и стать ученым - столь неуверенного в своих способностях, крохотный мирок
любительской журналистики стал местом, где он мог блистать. Лавкрафт вполне сознавал
его благотворное воздействие, когда в 1921 г. писал:
... Любительская журналистика подарила мне сам мир, в котором я живу. При своем
нервном и замкнутом характере, вечно изводимый стремлениями, которые далеко
превосходили мои дарования, в большом деятельном мире я - типичный неудачник, который
совершенно неспособен получать удовольствие от ординарных видов деятельности. В 1914,
когда ее добрая рука впервые оказалась мне протянута, я был также близок к
растительному состоянию, чем какое-то животное - возможно, меня лучше было сравнить
со смиренной картофелиной в ее подземной неподвижном уединении. С появлением Союза во
мне возродилась воля к жизни; возродился смысл существования, отличный от
невыносимого бремени; и нашлась сфера, в которой мои усилия не выглядели совсем уж
тщетными. В первый раз я смог предположить, что мои неуклюжие заигрывания с
искусством - нечто большее, нежели слабые крики, теряющиеся в равнодушном мире. ("Что
мы с Любительской Журналистикой сделали друг для друга")
К этому анализу почти нечего добавить, хотя требуются подробности, чтобы облечь
картину плотью и показать, как именно происходила трансформация. Что же до того, что
сам Лавкрафт сделал для любительской журналистики, - это долгая история,
заслуживающая тщательного рассмотрения.
В 1914 г., попав в любительскую журналистику, Лавкрафт обнаружил в ней два "толка",
которые попортили друг другу немало крови и растратили немало драгоценной энергии.
Первый, разумеется, был создан расколом между ассоциациями Национальной и
Объединенной Любительской Прессы, который приключился после основания последней в
1895 году. Предлогом для этого раскола послужило желание некоторых самиздатовцев
целиком посвятить себя литературе, тратя меньше времени на братскую поддержку и
взаимное одобрение. Некоторые самиздатовцы входили в обе ассоциации; Лавкрафт,
вопреки постоянному и громкому провозглашению себя истинным "Объединенщиком",
уже в 1917 г. вступит в НАЛП и даже займет в ней должность Президента.
Второй раскол произошел внутри самой ОАЛП. Лавкрафт обращается к этой теме в двух
статьях - "Псевдо-Союз" (1920) и "Вопрос Союзников" (1927). На съезде ОАЛП в Ле-Гранде
(Орегон) в 1912 г. выборы проходили крайне бурно; в результате оба кандидата в
Президенты, Хелен Э. Хоффман и Гарри Шеперд, объявили себя победителями. В своих
заметках Лавкрафт ни разу не упоминает, что именно фракция Хоффман отказалась
признать решение правления ОАЛП, утвердившего кандидатуру Шеперда. Если бы об этих
выборах мы знали только от Лавкрафта, то подумали бы, что мятеж подняла группа
Шеперда; тогда как в действительности "любители" по сей день считают недовольными
мятежниками фракцию Хоффман, пускай и признавая ее творческое и численное
превосходство.
В любом случае сторонники Хоффман учредили собственную ассоциацию, сохранив
название "Объединенная Ассоциация Любительской Прессы", тогда как сторонники
Шеперда окрестили себя "Объединенной Ассоциацией Любительской Прессы Америки".
Лавкрафт присоединился к первой группе, поскольку к ней принадлежал пригласивший
его Эдвард Ф. Даас. Вероятно, на тот момент Лавкрафт не знал о существовании другой
группы, поскольку центром ее влияния являлся Сиэтл (Вашингтон). Есть некоторая
ирония в том, что организация, окрещенная Лавкрафтом "Псевдо-Союзом", пережила его
собственный "Союз". Последний, по сути, прекратил свое существование в 1926 г. из-за
неорганизованности и апатии участников, тогда как первый продержался до 1939 г.
Однако для практических целей эта умирающая ассоциация уже не годилась, и, когда
Лавкрафта в 1930-х гг. убедили возобновить деятельность в самиздате, он не нашел иного
выхода, как работать с НАЛП.
Раскол между ОАЛП и НАЛП Лавкрафт всячески приветствовал и никогда не желал его
преодоления. Его презрение к старшей организации - которую он представлял (возможно,
справедливо) приютом для старцев, почивающих на лаврах, для людей, которые вечно
оглядываются на свою ушедшую юность, когда они были любителями-типографами и
издателями, и для политиканов, поглощенных исключительно продвижением своих
кандидатур ради преходящей и бессмысленной власти в незначительной области, -
никогда не слабело. В "Критическом разборе консолидации" (опубликовано в Lake Breeze в
апреле 1915 г. под несколько неряшливым псевдонимом "El Imparcial") он подрывает
позицию тех членов НАЛП, которые желали примирения с ОАЛП. Называя НАЛП
"Прибежище пассивных старцев", он пишет:
Национальная никогда с большим простодушием не расписывалась в своем
фундаментальном недостатке, нежели когда с нежностью упоминает о "маленьком
мальчике с печатным станком". Вот оно – много восхваляемое величие Национальной. Не
литературное, не педагогическое величие, но лишь былые типографские достижения
юности; воплощение идеала маленького мальчика. Хотя по-своему это в высшей степени
похвально, это не то, в чем нуждается наш Союз, так что мы побережемся разменивать
наши литературные традиции на типографские достижения Национальной.
Здесь есть несколько интересных моментов. Во-первых, данный "идеал маленького
мальчика" крайне привлекал Лавкрафта во времена его собственной юности, когда он
прилежно выпускал "Род-айлендский журнал астрономии" и прочую периодику. Тот факт,
что теперь он отвергал этот идеал, красноречиво свидетельствовал об осознании им того,
что человеку 25 лет отроду следует двигаться к некоей более высокой творческой цели.
Вполне возможно, что горячность его тона порождена пониманием того, что сам он
несколько застрял в юности и никак не может избавиться от подростковых увлечений. Во-
вторых, Лавкрафт, вероятно, преувеличивает степень литературного превосходства ОАЛП
над НАЛП. В то время НАЛПовцы издавали весьма неплохую периодику - особенно
отметим Vagrant У. Пола Кука, для которого частенько станет писать и Лавкрафт, - с
которой было трудновато сровняться изданиям ОАЛП. Правда и то, что United Amateur,
особенно под редакцией Лавкрафта, превратится в более солидный и интересный
печатный орган, чем NationalAmateur, который продолжит оставаться сухой хроникой
официальных мероприятий - сообщений о съездах, списков членов, финансовых отчетов и
тому подобного. Но, в принципе, литературный уровень обоих ассоциаций был сравним.
Лавкрафт всегда был готов защищать свою ассоциацию от чужих нападок. В "Ответе The
Lingerer" ( Tryout, июнь 1917 г.) он дает молниеносный отпор преп. Грему Дэвису,
Официальному Редактору НАЛП в 1917-18 гг., который на страницах своего журнала "The
Lingerer" постоянно обвинял ОАЛП в "вечной ребячливости и неизменной незрелости". На
что Лавкрафт справедливо ответил, что "всему самиздату более-менее присуща некая
прелестная незрелость", так что "нечего было самому становиться горшком, чтобы
обзывать чайник закопченным".
И все же лишь несколько месяцев спустя Лавкрафт вступит в НАЛП; но сделает это, по
собственным словам, ради блага всего самиздата. 8 ноября 1917 г. он пишет Рейнхарту
Кляйнеру:
В ответ на постоянные домогательства многих особ, которые заявляют, что моя
холодность к Национальной, чинит препятствия к согласию между ассоциациями, я послал
ходатайство о членстве около недели назад. Наш союз, однако, будет чисто формальным,
как я ясно дал понять Национальщикам. У меня есть время и силы только на собственную
ассоциацию, однако я согласен видеть свое имя в списке Национальной, если это чем-то
поможет.
К упомянутым "особам" могли относиться члены НАЛП, с которыми Лавкрафт успел
свести близкую дружбу: Эдвард Х. Коул, Чарльз У. Смит (редактор журнала Tryout,
выходившего уже много лет) и У. Пол Кук (чья преданность делилась между НАЛП и
"другой" ОАЛП). Несколько лет подряд Лавкрафт удовлетворялся тем, что изредка посылал
что-то для публикации в НАЛП; и лишь при исключительных обстоятельствах зимой 1922-
23 гг. согласился стать временно исполняющим обязанности Президента ассоциации,
которую столько лет высмеивал, - и безукоризненно выполнял свои обязанности.
Но в 1914 г. центром жизни Лавкрафта была ОАЛП - процветающая и многообещающая
(хотя и несколько беспорядочная и неоднородная) организация. С головой уйдя в эту
деятельность, посылая в любительские издания свои очерки и стихи (а позднее и
рассказы), участвуя в жарких дебатах и, в целом, критически оценивая маленький мирок,
на который так неожиданно наткнулся, Лавкрафт постепенно пришел к убеждению