Weird Tales, который Лавкрафт регулярно осыпал бранью. Неудивительно, что
Лавкрафт решил не посылать повесть в какой-то журналы и просто позволил ей собирать
пыль. Годом позже Дерлет искупил свое поведение, еще раз выпросив повесть (якобы чтобы
перечитать) и тайком отослав ее Фарнсуорту Райту, который охотно принял ее и заплатил
за нее Лавкрафту 140 $. Она появилась в июльском номере Weird Tales 1933 г.
В то время на горизонте Лавкрафта появилось еще больше новых поклонников, коллег и
авторов. Одним из них был очень странный тип из Буффало (Нью-Йорк) по имени Уильям
Ламли. Ламли был одним из тех, кого заинтриговала развивающаяся псевдомифология
Лавкрафта; большинство таких корреспондентов убирались восвояси через несколько
недель или месяцев, однако Ламли задержался. Как и некоторые современные оккультисты,
он был убежден, что мифы Лавкрафта - чистая правда и не имеет значения, что Лавкрафт с
товарищами заявляют, что это все - их выдумка: "Мы можем думать, что мы сочиняем, и
можем даже (абсурдная мысль!) не верить в то, что мы пишем, но по сути дела мы говорим
правду вопреки самим себе - поневоле служа рупорами Цаттогвы, Крома, Ктулху и прочих
приятных господ Извне".
Куда более уравновешенным человеком был Гарри Керн Бробст (р. 1909), который
родился в Уилмингтоне (Делавэр), а в 1921 г. переселился в Аллентаун (Пенсильвания). В
юности он увлекся мистической и научной фантастикой, особенно полюбив работы По,
Верна, Дансени, Кларка Эштона Смита и Лавкрафта. Написав в Weird Tales Фарнсуорту Райту,
он получил адрес Лавкрафта и начал переписку с ним, осенью 1931 г. Некоторое время
спустя удачное стечение обстоятельств свело новых знакомых куда ближе.
После окончания школы Бробст решил попробовать себя в сфере ухода за психическими
больными. Друг посоветовал ему обратиться на медицинские курсы в больнице Батлера в
Провиденсе, и Бробст был принят. Рассказав Лавкрафту о таком повороте событий, Бробст
получил длинное письмо, подробно описывающее все старинные достопримечательности
Провиденса, чтобы Бробст смог ощутить себя в городе как дома, даже не успев сюда попасть.
Бробст прибыл в Провиденс в феврале 1932 г. Несколько недель спустя он навестил
Лавкрафта и оставил трогательные воспоминания и о самом Лавкрафте, и о его скромной
резиденции в доме 10 на Барнс-стрит:
Это был высокий человек с землистым цветом лица, очень оживленного..., с темными,
блестящими глазами. Я не знаю, много ли в таком описании проку, но он производил
впечатление - полного жизни человека. Мы немедленно стали друзьями...
В доме 10 на Барнс-стрит он, по-моему, тогда жил на нижнем этаже... когда вы входили в
комнату, что он занимал, в ней не было никаких окон - она была полностью изолирована, и он
жил только при искусственном освещении. Помню, как зашел туда однажды - было самое
холодное время года... В комнате было душно, очень пыльно (он никому не позволял
смахивать пыль, особенно с книг); его постельное белье было весьма (мне неловко это
говорить) грязным... И у него нечего было есть кроме куска сыра.
Как сможет Лавкрафт когда-нибудь загладить позор грязных простыней! Он, тот, кто был
столь щепетилен в вопросе личной опрятности, похоже, куда менее добросовестно
относился к своему быту. Далее Бробст описывает, как Лавкрафт несколько театрально взял
с полки книгу и сдул накопившуюся на ней пыль: очевидно, он считал изысканным и
оригинальным, что у такого старого ископаемого полки полны пыльных старых книг.
Бробст будет очень тесно общаться с Лавкрафтом на протяжении следующих пяти лет,
навещая его по несколько раз в неделю, ходя с ним по музеям, обедая с ним в ресторанах и
встречаясь с иногородними гостями Лавкрафта, когда они приезжали в Провиденс.
Немногие в тот период знали Лавкрафта лучше и ближе, чем Гарри Бробст. Позднее он
получит степень бакалавра психологии в университете Брауна и степень доктора
философии в Университете Пенсильвании. На протяжении многих лет он преподавал в
университете штата Оклахома и по-прежнему проживает в Стиллуотере (Оклахома).
Летом 1932 г. Лавкрафт вошел в контакт с Эрнестом Э. Эдкинсом. Эдкинс (1867-1946) был
прославленным представителем "блаженных дней" самиздата 1890-х гг.; Лавкрафт
восхищался его ранними произведениями, часть которых была крепкой мистикой (хотя
впоследствие Эдкинс отшел от мистики и утверждал, что презирает ее). В середине 1930-х
гг. Лавкрафту удастся заманить его обратно в самиздат, и в 1936 г. Эдкинс выпустит
несколько номеров отличного любительского журнала Causerie. Невероятно, но факт -
Лавкрафт сохранил все письма Эдкинса к нему (что с ним редко случалось из-за
хронической нехватки свободного места), и судя по этим письмам их переписка
представляла исключительный интерес. Однако Эдкинс писал, что как-то умудрился
потерять большую часть (или все) писем Лавкрафта.
Ричард Эли Морс (1909-1986) была другим товарищем, с которым Лавкрафта свел Сэмюэль
Лавмен. Они встретились в мае 1932 г., когда Лавкрафт проезжал через Нью-Йорк по дороге
на юг, и по возвращении Лавкрафта домой завязалась оживленная переписка. Морс,
выпускник колледжа Амхерста, чья семья была связана с университетом Принстона, будучи
в Амхерсте, выпустил книгу стихов, "Winter Garden" (1931), хотя помимо этого написал не
слишком много. Какое-то время он работал в библиотеке университета Принстона, затем в
1933 г. был нанят своим дядей для исследовательской работы в Библиотеке Конгресса в
Вашингтоне.
Бульварный автор из Миннесоты Карл Якоби (р. 1908) лично связался с Лавкрафтом в
конце февраля 1932 г. Лавкрафт тепло отозвался о неплохом рассказе о подводном кошмаре
("Майв", Weird Tales, январь 1932 г.), который, возможно, был написан под влиянием
Лавкрафта. Несколько меньший энтузиазм вызывали у него другие работы Якоби,
выходившие в журналах, специализирующихся на мистике, научной фантастике и
"фантастической угрозе". Якоби, похоже, не стал постоянным корреспондентом Лавкрафта -
обнаружено всего одно его письмо (27 февраль 1932 г.) Огюст Дерлет выпустил три
сборника произведений Якоби в Arkham House.
18 мая Лавкрафт уехал в Нью-Йорк. Он собирался задержаться лишь ненадолго перед тем,
как отправиться дальше на юг; но Фрэнк Лонг уговорил его остаться на неделю, так как в
июне в их семейной квартире планировался ремонт и Лавкрафту было бы неудобно
остановиться здесь на обратном пути. На Лавкрафта обрушился обычный шквал светских
визитов, встреч с нью-йоркской "шайкой" - Мортоном, Лидсом, Лавменом, Керком,
Кляйнером, Тальманом и другими; наконец, 25 мая, он сумел вырваться, сев на вечерний
автобус до Вашингтона, а там - последовательно на автобусы до Ноксвилля, Чаттануги (где
он поднялся на Обзорную гору и побывал в горной пещеру) и Мемфиса (где он впервые
увидел Миссисипи), затем вниз до Виксберга (чьи изящные улочки он по достоинству
оценил) и, наконец, до Натчеза.
В Натчезе Лавкрафт был очарован одновременно впечатляющим природным пейзажем
(200-футовые отвесные скалы над Миссисипи, бодрящий тропический климат и
растительность) и старинными достопримечательностями самого города. Тот был основан
французами в 1716 г., передан Великобритании в 1763 г., захвачен испанцами в 1779 г. и
сдан Соединенным Штатам в 1798 г. Многие величавые особняки все еще стояло, а - как в
Чарлстоне и Ньюпорте - тот факт, что Натчез в торговом значении уступал другому городу
(Виксбергу), позволил ему превратиться в своего рода музей под открытым небом.
Затем Лавкрафт отправился еще дальше на юг, к своей главной цели - Новому Орлеану. Ему
не понадобилось много времени, чтобы почувствовать очарование этого необычного
города: прибыв в конце мая, к 6 июня он уже был готов провозгласить, что три города,
Чарлстон, Квебек и Новый Орлеан, "выделяются [среди прочих] как самые древние &
экзотические городские центры Северной Америки". Естественно, больше всего ему
понравился французский квартал - Vieux Carre - с его уникальным сочетанием французского
и испанского архитектурных стилей, но и более современные части города с их длинными
тенистыми улицами и величественными зданиями он тоже нашел привлекательными.
Открытые кладбища, внутренние дворики общественных и частных зданий, большой собор
1794 г. на площади Джексон-сквер и другие места были изучены вдоль и поперек; и 11 июня
Лавкрафт сел на речной паром до Алжира, пригорода Нового Орлеана, таким образом в
первый и последний раз в жизни ступив на землю к западу от Миссисипи.
Ближе к концу пребывания Лавкрафта в Новом Орлеане произошла интересная встреча.
Лавкрафт написал о своей поездке Роберту Э. Говарду, который горько сожалел о
невозможности самому приехать туда и встретиться со своим обожаемым товарищем по