оплатила ему подписку на ежедневную газету "Providence Evening Bulletin". Другими
словами, есть все причины полагать, что тетки давали, сколько могли, пускай львиную
долю расходов Лавкрафта по-прежнему несла на себе, несомненно, Соня.
Как велики они были? Квартирная плата составляла 40 долларов в месяц; но в октябре
квартирная хозяйка Лавкрафта, миссис Бернз, решила, что жильцы отныне должны
платить по 10 долларов в неделю, то есть, на 3 доллара больше в месяц. Если
предположить, что этот новый тариф вступил в силу с 1 ноября, тогда квартплата
Лавкрафта за год составила 490 долларов. Примерно в то время он заявляет, что тратит 5
долларов в неделю на еду (и, вероятно, прочие расходы), что дает около 260 долларов за
год. Если мы добавим, как минимум, 20 долларов в месяц на дополнительные расходы (240
долларов в год), мы в итоге получим 990 долларов за весь год, из которых сам Лавкрафт
вряд ли внес более 250 долларов (170 долларов от "Weird Tales" плюс 74.16 долларов
арендной платы от Мариано де Магистриса), оставляя около 750 долларов на долю Сони и
тетушек. Не думаю, что тетушки могли жертвовать по 15 долларов в неделю, ведь тогда бы
Лавкрафт так не экономил; Соня, бывая с ним не слишком часто, могла недооценивать
положение. Сами тетушки, попросту говоря, проживали наследство Уиппла Филлипса, так
что, думаю, Соня немного несправедливо критикует их за якобы недостаточную щедрость.
Отсутствие постоянной работы, разумеется, оставляло Лавкрафту куда больше времени
на общение с приятелями. Год 1925-ой стал подлинным апофеозом Клуба Калем. Лавкрафт
с Керком продолжают тесно общаться; Керк, хотя номинально и занимается своим
книжным магазином, в действительности может устанавливать собственные часы работы
и таким образом составляет очень подходящую компанию для ночной совы - Лавкрафта.
Вряд ли во всем этом году был день, когда Лавкрафт не встречался с кем-нибудь из своих
друзей - либо они приходили к нему, либо они встречались в каком-нибудь кафетерии на
Манхеттене или в Бруклине или на формальных встречах по средам, когда собрания Мак-
Нила по-прежнему чередовались с собраниями Лидса из-за продолжающегося конфликта
между ними двоими. Неплохо для "эксцентричного отшельника"! И действительно, он
столь был занят своими социальными обязанностями - и в равной степени, по-видимому,
своей обширной перепиской по делам ОАЛП, - что за первые семь месяцев года он написал
практически ничего, за исключением горстки стихов, и те, по большей части, были
написаны по заданию клуба "Синий карандаш".
6 февраля Керк пишет своей невесте о том, как клуб получил свое название: "Поскольку
все фамилии постоянных участников нашего клуба начинаются с К, Л или М, мы планируем
назвать его КЛУББ [KLYBB] КАЛЕМ. Полдюжины приятелей должны быть здесь сегодня
вечером. По большей части, они зануды. Все кроме меня и ГФЛ..." Кляйнер в статье,
написанной десятилетие спустя, объясняет название несколько иначе: "`Калем' был
основан на буквах К, Л и М, которым посчастливилось быть инициалами имен членов
первоначальной группы - Мак-Нила, Лонга и автора, - и тех, кто присоединился к клубу за
первые шесть месяцев". Как бы там ни было, интересно, не имеет ли это название какое-
либо отношения к старой кинокомпании 1905 г. под названием "Калем", названной точно
по тому же принципу Джорджем Кляйном, Сэмюэлем Лонгом и Фрэнком Мэрионом. Вполне
возможно, что некоторые участники подсознательно вспоминали это название, когда
давали имя своему клубу. Странно, что Лавкрафт никогда в переписке того времени не
упоминает участников клуба, как "Калемов", называя их попросту "шайкой" [the gang] или
"Ребятами" [the Boys].
Сперва Лавкрафт честно пытался проводить время с Соней во время ее нечастых визитов
в город: он отмечает, что 4 февраля пропустил встречу с Ребятами, потому что ей было не
очень хорошо. Но с течением времени - а особенно во время долгого визита Сони в июне и
июле - он стал чуть менее добросовестен. Даже во время ее визита в феврале-марте
Лавкрафт мог задержаться настолько, что приходил домой, когда Соня давно спала, а
просыпался поздно утром (а то и в начале дня), чтобы обнаружить, что она уже ушла.
Письма к теткам того периода редки, так что подчас по одному "Дневнику" трудно сказать,
каково же было положение дел; но для 1 марта есть указание, что после посиделок "шайки"
в комнате Керка часть ее отправилась в "Шотландскую булочную" (всего в паре кварталов
оттуда), после чего Керк с Лавкрафтом вернулись к Керку и проболтали до самой зари. 10-
го числа Лавкрафт и Керк (без Сони) посетили Элизабет, вернувшись через Перт-Эмбой и
Тоттенвиль (Стейтен-Айленд). На другой день, после очередной встречи клуба у Лонга,
Лавкрафт с Керком проговорили в гостях у последнего до 5.30 часов утра.
Еще одна вещь, которую Лавкрафт мог делать в отсутствии Сони, - контроль над своими
пищевыми привычками. Он рассказывал Мо, что после 193 фунтов он отказывался вновь
взбираться на весы; но в январе он рьяно взялся за план похудания. В результате за
несколько месяцев Лавкрафт похудел с почти 200 фунтов до 146; от размера воротничка 16
до 14 Ґ. Все его костюмы пришлось перешивать, и каждую неделю он покупал все меньшие
и меньшие воротнички. Как рассказывает сам Лавкрафт:
Как улетали фунты! Я помог курсу упражнениями и прогулками, и всякий раз, как друзья
видели меня, они выказывали либо радость, либо оторопь перед таким поразительным
усыханием. К счастью, я не был жирен столь долгие годы, чтобы кожа поневоле претерпела
радикальное растяжение. Вместо того она точнехонько сжималась вслед за тканями под
ней, оставляя плотную поверхность и легко восстанавливая утраченные очертания 1915
года... Это было драматично - напряженно - сенсационно - извлечение десятилетие как
утраченной статуи из омерзительной грязи, которая так долго покрывала ее коркой.
И какова же была реакция его друзей, семьи и супруги?
Легко себе представить, что моя жена ужасно протестовала против этого якобы
болезненного истощения. Я получал долгие бранчливые письма от своих тетушек и
выслушивал строгие нотации миссис Лонг всякий раз, как приходил повидаться с Малышом
Белкнэпом. Но я знал, что делаю, и продолжал держаться стойко... Ныне я всенародно
заявляю о том, что в совершенстве владею диетой, и не позволяю жене раскормить меня
выше определенного предела.
Письма Лавкрафта к тетушкам конкретизируют этот рассказ. Как я уже отмечал ранее,
очень неудачно, что у нас нет ни единого отрывка писем Лилиан и лишь несколько
незначительных фрагментов писем Энни, хотя из ответов Лавкрафта становится вполне
очевидно, что, по крайней мере, Лилиан писала ему весьма часто. Тема еды всплывает в
конце весны и начале лета. Лавкрафт пишет:
Диета & прогулки - вот штука, который напоминает мне, что с вечера я начал свою
программу домашних обедов, потратив 30 центов на уйму пищи, которой должно хватить
на три трапезы:
1 буханка хлеба - 0.06
1 средняя банка бобов - 0.14
Ќ ф. сыра - 0.10
Итого: 0.30
Похоже, Лавкрафт написал это в попытке доказать свое умение экономить во время
скудных времен, и, без сомнения, ожидал похвалы за свою бережливость; но следующее
письмо наводит на мысль, что реакция была совсем иной:
Что же до моей диетической программы - вздор! я ем достаточно! Просто возьмите
буханку хлеба среднего размера, разрежьте ее на четыре равные части & додавьте к
каждой из них Ќ банки (средней) бобов Heinz & добрый кусок сыра. Если результат - не
полновесная, здоровая дневная мерка корма для Старого Джентльмена, я уволюсь из
продовольственного комитета Лиги Наций! Это обходится всего в 5 центов - но не будьте
пристрастны! Это хорошая здоровая пища, & множество бойких китайцев живут куда как
меньшим. Разумеется, время от времени я буду менять "мясное блюдо", покупая что-нибудь
вместо бобов - спагетти в банках, тушеную говядину, говяжью солонину & т.д., & т.д., & т.д.
- & изредка буду добавлять десерт из печенья или чего-то подобного. Фрукты также
возможны.
Несомненно, это один из самых примечательных пассажей во всей переписке Лавкрафта.
Он говорит о многих вещах сразу: об унизительной бедности, в которой он в то время жил
(и, хотя и при несколько менее стесненных обстоятельствах, проживет остаток своей
жизни после возвращения в Провиденсе); о том, что он из соображений экономии перестал
питаться в ресторанах, даже в автоматических; и о совершенно мальчишечьем тоне всего
пассажа, словно он - подросток, пытающийся оправдать свое поведение перед родителями.
И все же диета Лавкрафта периодически разнообразилась экспериментами с новыми
блюдами - либо при посещении ресторанов вместе с Соней, либо во время одиночных