чувств всей "расе" или культуре в целом.
С моей точки зрения, расовые воззрения Лавкрафта стоит критиковать из-за того, что
он не просто поддерживал такие взгляды, но и был лишен непредвзятости в подходе к
данному вопросу - или, более конкретно, категорически не желал изучать новейшие
сведения по данному вопросу, полученные бесспорно авторитетными биологами,
антропологами и другими учеными, которые на протяжении первых десятилетий ХХ века
систематически подрывали псевдонаучные "доказательства" расистских теорий. В любом
другом аспекте своего мышления - метафизика, этика, эстетика, политика - Лавкрафт
постоянно поглощал новую информацию (пусть даже с помощью газетных сообщений,
журнальных статей и других неофициальных источников) и соответственно
корректировал свои взгляды. Лишь по расовому вопросу его мнение оставалось
относительно статичным. Он так и не понял, что его убеждения были в значительной
степени сформированы влиянием родителей и социума, первыми книгами и устаревшей
наукой конца XIX века. Один тот факт, что ему приходилось столь энергично и
изобретательно отстаивать свои взгляды в письмах - главным образом, к младшим
корреспондентам вроде Фрэнка Лонга и Дж. Вернона Ши, - должен был поощрить его
пересмотреть свою позицию; но каких-то существенных изменений она так и не
претерпела.
Суровый факт заключается в том, что к 1930 г. ни осталось ни одного "научного"
оправдания расизма. Лидером научной оппозиции расизму был антрополог Франц Боас
(1857-1942), но я не нахожу ни одного упоминания о нем в письмах или статьях
Лавкрафта. Интеллигенция - к которой, несомненно, стремился причислять себя
Лавкрафт - также по большей части отказалась от расистских предубеждений в сферах
политического и социального мышления. На самом деле, такие вещи как классификация
черепов по размеру или форме (долихоцефалический, брахицефалический и т.д.) -
Лавкрафт и Роберт Э. Говард потратили впустую немало времени, обсуждая ее в своих
письмах 1930-х гг., - казались нелепыми и ненаучными уже в конце XIX века. По крайней
мере, Лавкрафт никогда не ссылался на тесты на интеллект (такие как тест Стэнфорда-
Бине, усовершенствованный в 1916 г.), чтобы "доказать" умственное превосходство
белых над цветными - мнение, в наши дни переживающее знаменательный рецидив.
И все же, как бы не уродливы и прискорбны были расовые воззрения Лавкрафта, они
фактически не влияют на валидность остальной части его философии. Они вполне могли
пронизывать существенную часть его творчества (боязнь смешения рас и чужаков явно в
центре таких рассказов как "Таящийся ужас", "Кошмар в Ред-Хуке" и "Тень над
Иннсмутом"), но я не вижу, чтобы они повлияли на его метафизические, этические,
эстетические или даже поздние политические взгляды каким-то значимым образом. Эти
взгляды не построены на расистских убеждениях. У меня, определенно, нет никакого
желания заметать расизм Лавкрафта под ковер, но я не думаю, что многие сильные
позиции, которые он отстаивал как мыслитель, следует отвергнуть из-за его явно
ошибочных воззрений по расовому вопросу.
Если расизм - тот аспект мышления Лавкрафта, который подвергается наибольшему
порицанию, то в рамках этого аспекта наибольшее негодование вызывает (снова
оправданно) поддержка им Гитлера и связанная с ней подозрительность к еврейскому
влиянию в Америке. Он подробно обсуждал эту тему с Дж. Верноном Ши в начале 1930-х
гг., и последняя дата этого обсуждения категорически опровергает заявления многих
апологетов Лавкрафта, что он как-то "исправился" к концу жизни и отбросил многие из
тех убеждений, которыми столь небрежно бросался в своих статьях в "Консерваторе"
двадцатью годами ранее. Некоторые его комментарии попросту шокируют:
Взгляд [Гитлера], конечно, романтичен & незрел & окрашен игнорирующей факты
эмоциональностью... Определенно, Гитлер реально опасен - и все же нельзя закрывать
глаза на честную справедливость базовых побуждений этого человека... Я повторяю, что
за каждым из главных пунктов гитлеризма стоит большая & срочная необходимость -
расово-культурная целостность, консервативные культурные идеалы & спасение от
абсурдности Версаля. Безумие не в том, чего Адольф хочет, а в том, как он это видит &
собирается получить. Я знаю, что он клоун, но, ей-Богу, мне нравится этот парень!
Подробности можно найти в этом и других письмах. Согласно Лавкрафту, Гитлер вправе
пресечь еврейское влияние на немецкую культуру, так как "ни одна сплоченная &
однородная нация не должна (a) позволять весьма откровенно чуждому расовому
элементу вызывать реальные перемены в доминирующем этническом составе, либо (b)
терпеть разжижжение культурной монолитной традиции эмоциональными &
интеллектуальными элементами, чуждыми изначальному культурному импульсу".
Гитлер, согласно Лавкрафту, не прав в своей экстремальной враждебности к любому с
малейшей примесью еврейской крови, так как культура, а не кровь, должна быть
определяющим критерием. Примечательно и горько видеть, как Лавкрафт восхваляет
"консервативные культурные идеалы Гитлера", так как - невзирая на громогласные
заявления Лавкрафта, что его разновидность фашистского социализма гарантировала бы
полную свободу мысли, мнения и искусства - это, судя по всему, касается узколобого
отрицания и истребления Гитлером того, что он считал "вырожденческим" искусством.
По правде сказать, большая часть этого искусства относилась к той школе модернизма,
которую Лавкрафт тоже презирал, хотя все равно невозможно вообразить его желающим
подвергнуть ее цензуре. Но весьма вероятно, что собственное его творчество оказалось
бы под запретом, живи он в Германии.
В целом, вопрос американской и британской поддержки Гитлера поразительно мало
изучен. Несомненно, Лавкрафт не был единственным интеллектуалом, который до 1937 г.
выражал Гитлеру определенное одобрение; и столь же несомненно Лавкрафт не мог и
представить себя в одном ряду с членами американских пронацистских групповок (их,
как мы уже видели, он презирал и отвергал), а уж тем более - в рядях таких организаций
как Друзья Новой Германии или немецко-американский Бунд, которые привлекли
небольшое число недовольных американских немцев и даже управлялись, главным
образом, немецкими нацистами. Конечно, немецко-американский Бунд, учрежденный в
1936 г. как преемник Друзей Новой Германии, публиковал массу литературы, которая в
зловещих тонах предостерегала против еврейского засилья в американском
правительстве и культуре - и чей тон (как мы сейчас увидим) местами напоминал тон
самого Лавкрафта; но эта литература начала появляться в то время, когда взгляды
Лавкрафта на еврейский вопрос уже давно устоялись и затвердели. Лавкрафта нельзя
также сваливать в одну кучу с основной компанией американских антисемитов 1930-х гг.
- большинство таковых были крайними политическими консерваторами, которые
мечтали приравнять еврейство к большевизму. Мне кажется, Лавкрафт пришел к своей
расовой позиции, так же как к своим всеобъемлющим экономическим и политическим
воззрениям, - самостоятельно размышляя о состоянии нации и мира. Его воззрения явно
и неразрывно связаны и проистекают из прежних его размышлений на эти темы; так что
не стоит искать в них чье-то отдельное решающее интеллектуальное влияние.
Намек на некоторую осведомленность Лавкрафта об ужасах гитлеровской Германии
исходит от Гарри Бробста. Тот вспоминает, что миссис Шепард (соседка Лавкрафта и Энни
Гемвелл снизу, также жившая в доме N66 на Колледж-стрит) была уроженкой Германии и
решила надолго туда вернуться. Она так и сделала, но (по словам Бробста) "это было
время, когда нацизм цвел пышным цветом, и она увидела, как бьют евреев, и была так
напугана, расстроена, смущена, что просто уехала из Германии и вернулась в Провиденс.
И она рассказала миссис Гемвелл и Лавкрафту о пережитом, и они оба были очень
возмущены этим".
Лавкрафт действительно отмечает отъезд миссис Элис Шепард в конце июля 1936 г.,
замечая, что она оставила на его попечение кое-какие крайне желанные тома из своей
библиотеки. По его словам, она планировала прожить в Германии три года, а затем
вернуться, чтобы дожить остаток жизни в Ньюпорте (Род-Айленд). Однако я не нахожу в
его письмах ни упоминаний об ее внезапном возвращения, ни выражения ужаса какими-
то исходящими от нее откровениями. Но в последний год жизни Лавкрафт внезапно
практически перестает упоминать Гитлера, так что вполне можно предположить, что он,
услышав рассказы миссис Шепард, осознал, что ошибался, и предпочел держать язык за
зубами. Это, скорее, утешительная мысль.
Пунктик Лавкрафта насчет еврейском засилья в немецкой культуре приводит его