нервной энергии: он часто признавался, что ему не свойственен интерес к ходьбе и иным
формам физических упражнений, и он прибегает к ним только с какой-либо целью - в
данном случае, ради осмотра достопримечательностей и, вероятно, принудительного
ознакомления с ними Мо - так как незадолго до своего визита Мо признавался, что
древности не слишком-то его привлекают.
Во вторник 14-го числа Лавкрафт в одиночку едет в Портсмут (Нью-Гемпшир) - еще один
тихий колониальный городок, где он еще не бывал; и был совершенно покорен, поскольку,
в отличие от Марбльхеда и Ньюберипорта, Портсмут оказался развивающимся,
процветающим городом, который, тем не менее, сумел сохранить свои древности
нетронутыми. Лавкрафт оказался "в первый раз погружен в живой водоворот реального
восемнадцатого столетия": "Ибо Портсмут - тот город, что сохранил собственную жизнь и
жителей, а не только дома и улицы. Здесь вряд ли обитает кто-то кроме старожилов и вряд
ли есть иные предприятия, кроме старого кораблестроительного и судоремонтного завода,
что существует с 1800 года". Хотя Лавкрафт находил архитектурные древности
очаровательными, сильнее всего его волновала неразрывная социальная связьс прошлым.
Одних построек было недостаточно; лишь когда эти постройки по-прежнему
использовались по назначению, он оказывался совершенно покорен - возможно, потому,
что это давало ему ощущение вызова, брошенного времени, ощущение, столь важное для
его воображения. Неизбежно, у его переживаний был привкус расизма: он специально
отмечает, что видел в Портсмуте "чисто АНГЛИЙСКИЕ лица", а, когда пишет, что здесь
"колониальная эпоха все еще жива и незапятнанна", трудно отделаться от впечатления,
что последнее слово подразумевает ничто иное, как отсутствие иностранцев.
На этом путешествия ни в коем случае не закончились, поскольку в сентябре на
несколько дней приехал Джеймс Ф. Мортон. Естественно, Лавкрафт свозил его в
Марбльхед, в открытке от 15 сентября написав: "...на сей раз у меня благоразумный
спутник, которого я не смог измотать!" Видимо, то, что во время визита Мо его утащили
прочь отсюда, до сих пор не давало ему покоя. Больше об этой поездке нам ничего
неизвестно, но в среду 19-го числа они вдвоем с Мортоном совершили вылазку в Чепачет,
сонную деревеньку в северо-западной части Род-Айленда. Оттуда они отправились по
шоссе Патнэм-пайк (ныне трасса 44) в сторону горы Дерфи, но Мортон свернул не туда, и
они заблудились. Вместо горы Дерфи они попали в соседний городок Паскоаг, который
Лавкрафт нашел восхитительным. Затем они на поезде вернулись в Провиденс и
отправились на старинную пристань, где Мортон сел на корабль, чтобы вернуться в Нью-
Йорк. Когда Мортон отбыл, Лавкрафт вернулся домой и проспал двадцать один час подряд;
ему пришлось проспать еще одиннадцать, тринадцать и двенадцать часов, чтобы прийти в
себя после напряжения, связанного с поездкой в Чепачет и, возможно, всем визитом
Мортона. Такова будет привычная модель поведения Лавкрафта - несколько дней
повышенной активности, а вслед за этим - упадок сил. Но человеку, который был
вынужден (главным образом по денежным причинам) выжимать из каждой поездки все,
что можно, это, вероятно, не казалось высокой ценой.
Хотя он едва ли сразу это осознавал, лето 1923 г. внесло радикальную перемену в
литературную карьеру Лавкрафта - возможно, не менее радикальную, чем его встреча с
любительской журналистики девятью годами ранее. Была ли эта перемена исключительно
к лучшему, мы обсудим позже. В марте 1923 г. вышел первый номер "Weird Tales", а пару
месяцев спустя друзья - в первую очередь Эверетт Мак-Нил и Мортон, но, вероятно, также
Кларк Эштон Смит и другие, - убедили Лавкрафта послать туда свои работы.
"Weird Tales" был детищем Джейкоба Кларка Хеннебергера, который в 1922 г. совместно с
Дж. М. Лэнсингером основал Rural Publications, Inc. для того, чтобы издавать популярные
журналы. Хеннебергер уже добился большого успеха с журналом "College Humor" и теперь
замышлял выпуск новых периодических изданий, посвященных детективу и ужасам.
Несмотря на то, что в журналах Манси (особенно в "Argosy", "All-Story" и "Cavalier") немало
места отводилось ужасам и научной фантастике, до того времени не существовало
журнала, печатающего исключительно мистику. Хеннебергер заранее заручился гарантией
таких признанных авторов, как Хемлин Гарланд и Бен Хект, что они отдадут в
"нетрадиционный" журнал рассказы, которые не могут разместить в "глянце" и прочих
журналах, однако в действительности они не смогли сотрудничать со стартовавшим
"Weird Tales". Как показали дальнейшие события, Хеннебергер основал "Weird Tales" не с
альтруистической
целью
поощрить
развитие
художественной
литературы
о
сверхъестественном, но, главным образом, чтобы делать деньги на публикациях именитых
авторов; когда же этого не случилось, он немедленно избавился от своего детища. "Weird
Tales" никогда не приносил каких-то значительных доходов и неоднократно - особенно во
времена Депрессии - был близок к закрытию; однако он каким-то образом сумел
протянуть тридцать один год и выдержать 279 выпусков - беспрецедентный срок для
дешевого журнала.
Хеннебергер назначил редактором Эдвина Бэйрда (1886-1957) при поддержке
Фарнсуорта Райта и Отиса Адельберта Клайна. Лавкрафт, несомненно, читал повесть
Бэйрда "The Heart of Virginia Keep" в апрельском "Argosy" 1915 г., хотя, вероятно, не обратил
на нее большого внимания, поскольку она не была мистической. Бэйрд, похоже,
действительно, не проявлял большого интереса к сверхъестественному. Первые номера
журнала (размерами от 6х9 [дюймов] до неудобной "простыни", неизменно с очень
грубыми и непрофессиональными обложками) были подлинной сборной солянкой.
Мартовский номер 1923 г. выделялся потрясающей повестью Энтони М. Рада "Ooze",
отмеченной Лавкрафтом, но помимо нее содержал разношерстную мешанину грубых и
абсурдных историй, по большей части написанных начинающими авторами; следующие
выпуски были такими же - в них время от времени попадались качественные работы среди
груд макулатуры. В этих первых номерах мы редко находим имена известных авторов,
даже бульварных; Гарольд Вард, Винсент Старетт, Дон Марк Лемон и Френсис Стивенс
(двое последних публиковались у Манси) - единственные узнаваемые имена. В целом, на
протяжении всего своего существования "Weird Tales" был благожелательнее к молодым
авторам, чем другие журнальчики, - политика, которая имела свои достоинства и
недостатки. С мартовского номера 1923 г. им был взят долгосрочный курс на перепечатку
мистической "классики", в данном случае "Привидения и жертвы" Бульвер-Литтона; в
результате некоторые раритеты мистической прозы действительно получили второй
шанс, хотя зачастую драгоценное журнальное пространство занимали хорошо известные и
общедоступные работы (июльский номер 1923 г. содержал "Убийство на улице Морг"
Эдгара По, а через несколько лет в журнале по частям вышел весь "Франкенштейн").
Лавкрафт, который в то время уже мог и не читать журналы Манси, несомненно, прочел
первые номера "Weird Tales" и нашел некоторые рассказы очень сильными. Скорее всего,
если бы Мортон и остальные не посоветовали ему списаться с "Weird Tales", он, в конце
концов, сделал бы это сам; ведь он явно делал попытки - возможно, наивные и неуклюжие -
пробиться в профессиональную печать уровнем несколько выше, чем "Home Brew". Еще в
1919 г. по настоянию одной из тетушек он послал "Склеп" в журнал "Black Cat"; позднее он
посылал "Дагона" в "Black Mask". Оба рассказа были отвергнуты. В любом случае выбор,
вероятно, был не самым мудрым. Хотя в начале века Лавкрафт прочитал часть первых
номеров "Black Cat", этот журнал изначально не был посвящен мистической прозе и в
пропорциональном отношении публиковал ее куда меньше, чем журналы Манси. Что
касается "Black Mask", он был создан как универсальный литературный журнал - первый
его номер (апрель 1920 г.) украшал подзаголовок "Иллюстрированный журнал детективов,
мистики, приключений, романтики и спиритизма". Но тогда же в нем появились самые
первые произведения Кэрролла Джона Дэйли и Дэшила Хэммета, а под руководством
Джозефа Т. Шоу, занявшего должность редактора в ноябре 1926 г., "Black Mask" к концу
десятилетия станет питательной средой для "крутого" детектива. Изредка в нем
действительно печатались рассказы о призраках, но подобный экскурс в старомодный
ужас в стиле По, каким был "Склеп", вряд ли нашел бы здесь теплый прием.
Вдобавок, решив связаться с "Weird Tales", Лавкрафт послал туда сразу пять рассказов -
"Дагона", "Артура Джермина", "Кошек Ультара", "Пса" и "Показания Рэндольфа Картера" -
вместе с сопроводительным письмом, в котором взял на себя труд указать на отклонение