– Платок не продается.
– Ну конечно продается! – Миссис Дэвенпорт звонко засмеялась. – Это лавка диковинок, а что может быть диковиннее красивого кружева из звездного света? Ну давай, скажи, сколько за него хочешь? – Миссис Дэвенпорт достала из сумочки несколько золотых монет и бросила на прилавок.
– Платок не продается, – повторил Твен сквозь зубы. – Он мой. Кинта сплела его мне.
Миссис Дэвенпорт поднесла палец к губам и вытаращила глаза, став похожей на свежепойманную рыбу.
– А как насчет секрета? Обменяешь платок на информацию о Кинте?
Твен замер, буравя женщину взглядом:
– Что вам известно?
– Отдай мне платок, и узнаешь. – Миссис Дэвенпорт чуть заметно улыбнулась, словно понимая, что на руках у нее очень хорошие карты.
Мерзавка! Перед каким выбором его ставит! Отдать платок, который сплела ему Кинта, было так же больно, как потерять саму девушку. Но как искать ее без информации? И знать хоть что-то было лучше, чем ничего.
Твен пододвинул платок к миссис Дэвенпорт:
– Договорились. Что вам известно?
Миссис Дэвенпорт жадно притянула платок к себе.
– Я слышала, что в ночь бала Кинту видели на корабле с красными в синюю полоску парусами. Он вышел из гавани вскоре после вечеринки.
На задворках сознания Твена что-то мелькнуло. Корабль с красными в синюю полоску парусами? Он же видел его в гавани? Полной уверенности не было, а из-за побоев подробности той ночи вспоминались смутно. Но для начала годилось и это.
– Надеюсь, тебе это поможет, – проговорила миссис Дэвенпорт. – Когда найдешь ее, пожалуйста, передай, чтобы заглянула ко мне. Мне понадобится куда больше кружева. – Она сложила платок Твена аккуратным квадратиком. Как же больно было видеть подарок Кинты у нее в руках!
– Осторожнее с ним. Это кружево… оно совершенно особенное.
– От него сладко и тепло, как от чая с кексом, да, милый? Не терпится увидеть лица дам из Северонского общества ведьм, когда они поймут, чтó я раздобыла. Они от зависти умрут! – Миссис Дэвенпорт развернулась и поспешила прочь из лавки с новым трофеем.
Твен не представлял, как объяснить ей, что кружево это радость и боль, а в его узоре – первые признаки любви. Он едва сдержался, чтобы не броситься за миссис Дэвенпорт и не отнять у нее платок.
Когда за ней закрылась дверь, Сорчия положила руку Твену на плечо.
– Ты обменял его, – предостерегающе сказала она. – Вернуть платок получится, только если она отдаст его тебе.
– Или я мог бы его украсть.
– Тоже вариант, – согласилась Сорчия. – Но сперва ты должен поправиться.
Сорчия была права. Твен рванул бы за миссис Дэвенпорт, но на деле был готов рухнуть на стул за прилавком.
– Помоги мне сегодня с посетителями, – попросила Сорчия. – Молва о лавке разнеслась по городу, так что работы будет много. А потом мы поищем твой корабль с красными в синюю полоску парусами.
При упоминании корабля Твена вновь обожгли сомнения. Почему Кинта была на корабле с красными в синюю полоску парусами? Неужели Марго, служанка из Аурипигмента, права и Кинта сбежала с другим мужчиной? Она бросила его или ей грозит опасность?
Оба варианта казались ужасными. Вопреки всему, через что они прошли вместе с Кинтой, Твена накрыло былое чувство неполноценности. Чистый яд, вызывавший тошноту, оно накрывало желанием осесть на пол и сжаться в комок. Вместо этого Твен стиснул прилавок, впившись ногтями в деревянную поверхность. Именно чувство опустошенности и неполноценности спровоцировало его ссору с Зандом в тот последний день.
Случилось все жарким утром в конце июля, через день после шестнадцатого дня рождения Занда. Приближался полдень, а Занд только проснулся. Накануне домой он приполз, когда давно перевалило за полночь, пьяный, спустив деньги, которые украл из отложенного на еду. А еще начисто забыл, что собирался отпраздновать день рождения с Твеном.
Твен разозлился.
– Ты очередной никчемный ученый! – орал он. – Молодая копия отца, изучаешь магию, которой давно нет, и прожигаешь наши деньги.
У Занда загорелись глаза.
– А ты такой, как всегда говорила мама, дурак, который никогда ничего не достигнет.
– Да ты и дня не протянул бы, занимаясь тем, чем я. – Твен вонзил ногти себе в ладони, чтобы не ударить Занда.
– Что сложного в лазании по скалам? С этим даже звери справляются.
– Отлично! – рявкнул Твен и отвернулся, не дав Занду заметить обиду у него в глазах. – Пойдем со мной. Посмотрим, на что ты способен за пределами библиотеки. – Он взял свою холщовую сумку и зашагал на берег, где ждала лодка Хорста. Занд шел следом, пьяненький, но уверенный, что покажет Твену: он тоже умеет лазить по скалам.
Через несколько часов Занд погиб, а Твена придавили невыносимое горе и чувство вины.
Занда он потерял, а Кинту не потеряет. По крайней мере, без боя не сдастся. Но в отсутствие конкретных идей того, как не потерять Кинту, остаться с Сорчией казалось лучшим из планов.
В тот момент зазвенел колокольчик над дверью и в лавку «Вермиллион» вошли две женщины.
– Святые небеса! – с восторгом воскликнула одна из посетительниц. – Именно так нам рассказывали. Вилламетта, ты только посмотри сюда!
Едва взглянув на Твена и Сорчию, женщины двинулись по главной комнате – перебирали коробочки, книги, брошки, радостно квохча над ними.
– В комнаты дальше по коридору вы кого-нибудь пускаете? – спросил Твен Сорчию, показав на дверь, за которой для него с Кинтой открылось столько разных приключений.
Старуха покачала головой:
– Ни в коем случае. Большинство считает, что это лавка подарков и диковинок. Посетителям открыта только главная комната. Конечно, она немного расширяется каждый день пребывания лавки на одном месте, и мне даже не нужно пополнять ассортимент. Товары сами попадают сюда, назначают себе цену и устраиваются там, где им больше нравится.
– Тогда зачем вам нужен я? – спросил Твен.
– Мне ты не нужен. Но, думаю, тебе нужны я и лавка «Вермиллион». Где-то здесь найдется то, что поможет тебе найти Кинту. Я абсолютно в этом уверена.
У Твена такой уверенности не было, но, если потребуется, он был готов искать до конца жизни.
Тут одна из посетительниц подошла к прилавку, держа лупу с перламутровой ручкой.
– Сколько она стоит? – спросила дама.
– Твен, почему бы тебе не заняться этой посетительницей? – Сорчия ободряюще похлопала его по плечу. – А я займусь ее подругой. – Сорчия отошла от прилавка, оставив Твена разбираться с ценой лупы.
Шли дни. По утрам, когда лавка была открыта, Твен помогал Сорчии обслуживать посетителей. Старуха не ошиблась: молва о лавке «Вермиллион» разнеслась по городу, а кто-то – вероятно, миссис Дэвенпорт – проболтался, что именно здесь куплен носовой платок из звездного света. Иногда посетителей приходило столько, что в лавке было не протолкнуться.
Ежедневно как минимум по полдюжины раз Твену приходилось повторять: «Нет, мы не продаем товары из звездного света». Посетители настаивали, мол, по слухам, звездное кружево продается именно здесь, но Твен заявлял, что ничего подобного в лавке нет, и направлял людей к красивой выкладке дворцов в стеклянных бутылках, появившейся на полках тем утром.
Если утра Твена получались заурядными, то вечера – совсем наоборот. Каждый вечер первой недели без Кинты Твен уходил все дальше в комнаты и коридоры лавки «Вермиллион», разыскивая хоть что-то: намек, зацепку, тень он сам не знал чего. Каждый день он наведывался в доки Северона, высматривая корабль с красными в синюю полоску парусами, но сообщить ему никто ничего не мог. В доках Твен не задерживался, опасаясь, что Анри и Гюстав снова его выследят.
Исследуя лавку «Вермиллион», Твен то и дело наведывался в большую пещерообразную комнату с золотыми и серебряными нитями и драконовыми костями, отчасти потому, что ее они последней обследовали вместе с Кинтой и там, среди простора и тьмы, еще чувствовалось ее присутствие. Но отчасти Твену нравилось там бывать потому, что эта комната не менялась при каждом его посещении.
Сегодня, как и во все другие вечера, Твен начал осмотр сокровищ лавки с визита к костям чудовища.
Ноги Твена стучали по мраморным ступеням, сердце бешено билось, когда он вставил ключ в замок. Каждый раз он ждал, что за дверью появится другая комната, но, как и во время первого визита, в пещере не было ничего магического, кроме горы золотых и серебряных нитей в центре. Твен успел освоиться в лавке, двигался увереннее, а фонарь, который он захватил с собой, рассеивал мрак.
Но, поднявшись на платформу на вершине сияющей горы нитей, он заметил, что сегодня изумрудно-зеленые кости выглядят иначе. Они всегда лежали именно так, череп и хвост всегда смотрели в одну сторону? Или кто-то их передвинул?
Или Твен неправильно помнил их положение?
Подняв фонарь, Твен осмотрел пещеру. В таком мраке по-прежнему просматривалось лишь кольцо света от сияющей горы нитей, но ему не нравилась мысль, что, кроме него, здесь есть еще кто-то или что-то. Он понимал, что страдает ерундой, но не мог избавиться от ощущения, что за ним следят.
– Ты страдаешь ерундой, – проговорил голос где-то рядом.
Твен взвизгнул, фонарь разбился о пол пещеры, а из мрака выступила огромная тень.
Глава 30Кинта
После неудавшегося побега Дэймен затащил Кинту в самую высокую башню замка. Вывихнутое плечо болело при каждом неуверенном шаге, разодранные ладони заливала кровь.
– Когда я смогу отсюда выбраться? – спросила Кинта, едва Дэймен затащил ее в башню.
– Тебе повезло, что мы тебя не убиваем. Неужели так сложно сделать то клятое платье?! – Голос Дэймена звенел от раздражения.
– Ты только что перерезал остатки моего кружевного платья! – воскликнула Кинта. – Твоими стараниями оно теперь на дне моря.
Кинта так и не поняла, почему Дэймен рассек веревку. С его стороны это было не только зловредно, но и непрактично. Если она погибнет, то кружево не сплетет. Может, он просто хотел наказать ее, может, помутился рассудком. Как бы то ни было, Кинта снова оказалась в плену без кружева, зато с разъяренным Дэйменом.