Твен украдкой ей улыбнулся:
– Все так, но мне хотелось сохранить магию между нами, пусть даже еще чуть-чуть.
Кинта наклонилась к Твену, встала на цыпочки, так что щекой прижалась к его щеке, а ее губы оказались у самого его уха.
– Между нами всегда будет магия, – шепнула она, и в теле Твена напряглась каждая мышца. Потом Кинта отстранилась настолько, чтобы увидеть его лицо. В глазах у нее появился озорной блеск. – Но тебе нужна рубашка по размеру, а мне очень хочется увидеть Аурипигмент изнутри.
А потом она сделала нечто совершенно не подобающее леди – поцеловала Твена в нос прямо посреди общественной галереи.
– Что случилось с запретом на поцелуи?
– Все, что не в губы, не считается. – Кинта отвернулась от Твена прежде, чем тот ответил на поцелуй. – Пойдем.
Кинта улыбнулась Твену так ослепительно, что у него все внутри задрожало. Твен уже понял, что эта девушка будет его жизнью и его погибелью. Вчерашнее утро было временем до Кинты, а сегодня и каждый последующий день будет временем с Кинтой. Твен только надеялся, что не подведет ее. Он засунул кружевной платок в карман, взял футляр со скрипкой и вслед за Кинтой вышел из галереи туда, где ждала касорина.
Глава 14Кинта
Как им сделать касорине платье? Звездного света у них больше не было, и Кинта сомневалась, что ее навыков в кружевоплетении хватит для изготовления настоящего платья, но все это были проблемы на потом. Пока мощный бронзовый конь с паровым двигателем, громыхая, мчал карету касорины, украшенную бело-золотой эмалью, по улицам Северона, Кинта чувствовала, что приближается к своей мечте.
«Ты рождена для великих дел».
Если сумеет соткать платье, Кинта обретет власть. Она больше не будет помощницей фотографа, а станет востребованной, даже знаменитой. Она больше не будет неудачницей, а станет объектом разговоров и восхищения. Именно этого ей хотелось. В основном.
Потому что после вчерашних приключений и реакции Твена на ее поцелуй какой-то части Кинты захотелось одного – сбежать с ним и вернуться в лавку «Вермиллион». Захотелось забыть свои старые мечты и вместе с Твеном придумать новые.
Но это же глупость! Разве она из тех девчонок, которые бросают все, о чем мечтали годами, ради одного, пусть даже совершенно волшебного поцелуя? Нет, она не такая.
«Ты рождена для великих дел».
– Эй, ты как, в порядке? – Твен толкнул бедром ногу Кинты.
Твен сидел в карете рядом с Кинтой, держа в руках футляр со скрипкой. Шептать ему о своих сомнениях Кинта не решалась, только не с касориной на сиденье напротив. По дороге касорина без умолку трещала о технологиях и существующем в Североне барьере между наукой и магией. С особым пылом она говорила о том, что ее преданность науке и вера в Аркану (на примере платья, которое сплетет ей Кинта) помогут тот барьер разрушить.
– Ага, почти в полном, – шепнула Кинта.
– Мы справимся, – чуть слышно пообещал Твен. – Не волнуйся. – Он легонько сжал Кинте колено, отчего у нее пульс подскочил. Что, разумеется, объяснялось тем, что она нервничала из-за плетения платья. А не тем, что в такой близости к Твену ей хотелось положить ему голову на плечо и скользнуть к нему в объятия.
Ерунда какая!
Впрочем, времени беспокоиться о ерунде не осталось, потому что в тот момент карета остановилась перед Аурипигментом.
– Вот мы и на месте! – Касорина счастливо улыбнулась, глядя на дворец в окно кареты. – Никогда не устану приезжать сюда. Сколько бы лет ни прошло.
Наружная часть Аурипигмента создавалась, чтобы производить впечатление. Все – от бледно-зеленого мраморного фасада до стеклянного купола позолоченной крыши – говорило о невероятном богатстве. Дворец был трехэтажный, окна – с золотыми карнизами и роскошными шторами. Резные колонны держали высокий навес, широкие мраморные ступени вели к парадной двери. Вдоль лестницы выстроились мраморные статуи, каждые несколько ступеней навытяжку стояли стражи в сине-золотой форме. Пока касорина поднималась по лестнице, каждый из них поклонился.
Кинта проходила мимо Аурипигмента много-много раз, а внутри не бывала. Ее сердце бешено стучало, когда вслед за касориной они с Твеном прошествовали за золоченые двери.
«Ты рождена для великих дел».
– Нервничаешь? – спросила она Твена.
– Очень.
Они стояли в широком фойе. Мраморный пол имел затейливую форму звезды, а потолок расписали сценами с русалками, кораблями и девами в кружеве из звездного света. Освещала фойе люстра из хрусталя и золота.
– Восхитительно, – прошептала Кинта, стараясь разобраться в своих впечатлениях о дворце. Куда ни глянь, всюду были золото, бархат, мрамор или портреты родственников касорины.
Твен переплел ее пальцы со своими, что в этом странном месте казалось жестом дружеским и ободряющим.
Щелкая каблуками, касорина первой шагала по дворцу. Обменявшись парой слов с дворецким, она повела Твена и Кинту в атрий размером больше многих кварталов Северона. Вдоль стен высились три этажа арочных балконов, венчал атрий стеклянный купол, пропускавший мягкий полуденный свет. Под куполом журчал высокий фонтан со статуями русалок и драконов внутри. Атрий украшали лимонные и апельсиновые деревья, розовые кусты, пальмы и десятки других пышных растений в горшках из глазурованной керамики. Расхаживали по атрию группы хорошо одетых людей и ученых в ярких нарядах. Кто-то рассматривал картины, висевшие на стенах; кто-то слушал трио музыкантов, игравших у изогнутой мраморной лестницы, которая вела на верхние этажи дворца; кто-то в нарядных платьях и ладно скроенных костюмах прогуливался, перешептываясь друг с другом.
Сорвав два апельсинчика с ближайшего дерева, касорина повернулась к Твену и Кинте. До этого Кинта разок пробовала апельсины – украла один со стола богачей в ночь Зимнего праздника, когда хозяева уже давно спали.
– Угощайтесь чем хотите, – предложила касорина, протягивая каждому по апельсину. – Мои слуги помогут вам устроиться и проследят, чтобы у вас было все необходимое.
– А как насчет нашей жизни там? – Кинта показала на город. Пьер, конечно, справится в студии и без нее, но просто бросить его она не могла.
– Отправьте сообщение кому пожелаете, – беззаботно отозвалась касорина. – Но должна попросить вас держать создание платья в тайне. Хочу удивить всех на балу. Можете так сделать?
– Можем, – ответил Твен. – Но только если Кинта захочет.
Удар в самое сердце! Милый надломленный мальчик со смехом, подобным лучам солнца на воде. Кинта была готова на все, чтобы с ним не разлучаться.
– Разумеется, захочу, – сварливо проговорила Кинта. – Одного тебя я здесь не оставлю. – Не выпускать шипы Кинта не могла. Они были частью ее, так же как буйные кудри и бледная кожа.
– Тогда решено! – Касорина хлопнула в ладоши, напугав Кинту. – Мойтесь и устраивайтесь. Решите, что вам нужно, и мои слуги вас этим обеспечат.
– Прошу прощения, миледи, – перебил кто-то. За спиной у касорины стоял высокий рыжеволосый молодой человек с телом борца. Одетый в ладно сидящий костюм, он держал под мышкой несколько книг. Нос ему золотила россыпь веснушек; на миг встретившись с Кинтиными, голубые глаза сузились – молодой человек словно пытался понять, почему она разговаривает с касориной.
– Ой, Дэймен, я как раз собиралась тебя искать, – тепло проговорила касорина. – Лекция готова?
– Да, миледи, – ответил он, глубоко поклонившись.
– Прекрасно, Дэймен. Познакомься с Кинтой и Твеном. Они северонские ученые Арканы. – Касорина открыто им подмигнула. – Дэймен – ученый Арканы с Иксилии, его работа по алхимии и расположению планет сейчас на пике моды. В Северон он прибыл, чтобы изложить свои взгляды и поучаствовать в бале.
Повернувшись к Твену и Кинте, Дэймен неглубоко поклонился.
– Рад встрече, – проговорил он вкрадчивым голосом, не подходившим крупному мускулистому телу. – Что вы изучаете?
Твен, стоявший рядом с Кинтой, стиснул ей ладонь. Он раскрыл рот, но не издал ни звука. Что Кинта знала о вранье? Нужно сдабривать его правдой, но не перебарщивать.
– Нас интересуют узоры волшебного кружева, – быстро ответила Кинта.
У Дэймена загорелись глаза.
– В самом деле? За время своего визита я надеялся увидеть знаменитое волшебное кружево Северона. Где вы учились? Читали теорему Ксангараза о десяти способах применения конфи…
Касорина легонько коснулась плеча Дэймена:
– Ну-ну, хватит об этом. О теоремах еще наговоритесь. А сейчас, пожалуйста, сообщи остальным, что скоро начнется лекция. – Она кивком показала на группу ученых у фонтана.
Дэймен поклонился касорине, потом тепло улыбнулся Твену и Кинте:
– Рад познакомиться с вами обоими. Надеюсь, мы в ближайшее время встретимся в Большой библиотеке.
Твен и Кинта улыбнулись ему в ответ.
– В Аурипигменте всегда много ученых? – спросила Кинта, когда Дэймен подошел к группе коллег у фонтана. Она не знала, получится ли убедительно врать, если во время работы во дворце их будут расспрашивать другие ученые.
Касорина покачала головой:
– Нет. Некоторые, вроде ученых из Цаны, предпочитают ночевать у себя на корабле. Но большинство приглашенных экспертов, в том числе Дэймен, поселились в апартаментах возле университета. Мне хочется, чтобы они соседствовали с учеными Северона, обменивались идеями и учились друг у друга.
– Но мы останемся здесь? Во дворце? – уточнила Кинта, хотя касорина уже об этом говорила.
– Да, – снова подтвердила глава Северона. – Я хочу сохранить вас обоих в секрете, так что, пожалуйста, не обсуждайте свою настоящую работу с другими учеными. После того как вымоетесь, я покажу вам свою библиотеку. Можете работать там. А позже, когда вы соберете нужный материал, мы поделимся мыслями о платье, которое вы мне сплетете.
Кинта с тревогой взглянула на Твена, но тот ей подмигнул. Они найдут выход.
Вместе.
Не успела Кинта задать касорине другие вопросы, элегантная пожилая дама ушла, направившись в сад в глубине атрия.