Correspondent" за апрель-май 1937 г.
Финлей стал причиной появления того, что оказалось предпоследним творческим
усилием Лавкрафта. Услышав, как Финлей оплакивает упадок старинной традиции писать
стихи, посвященные новейшим произведениям литературы и искусства, Лавкрафт вложил
в свое письмо от 30 ноября стихотворение "Мистеру Финлею, на его Рисунок к Рассказу
мистера Блоха "Безликий Бог"" (иллюстрация Финлея к "Безликому Богу" в "Weird Tales" за
май 1936 г. была расценена многими как лучшая иллюстрация, когда-либо появлявшаяся в
журнале). Лавкрафт предваряет его замечанием "Я легко мог бы накалякать стишок к
одному из Ваших шедевров, не будь Вы столь придирчивы к качеству", заставляя
предположить, что стихотворение было написано во внезапном порыве вдохновения. Так
вполне могло и быть; то же стихотворение мы находим в письме к Барлоу от того же числа.
В любом случае, это отличный сонет - тем более примечательный, если это действительно
результат сиюминутной импровизации.
Примерно неделю спустя Лавкрафт написал то, что со всей определенностью можно
назвать его последней работой - новый сонет, в одной рукописи названный "Кларку
Эштону Смиту, эскв., на Его Фантастические Рассказы, Стихи, Картины и Скульптуры", а в
другой - "К Кларкаш-Тону, Повелителю Аверони". Это достойный отклик на пестрое и
фантастическое творчество Смита, хотя всего через несколько месяцев он окажется
превзойден скорбной элегией самого Смита, написанной по случаю смерти Лавкрафта.
В ноябре 1936 г. Лавкрафт узнал о существовании человека, которого справедливо
оценил как "подлинную находку". Фриц Лейбер-мл. (1910-1992) был сыном
прославленного шекспировского актера Фрица Лейбера-ст., чью игру Лавкрафт видел в
1912 г. в Оперном театре Провиденса. Сын также интересовался сценой, но гораздо сильнее
- литературой. Он с раннего возраста читал фантастику и мистику и позднее признавался,
что от рассказа "Сияние извне" в сентябрьском номере "Amazing" 1927 г. у него "много
недель мурашки бегали по коже". Затем, когда "Astounding" напечатал "Хребты Безумия" и
"За гранью времен", интерес Лейбера к Лавкрафту обновился и возрос - возможно, потому,
что эти вещи балансировали на той грани между ужасами и научной фантастикой, к
которой позже обратится сам Лейбер. И все же он был слишком застенчив, чтобы открыто
написать Лавкрафту, и за него это сделала его жена Жонкиль (через "Weird Tales"); какое-
то время Лавкрафт переписывался с ними обоими.
В середине декабря Лейбер послал Лавкрафту свой стихотворный цикл "Demons of the
Upper Air" и повесть (или короткий роман) "Гамбит адепта". Обе вещи глубоко впечатлили
Лавкрафта; особенно последняя. Первое появление Фафхрда и Серого Мышелова - двух
удалых персонажах (списанных с самого Лейбера и его друга Гарри O. Фишера, с которым
Лавкрафт также обменялся письмами), что скитаются по некому вымышленному царству в
поисках приключения - настолько Лавкрафта впечатлило, что он разразился длинным
письмом, подробно комментируя и экспансивно расхваливая повесть.
Печатная версия "Гамбита адепта" (в сборнике работ Лейбера "Night's Black Agents", 1947),
по всей видимости, немного отличается от версии, посланной Лавкрафту. Некоторые
замечания Лавкрафта наводят на мысль, что раньше сюжет был сильнее укоренен в греко-
римской старине. На самом деле, именно то, что Лавкрафт указал ему на множество
анахронизмов и фактических ошибок, понудило Лейбера превратить повесть из
исторической в чистую фэнтези. В черновике, прочитанном Лавкрафтом, имелись отсылки
к его циклу мифов, также вырезанные в окончательной версии.
Лейбер часто и красноречиво заявлял о важности своих недолгих, но насыщенных
отношений с Лавкрафтом. В 1958 г он признавался: "Лавкрафта иногда считают одиноким
человеком. Мою жизнь он сделал куда менее одинокой - не только на краткие полгода
нашей переписки, но и на последующие двадцать лет". Из всех коллег Лавкрафта разве что
Лейбера можно счесть равной ему литературной фигурой - в большей степени, чем Огюста
Дерлета, Роберта Э. Говарда, Роберта Блоха, К.Л. Мур, Генри Каттнера или даже Джеймса
Блиша. Последующую карьеру Лейбера - автора таких культовых произведений
фантастики и фэнтези, как "Мрак, сомкнись!" (1950), "Conjure Wife" (1953), "The Big Time"
(1958), "A Specter Is Haunting Texas" (1969), "Our Lady of Darkness" (1977), и множества
истории о Фафхрде и Сером Мышелове - можно назвать одной из самых выдающих
литературных карьер прошлой половины столетия; но, как случилось с Дансени и
Блэквудом, само количество и сложность его работ, кажется, препятствует попыткам
критического анализа, так что Лейбер остался уважаемой, но слабо понимаемой фигурой.
Он многому научился у Лавкрафта, но как лучшие из его коллег и учеников, остался самим
собой, и как человек, и как автор.
И, наконец, давайте рассмотрим случай Бержье. Этот француз, в конце 1930-х гг. живший
в Париже, позднее заявлял, что переписывался с Лавкрафтом; он подарил нам
очаровательный анекдот о том, как на его вопрос, как же Лавкрафт сумел столь
реалистично изобразил Париж в "Музыке Эриха Цанна", тот якобы ответил, что бывал
здесь - "во сне, вместе с По". Это, похоже, занятный, но все-таки вымысел. Лавкрафт ни разу
не упоминает Бержье в виденной мной переписке. Бержье послал-таки в "Weird Tales"
письмо (оно было опубликовано в номере за март 1936 г.), в котором рассыпал похвалы в
адрес Лавкрафта, так что вполне можно предположить, что Бержье мог попросить
Фарнсуорта Райта переслать письмо своему кумиру. Бержье также послал в "Weird Tales"
письмо, посвященное Лавкрафту, после смерти последнего, но в нем нет упоминаний о
переписке; хотя, возможно, они были бы неуместны. Насколько мне известно, у Лавкрафта
вообще не было иноязычных корреспондентов. Но в любом случае позднее Бержье многое
сделал для популяризации работ Лавкрафта во Франции.
Лавкрафт и сокрушался, и радовался своей разрастающейся переписке. В сентябре 1936 г.
он пишет Уиллису Коноверу:
Что же до сокращения моей переписки... речь никоим образом не идет о переходе к
политике высокомерного и презрительного молчания. Речь скорее идет о сокращении длины
и срочности тех писем, которые не требуют безоговорочно большого размера и спешки. Я
невероятно наслаждаюсь новыми точками зрения, различными идеями и разнообразными
реакциями, приносимыми обширной перепиской, и совершенно не желаю устраивать некий
радикальный или крупномасштабный отсев.
Три месяца спустя он говорит Барлоу: "Я вижу, что мой список вырос аж до 97 - что,
конечно же, взывает к некоторому сокращению. . но как, черт возьми, отказаться от
эпистолярных обязательств, не показавшись грубым & чванливым?" Эти две цитаты -
достаточное подтвержение гибкости ума Лавкрафта, его открытости для новой
информации и новых впечатлений и его джентльменского поведения. Он умирал, но по-
прежнему
стремился
узнавать
новое
и
по-прежнему
держался
стандартов
цивилизованного поведения.
В конце 1936 г. Лавкрафт наконец увидел то, чего уже и не надеялся увидеть - изданную
книгу со своим именем на обложке. Но, увы, все это предприятие было - от начала до конца
- прискорбной неудачей. Безусловно, мало утешения в том, что "Тень над Иннсмутом", в
силу того, что это была единственная настоящая книга, напечатанная и выпущенная при
жизни Лавкрафта, стала коллекционной редкостью.
Первой книгой, изданной Уильямом Л. Кроуфордом, была странноватая книжица, в
которой "Белая Сивилла" Кларка Эштона Смита соседствовала с "Человеком из Авалона"
Дэвида Х. Келлера; эта книга была издана Fantasy Publications в 1934 г. Я уже упоминал, что
Кроуфорд был одержим планами издания либо "Хребтов Безумия", либо "Тени над
Иннсмутом", либо обоих вещей одним томом. Позднее в одной статье Кроуфорд утверждал,
что хотел напечатать "Хребты", но счел вещь слишком длинной, после чего Лавкрафт
предложил "Иннсмут"; но, судя по переписке, все было гораздо сложнее - похоже, Кроуфорд
забрасывал Лавкрафта всевозможными предложениями, включая серийную публикацию
обоих вещей в "Marvel Tales" или в "Unusual Stories" до того, как они выйдут в виде книги.
Наконец - очевидно, узнав о грядущей публикации "Хребтов" в "Astounding" - Кроуфорд
сосредоточил усилия на "Иннсмуте". Процесс был запущен в начале 1936 г.; книга
набиралась в Saxton Herald, местной газете из Эверетта, Пенсильвания. Лавкрафт начал
вычитывать корректуры в конце весны и, обнаружив, что в них полно ошибок, принялся
кропотливо их исправлять; некоторые страницы были настолько плохи, что их следовало
переделывать практически с нуля.
Именно Лавкрафт, в конце января или в начале февраля, убедил Кроуфорда взять
иллюстратором Френка Утпейтеля. Лавкрафт помнил, что Утпейтель (род. 1908), уроженец
Среднего Запада голландского происхождения, еще в 1932 г. по просьбе своего друга