проводящий разметку водохранилища, которое будет создано "западнее Аркхема",
натыкается на мрачную местность, где ничего не растет; местные зовут ее "Испепеленная
Пустошь". В поисках объяснения такого странного названия и причин запустения,
землемер встречается со стариком по имени Амми Пирс, живущим неподалеку от пустоши,
который рассказывает ему невероятную историю о событиях, приключившихся в 1882
году. На землю Нейхема Гарднера упал метеорит. Ученые из Мискатоникского
университета, приехавшие его исследовать, обнаружили, что он обладает крайне
необычными свойствами: его вещество не желало охлаждаться, давало в спектроскопе
невиданные прежде сияющие полосы и отказывалось вступать в реакцию с обычными
растворителями. Внутри метеорита оказалась "большая окрашенная глобула": "Цвет..
было почти невозможно описать словами; да и цветом-то можно было назвать лишь по
аналогии". При простукивании молотком глобула лопнула. Сам же метеорит, продолжая
необъяснимо съеживаться, в конце концов исчез без следа.
С того времени начинают происходить очень странные события. Яблоки и груши из
нового урожая при беспрецедентно больших размерах оказывается совершенно
несъедобными; появляются растения и животные с необычными мутациями; коровы
Нейхема начинают давать плохое молоко. Затем жена Нейхема Нэбби сходит с ума, "крича о
созданиях в воздухе, которых она не может описать"; ее запирают в комнате наверху.
Вскоре растительность начинает распадаться в сероватую пыль. Сын Нейхема Таддеус
сходит с ума, пойдя к колодцу за водой; другие сыновья Нейхема, Мервин и Зенас, тоже
сильно сдают. Наконец приходит время, когда Нейхем перестает показываться на людях. В
конце концов, Амми набирается храбрости навестить его ферму и обнаруживает, что
произошло самое худшее - Нейхем тоже сошел с ума и способен лишь путано бормотать:
Ниче... ниче... цвет... он жжется... холодный, мокрый, но жжется... он живет в
колодце...сосет жизнь из всего... в том камне... он, верно, был в том камне... заразил все
кругом... не знает, чего ему надо... оно селится у тебя в голове, а потом забирает тебя... от
него не уйти... тянет тебя... знаешь, что будет худо, да без толку...
И это конец: "То, что говорило, не могло больше издать ни звука, ибо осело и провалилось
внутрь себя". Амми приводит на ферму полицейских, коронера и других должностных лиц,
и после ряда странных явлений они видят столб невероятного сияния, бьющий ввысь из
колодца; но Амми замечает, что маленький отросток сияния нырнул обратно в колодец. В
округе говорят, что громада "испепеленной пустоши" прирастает астет по дюйму в год, и
никто не может сказать, когда и чем это закончится.
Лавкрафт был прав, называя этот рассказ "атмосферным этюдом", ибо ему редко
удавалось передать атмосферу непостижимого ужаса лучше, чем в нем. Для начала давайте
рассмотрим место действия. Водохранилище, упомянутое в рассказе, совершенно реально:
это водохранилище Квоббин, план создания которого был оглашен в 1926 г., хотя оно не
было закончено вплоть до 1939 г. И все же в более позднем письме Лавкрафт заявляет, что
вовсе не оно, а водохранилище Скитуэйт в Род-Айленде (построенное в 1926 г.) заставило
его упомянуть в рассказе водохранилище. Он видел последнее, когда в конце октября
проезжал через этот район (западно-центральная часть штата) по пути в Фостер. Но мне не
верится, что Лавкрафт при этом не думал также и о водохранилище Квоббин, которое
расположено именно в той части центрального Массачусетса, где разворачивается
действие рассказа, и при создании которого целые города оказались брошены и
затоплены.
Ключевой элемент истории, конечно, - странный метеорит. Является ли он - либо
цветные глобулы внутри него - живым в неком постижимом для нас смысле? Прячется ли в
нем одно или множество существ? Каковы их физические характеристики? Или важнее -
каковы их цели, намерения и мотивы? Тот факт, что мы не можем ответить ни на один из
этих вопросов, разумеется, никоим образом не означает, что рассказ неудачен; в
действительности, именно это является источником ужаса в рассказе. Как Лавкрафт сказал
о "Белых людях" Мейчена: " отсутствие конкретности - великое достоинство этого
рассказа". Другими словами, именно потому, что мы не можем определить природу -
физическую, либо психологическую - созданий из "Сияния извне" (или даже установить,
являются ли они созданиями и живыми существами в нашем понимании слова), и
возникает ощущение неописуемого ужаса. Позднее Лавкрафт заявлял (вероятно,
справедливо), что привычка писать - пусть даже неосознанно, - ориентируясь на
"бульварную" аудиторию, испортила ему художественную технику, сделав его работы
слишком простыми и очевидными. Мы действительно столкнемся с этой проблемой в
некоторых поздних рассказах, но здесь Лавкрафт прибег к самой изысканной и искусной
сдержанности, не до конца уточняя природу странного феномена.
Как следствие, именно в "Сиянии извне" Лавкрафт сильнее всего приблизился к
воплощению своей цели, требующей избегать описания "человеческой формы - и
местечковых человеческих страстей, условий и стандартов - . .как естественных для иных
миров и иных вселенных". Ибо вполне очевидно, что метеорит из рассказа должен был
прилететь из некого темного уголка вселенной, где законы природы работают совсем
иначе, чем у нас: "Это было просто сияние извне - грозный вестник, явившийся из
бесформенных миров бесконечности, лежащей за пределами всей той Природы, которую
мы знаем; из миров, само существование которых потрясает и парализует наш разум
видениями
черных
закосмических
бездн,
что
распахиваются
перед
нашими
ошеломленными глазами". Химические опыты, поставленные на метеорите, показывают,
что он физически не похож ни на что, известное людям; а полное отсутствие в нем - или в
существах, которые скрывались внутри него, - какого-либо злого умысла или
традиционных признаков "зла" в свою очередь психологически дистанцируют его
человеческих и земных стандартов. Несомненно, метеорит вызывает смерть и разрушения
- а поскольку некая его часть до сих пор осталась на этой планете, так и будет продолжать
их вызывать; но, возможно, это неминуемый итог соприкосновения нашего мира с чужим.
Чтобы существо было морально виновно во "зле", оно должно сознавать, что его действия
могут расцениваться как зло; но кто может сказать, обладают ли существа из "Сияния
извне" сознанием вообще? Жуткая предсмертная речь Нейхема Гарднера проясняет дело:
достаточно простого и короткого высказывания "не знает, чего ему надо". У нас нет
способа выяснить интеллектуальное или эмоциональное состояние этих чужеродных
созданий, и, как следствие, мы никак не можем хвалить или винить их, руководствуясь
традиционными моральными стандартами.
Но Лавкрафт описывает бедствие, постигшее семью Гарднеров, настолько невыразимо
горько и трагично, что, пускай мы и не можем "винить" метеорит в их смерти, их судьба все
равно вызывает в нас огромное чувство скорби, смешанной с ужасом. Они не просто были
физически уничтожены; метеорит одновременно сокрушил их умы и волю, так что они
оказались неспособны избежать его воздействия. Когда Амми говорит Нейхему, что вода в
колодце испорчена, Нейхем не обращает внимания: "Они с ребятами продолжали брать
испорченную воду, безразлично и механически запивая ею свою скудную, скверно
приготовленную пищу и свой неблагодарный, монотонный и рутинный труд,
заполнявший их бесцельное существование". Само это предложение - один из самых
горестных и депрессивных моментов во всем творчестве Лавкрафта.
Если у "Сияния извне" и есть какой-то недостаток, то это некоторая его затянутость:
сцена на ферме Гарднеров с участием Амми и прочих растянута сверх всякой
необходимости, и фактически ослабляет напряженную атмосферу, столь тщательно
выстраиваемую Лавкрафтом. Но за вычетом этого незначительного да и спорного изъяна
"Сияние извне" - достижение, с которым Лавкрафту редко (возможно, и никогда) удавалось
сравниться.
В некотором смысле самый сомнительный аспект рассказа - это скучный вопрос с
историей его публикации. "Сияние извне" появилось в "Amazing Stories" за сентябрь 1927
г.; однако ключевой вопрос - а посылался ли рассказ вообще в "Weird Tales". По всей
видимости, единственное свидетельство этого обнаруживается в статье Сэма Московица,
"A Study in Horror: The Eerie Life of H. P. Lovecraft", впервые опубликованной в журнале
"Fantastic" за май 1960 г. и перепечатанной (как "The Lore of Н. P. Lovecraft") в книге
Московица "Explorers of the Infinite" (1963). В ней Московиц пишет:
Полный самых радужных надежд для этой истории, Лавкрафт был потрясен, когда она