наткнулся? Джейсон С. Экхардт выдвигает довольно правдоподобную версию: "Biglow
Papers" Джеймса Рассела Лоуэлла (1848-62). Лавкрафт владел томиком стихов Лоуэлла и
явно был знаком с большинством его работ; о чтении "Biglow Papers" он упоминает еще в
августе 1916 г. В предисловии к первому выпуску "Biglow Papers" Лоуэлл специально
затрагивает вопрос "диалекта янки" из стихов, утверждая, что многие диалектизмы
выведены из говора первых колонистов. Он приводит диалектную версию известного
стихотворения:
Neow is the winta uv eour discontent
Med glorious summa bythis sun o'Yock,
An' all the cleouds that leowered upon eour heouse
In the deep buzzum o' the oshin buried...
Это не точно тот же самый диалект, что у Лавкрафта, но они достаточно близки, чтобы
заподозрить, что Лавкрафт решил сделать свой собственный диалект по образу чужого. По
точному замечанию Экхардта, тот факт, что этот диалект расценивался Лоуэллом как
архаичный, дополнительно усиливает ощущение противоестественности возраста старика
из "Картины в доме".
"Картина в доме" вышла в одном номере с "Идеализмом и материализмом. Рассуждением"
в "июле 1919" в "National Amateur", который, как уже отмечалось, на самом деле был
выпущен только летом 1921 года. Она остается одной из самых переиздаваемых работ
Лавкрафта.
Пожалуй, прежде чем обратиться к работам, написанным в начале 1921 г., стоит осветить
еще некоторые произведения, предположительно датируемые 1920 г. Один из наиболее
интересных среди них - интересных именно потому, что у нас его нет - это "Жизнь и
Смерть" [Life and Death]. Это одна из немногих действительно "утраченный" работ
Лавкрафта, и фактом своего отсутствия она не дает покоя уже не первому поколению
лавкрафтианцев. Складывать фрагменты этого паззла мы начнем с записи N 27 в тетради
для заметок:
Жизнь и Смерть
Смерть - ее отчаяние и ужас - унылые пространства - морское дно - мертвые города. Но
Жизнь - больший ужас! Громадные неслыханные рептилии & левиафаны - отвратительные
звери из доисторических джунглей - буйная склизкая растительность - злые инстинкты
первобытного человека - Жизнь куда ужаснее, чем смерть.
Эта заметка находится в группе записей, датируемых 1919 г.; но, как я уже указывал,
даты, которые Лавкрафт проставил в своей записной книжке годы спустя, крайне
ненадежны, и у меня есть сомнения, что хотя бы что-то в этой тетради датируется даже
концом 1919 года.
Основной вопрос, который стоит перед нами, - а была ли эта история вообще написана;
разумеется, дюжины записей из его записной книжки никогда не были использованы, хотя
немногие отличаются подобной подробностью и длиной. За исключением следующей
записи (для "Кошек Ультара"), это единственная, снабженная заголовком; но набросок
"Кошек Ультара" был помечен "used" [сделано], тогда как у "Жизни и Смерти" подобной
пометки нет. Так была ли эта история реально написана и опубликована в самиздате?
Первое положительное свидетельство было дано в первой библиографии Лавкрафта,
составленной Фрэнсисом Т. Лэйни и Уильямом Х. Эвансом и напечатанной в 1943 г. В
списке произведений упоминается "ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ. (ок. 1920) (D) Неопубликован?" (D
означает непризнаваемый рассказ). Библиография была составлена при помощи и
содействии многих товарищей поздних лет жизни Лавкрафта, в частности Р.Х. Барлоу,
который мог узнать о "Жизни и Смерти" из уст Лавкрафта (в переписке с Барлоу рассказ не
упоминается). В 1944 г. Барлоу пишет Дерлету: "Что до [тех] вещей, о которых ты
спрашивал, тут я помочь не могу... УЛИЦУ я видел всего один раз, думаю ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
тоже".
Самое важное свидетельство, однако, исходит от Джорджа Т. Ветцеля, чья библиография
1955 г. стала важной вехой в изучении Лавкрафта. В статье "The Research of a Biblio" (1955),
рассказывая о своей библиографической работе, Ветцель пишет:
В Филадельфии [в 1946 г.] я показал кое-что из моих первоначальных наработок Освальду
Трэйну...В то время мною был найден рассказ Лавкрафта "Жизнь и Смерть", но страница
моего biblio с названием любительской газеты и даты пропала, когда я гостил в доме
Трэйна. В следующий приезд я попытался вновь отыскать эту вещь, но, чувствую, что
недостаточно усердствовал. Достаточно сказать, что она хранится в тех папках и,
наверное, однажды будет обнаружена кем-то, менее стесненным в средствах на изыскания,
чем я.
Оптимизм Ветцеля оказался напрасным. Первые поиски любительских публикаций
Лавкрафта он проводил в собрании Fossil Collection of Amateur Journalism - в то время
хранившемся в Институте Франклина в Филадельфии. Позже оно было переведено в
библиотеку Фэйлз при университете Нью-Йорка, где я обращался к ней в 1978 г.; однако к
тому времени коллекция уже была варварски повреждена - многие публикации Лавкрафта
оказались вырезаны бритвенным лезвием. Я осмотрел почти каждое крупное хранилище
любительских изданий в этой стране, но так и не смог отыскать этот рассказ.
Полагаю, бессмысленно строить догадки о сюжете "Жизни и Смерти", но, судя по записи в
тетради, трудно удержаться от впечатления, что это должно было быть новое
стихотворение в прозе - несмотря на то, что ни одно из остальных четырех стихотворений
в прозе (три из них были написаны вслед за заведением тетради для заметок) не
удостоилось специальных записей в его тетради для идей. Длина записи позволяет
предположить, что это было бы довольно длинное произведение - возможно, почти такое
же длинное как некоторые из его коротких рассказов вроде "Поляриса" или "Кошек
Ультара". Что касается его содержания, идея, что "Жизнь куда ужаснее, чем смерть",
определенно, созвучна самым угрюмым его размышлениям времен 1920 года. Помимо
этого трудно сказать что-либо конкретное; безусловно, череда фантастических образов из
записи (явно навеянной сном) могла превратить написанный рассказ в один из наиболее
впечатляющих образчиков раннего творчества Лавкрафта.
Реальное стихотворение в прозе, которое можно отнести к этому времени, - "Ex Oblivione",
напечатанное "United Amateur" в марте 1921 г. под псевдонимом "Вард Филлипс". Эта
необыкновенно горькая и безрадостная фантазия повествует о человеке, для которого
различные экзотические сны служили противоядием от нудной прозаичности обыденного;
затем, когда "дни бодрствования становились все невыносимее в своей серости и
однообразии", он начал принимать наркотики, чтобы усилить и расцветить свои ночные
видения. В "городе снов Закарионе" он наткнулся на папирус, содержащий размышления
былых мудрецов мира снов, и прочел в нем о "высокой стене с маленькой бронзовой
дверцей", которая, возможно, является вратами к несказанным чудесам. Понимая, что
"никакой новый ужас не может быть страшнее ежедневной пытки обыденностью",
рассказчик принимает все больше наркотиков в попытке отыскать эту дверцу. Наконец, он
вроде бы находит ее - и дверь приоткрыта.
Но когда дверца распахнулась шире, и чары снадобья и сна пронесли меня через нее, я
осознал, что всем красотам и чудесам пришел конец - ибо в этом новом царстве не было ни
земли, ни моря, но лишь белая пустота безлюдного и безграничного пространства. И, более
счастливый, чем я осмеливался и мечтать, я снова растворился в первозданной
бесконечности кристально-чистого забвения, из коего демоница-Жизнь вызвала меня на
один краткий и унылый миг.
Это еще одна версия фразы "Жизнь куда ужаснее, чем смерть", а также парабола того
горького высказывания из статьи "В защиту Дагона" (там, однако, связанного с
признанием многочисленных радостей жизни): "Нет ничего лучше, чем забвение, так как в
забвении нет неосуществленных желаний". Соединяющее мощный философский посыл с
ритмичной, музыкальной, хотя и довольно сдержанной, прозой, в сущности, это, вероятно,
лучшее из четырех известных стихотворений в прозе Лавкрафта, хотя "Ньярлатхотеп",
более важная вещь для его творчества.
Далее следует диковинная вещица под названием "Милая Эрменгарда, или Сердце
Деревенской Девицы" [Sweet Ermengarde; or, The Heart of a Country Girl] (за авторством
"Перси Симпла"). Это единственная прозаическая работа Лавкрафта, которую не удается
более-менее точно датировать. Рукопись рассказа сделана на бланках Холодильной
Компании Эдвина Э. Филлипса, которая действовала где-то в 1910 г., но так как в тексте
рассказа упоминает 18-ая поправка, относящаяся к 1919 г. Возможно, бланки попали к
Лавкрафту вскоре после смерти Филлипса (его дяди) 14 ноября 1918 г.; но нет никакой
уверенности, что Лавкрафт написал рассказ именно тогда. Судя по почерку, рассказ можно
датировать даже 1922 или 1923 годом. Зацепку может дать п