неизмеримо лучше большинства того, что появлялось на страницах журнала.
Следующие несколько номеров "The Fantasy Fan" содержали крайне горячие письма
Лавкрафта, Барлоу и многих других, осыпающие Аккермана бранью, Смита, сдержанно
защищающего себя, Аккермана, бьющего в ответ, и так далее, и так далее. Никому не
удалось одержать верх в этих дебатах (если их можно так назвать); возможно, лучше всего
выразился Роберт Нельсон, когда в ноябрьском номере 1933 г. заявил, что "полемика
Аккермана-Смита приобретает все черты безумной комедии". К февралю 1934 г. Хорниг
наконец решил, что "Точка кипения" сослужила свое - она породила слишком много
вражды, чтобы быть полезной. И все же злые, оскорбительные перебранки такого рода
вошли в фандоме в традицию и продолжаются по сей день.
Хорниг принял более мудрое решение, когда принял предложение Лавкрафта
подготовить для него новый журнальный вариант "Сверхъестественного ужаса в
литературе". Лавкрафт, очевидно, переделал эссе одномоментно, а не по кускам в процессе
публикации (октябрь 1933 - февраль 1935 гг.); на самом деле, он, похоже, просто послал
Хорнигу экземпляр "The Recluse", снабженный пометками и дополненный отдельными
отпечатанными (или даже рукописными) листами с перечислением основных дополнений.
Это подтверждается характером переделок: не считая редких исправлений оборотов, в
текст практически не внесено никаких изменений, кроме следующих дополнений:
Глава VI: небольшой абзац о Г.Г. Эверсе и часть заключительного абзаца (о Големе
Майринка);
Глава VIII: часть, начинающаяся с обсуждения "Dead Valley" Крэма, - до рассказов Эдварда
Лукаса Уайта; последний абзац, о Кларке Эштоне Смите, расширен;
Глава IX: абзац о Бьюкене, большая части длинного абзаца о "странном рассказе" и
длинная секция o Ходжсоне.
Среди них секция о Ходжсоне была добавлена отдельно, в августе 1934 г., а секция о
Големе - переделана после апреля 1935 г., когда Лавкрафт (чей комментарий был основан
на экранной версии) реально прочитал роман и со смущением отметил его колоссальные
отличия от фильма.
Публикаций в "The Fantasy Fan" шли очень медленно, поскольку журнал мог поставить в
номер лишь малую часть текста; когда журнал прекратил выходить в феврале 1935 г.,
публикация дошла только до середины Главы VIII. Оставшиеся два года своей жизни
Лавкрафт тщетно искал какого-нибудь фана-издателя, чтобы продолжить выпуск.
Полностью исправленный текст "Сверхъестественного ужаса в литературе" не увидит свет
вплоть до сборника "The Outsider and Others" (1939).
Другим человеком, который учреждал - или пытался учреждать - различные журналы,
двусмысленно колебавшиеся между фанским и полупрофессиональным уровнями, был
Уильям Л. Кроуфорд (1911-1984), с которым Лавкрафт познакомился осенью 1933 г.
Лавкрафт с определенным добродушным злорадством подтрунивал над нехваткой у
Кроуфорда культурного лоска, именуя его Деревенщиной [Hill-Billy] - видимо, намек как на
место жительства Кроуфорда в Эверетте, штат Пенсильвания (Аллеганские горы), так и на
его невозмутимую к высоколобой литературе. Но у Кроуфорда были добрые намерения.
Первоначально он планировал издавать "неплатящий" фантастический журнал под
названием "Unusual Stories", но немедленно столкнулся с трудностями, хотя и взял для
журнала "Целефаис" и "Карающий рок над Сарнатом" Лавкрафта. К началу 1934 г. он
задумал издавать второй журнал, "Marvel Tales", - то ли в комплект к "Unusual Stories", то ли
как замену ему. "Целефаис" появился в первом номере (май 1934 г.) "Marvel Tales", а
"Карающий рок над Сарнатом" наконец увидел свет в номере за март-апрель 1935 г. Две
номера "Unusual Stories" вышли-таки в 1935 г. (предваренные сомнительным "пробным
выпуском" весной 1934 г.), но в них не было вещей Лавкрафта.
Неуклюжие старания Кроуфорда заслуживают благодарности хотя бы за один
положительный результат. Осенью 1933 г. он попросил Лавкрафта сочинить для "Unusual
Stories" автобиографию из 900 слов - видимо, как первую в серии. Лавкрафту было крайне
трудно ужать всю свою жизнь и воззрения до 900 слов, так что 23 ноября он написал
длинную версию (примерно из 3000 слов) и как-то сумел урезать ее до требуемого
размера. Сокращенная версия, ныне утраченная, так и не вышла; но Лавкрафт удачно
послал более длинную версию Барлоу для хранения, и именно так до нас дошла вещь,
озаглавленная "Некоторые замечания о небытие" [Some Notes on a Nonentity].
В ней нет ничего, чего бы Лавкрафт уже не сказал где-то еще - по крайней мере, в
письмах; но это особенно удачный и лаконичный рассказ о его жизни и в конце - о его
взглядах на природу и назначение мистической литературы. Некоторые странности -
например, отсутствие любых упоминаний о его браке - я уже отмечал; но, не считая этого,
"Некоторые замечания о небытие" - документ, замечательно проливающий свет - не
столько на факты (которые мы можем в изобилии отыскать в других местах), сколько на
собственные представления Лавкрафта о своем характере и развитии. Кроме того, это само
по себе изящное эссе - возможно, лучшее среди написанных Лавкрафтом (возможно, за
исключением "Котов и собак"). Однако оно не было опубликовано до 1943 г. и впридачу - в
искаженном виде.
Лавкрафт неумолимо затягило обратно, в мир чистого самиздата, а также в фанскую
деятельность. Одним его начинанием стала статья "Некоторые голландские следы в Новой
Англии", которую он написал то ли летом, то ли осенью 1933 г. Точную дату установить
сложно, так как эта вещь - всего 1500 слов длиной - стала источником месяцев мелочных
пререканий между Лавкрафтом и Уилфредом Б. Тальманом, который, собственно, и заказал
ее для "De Halve Maen", журнала Голландского Общества, где работал редактором. Тальман
сообщает в своей биографии, что "прежде, чем рукопись удовлетворила нас обоих,
перепалка в письмах по поводу орфографии, пунктуации и исторических фактов
разрослась до размеров книги"; перепалка была - со стороны Тальмана - спровоцирована
деспотичными предложениями Лавкрафта по правке "Двух черных бутылочек" семь лет
назад. Это поразительное признание говорит отнюдь не в пользу Тальмана: неужели он
прождал почти десять лет, чтобы сполна отплатить Лавкрафту за работу, которая
фактически положила начало карьере (пускай скоротечной и ничем не примечательной)
Тальмана в бульварной литературе? Давайте прости его: Лавкрафту было приятно
появиться в "De Halve Maen" - один из тех редких случаев, когда он опубликовался не в
любительском, фанском или бульварном журнале. Саму статью - о голландских
колониальных следах в различных глухих уголках Род-Айленда - можно назвать разве что
компетентной.
Переделка "Сверхъестественного ужаса в литературе" по времени совпал с интесивным
перечитыванием и осмыслением мистической классики в попытке реанимировать то, что
Лавкрафт считал своими слабеющими творческими силами. Неудачи по-прежнему остро
задевали его, и он начинало казаться, что он исписался. Наверное, ему требовалась
передышка, подобная той, что была в 1908-17 гг.; или, возможно, новое критическое
прочтение классиков жанра могло придать ему новые силы. Как бы то ни было,
результатом стало несколько любопытных документов.
Можно точно узнать, что именно Лавкрафт прочел, заглянув в памятную тетрадку,
подобие тетради для записей, озаглавленную "Сюжеты мистических историй". Здесь мы
находим аналитические описания сюжетов По, Мейчена, Блэквуда, де ла Мара, М.Р.
Джеймса, Дансени, Э.Ф. Бенсона, Роберта У. Чэмберса, Джона Бьюкена, Леонарда Клайна
("The Dark Chamber") и ряда меньших работ. Куда более интересны - с академической
точки зрения - такие вещи как "Заметки о сочинении мистической литературы", "Типы
мистических историй" и "Список некоторых базовых подспудных ужасов, успешно
используемых в мистической литературе" (последнее весьма точно соответствует
пересказам сюжетов в "Сюжетах мистических историй"), которые, при всей
непритязательности, представляют собой одни из самых наводящих на размышления
теоретических работ по литературе ужасов среди написанных. "Заметки о сочинении
мистической литературы" (которые существуют в нескольких вариантах; видимо, самый
полный текст - тот, что был издан посмертно в "Amateur Correspondent" за май-июнь 1937
г.) - каноническая декларация Лавкрафта о его собственных целях и задачах при сочинении
мистики, а также схематическое описание того, как он пишет собственные произведения.
Главное украшение этой последней части - идея о подготовке двух синопсисов: один
должен давать план произведения в хронологической последовательности, другой - в
порядке его изложения в тексте. Естественно, они могут сильно различаться и степень их