал ногу и посмотрел на результат. Лишь плававшие в зеленой жиже рыжие волосы напоминали о прежнем облике раздавленного существа. А так — ни дать ни взять, «зеленая лепешка» из только что прозвучавшего анекдота.
— Терпи, сука, — пробормотал Глеб, присаживаясь на нары и стаскивая испачканный склизкой зеленью ботинок. — Бог ведь терпел.
Мужчина посмотрел по сторонам, ища, чем бы вытереть обувь. Остановился на наволочке — спать здесь он все равно не собирался. Сейчас приедет адвокат, и…
— Хотя, Юрасов, — произнес Глеб, тщательно оттирая с ботинка потустороннюю мертвечину, — ситуация у тебя и впрямь невозможная. Боюсь, адвокат нам даже не пригодится.
Теперь все окончательно встало на свои места. Однажды утром Глеб Юрасов проснулся у себя дома и не нашел поблизости своей жены Аллы. Мобильный телефон ее не то что бы не отвечал — он одиноко лежал на столе в гостиной. Глеб сразу начал беспокоиться, ведь до первой пары в институте оставалось еще несколько часов. К тому же, во время сессии Алла часто занималась по ночам и, вследствие этого, просыпалась чуть позже обычного. Звонки родственникам и друзьям также ничего не дали — никто не знал, где находится Алла Юрасова. Она, конечно, могла и сбежать, но… во-первых, отношения в семье складывались идеальным образом, а во-вторых — все вещи жены были на месте. Включая сумочку, которую Алла брала с собой, даже идя в магазин за хлебом.
Именно этот факт и заставил Глеба сразу настрочить заявление в милицию, которое, разумеется, взяли в оборот лишь спустя трое суток…
Но было и еще кое-что, чему Юрасов до сегодняшнего дня не мог найти совершенно уж никакого объяснения. Он ничего не помнил с того момента, как вернулся с работы домой минувшим вечером. Алла тогда находилась в квартире…
Такое бывает с алкоголиками и наркоманами, а еще чаще — с теми, кто одновременно предается обоим порокам. Но Глеб уже давно не пил сверх меры, а наркотический его опыт ограничивался несколькими «косячками», выкуренными еще в допризывном возрасте.
Он старался не думать об этом. Старался не связывать между собой исчезновение Аллы и дурацкий провал в собственной памяти. Возможно, понимал на подсознательном уровне — эти вещи действительно намертво связаны, и лучше ему не знать, как именно. Что ж, сегодня он это узнал…
— Все у тебя было, Юрасов, — сказал сам себе Глеб, растянувшись на нарах. — Молодая красавица-жена, успешный бизнес, счет в банке, квартира, машина, а главное — непреходящая уверенность в завтрашнем дне. А теперь? Что есть у тебя теперь?
— Что у нас есть на этого Глеба? — спросил Воронцов, отвлекшись от изучения записной книжки задержанного.
— По криминалу он чист, — сообщил Карпов, успевший провести данные Юрасова через милицейскую базу данных. — Ничего, ни хулиганства, ни драк, ни даже распития.
— В общем-то, типичная картина для маньяков, — почесав подбородок, заметил майор. — Чикатило — тот вообще тише мыши был.
«Шеф теперь любой факт будет истолковывать в пользу своей точки зрения, — подумала Наташа. — Если б Андрюха сказал, что Юрасов — известный городской дебошир и насильник, вывод был бы сделан ровно тот же самый. Мол, мы имеем дело с прирожденным убийцей…».