В рассказе встречается длинный белый стих – не Крофтс ли его написала? В любительской прессе, помимо этой истории, нашлась лишь одна работа от ее имени, одностраничный рассказ «Жизнь» (United Amateur, март 1921 г.). Впрочем, она могла публиковать поэзию и в других журналах. Лавкрафт, естественно, не отказал себе в удовольствии посмеяться над этим: «Всего лишь стихи, написанные верлибром, жалкий компромисс для поэта, который выходит за границы прозы, но забывает о волшебной мелодии стихотворного размера…» Правда, далее он добавляет: «Но в них была вся естественность музыки поэта, который живет и чувствует и в восторге хватается за неразоблаченную красоту. Лишенные четкости, они все-таки содержали в себе безумную гармонию спонтанных летящих слов, гармонию, которой не хватает традиционным стихам». В поэтическом отрывке, довольно эффектном с точки зрения имажинизма, нет никакой самопародийности. Авторы, вероятно, подразумевали, что его сочинил тот самый «молодой поэт», повстречавшийся Марсии. Общение героини с Гомером и другими поэтами немного сбивает с толку, так как каждый из них читает банальный отрывок из своих работ, который Марсия высоко оценивает, хотя не знает ни греческого, ни немецкого, ни итальянского и поэтому слова трех из шести собравшихся поэтов ей просто непонятны. В целом «Поэзия и боги» – любопытная вещица, которая будет представлять интерес для читателей, только если у нас появится больше данных о ее написании и о соавторе Лавкрафта.
Рассказ «Из глубин мироздания», написанный 16 ноября 1920 г. (указано на рукописи), – более типичная для Лавкрафта история. Как и в большинстве его ранних произведений, в нем полно недостатков, однако здесь видны прообразы тем, которые получат более серьезное развитие в дальнейших работах. Это драматичная история об ученом Кроуфорде Тиллингасте, который изобрел машину, «разрушающую границы» пяти чувств, ограничивающих наше восприятие. Он показывает своему другу, рассказчику, «странное бледное свечение или смесь цветов» и приходит к выводу, что это ультрафиолетовое излучение, обычно невидимое человеческому глазу. Тиллингаст продолжает эксперимент, и рассказчик видит, что прямо перед ним в воздухе кружатся бесформенные желеобразные предметы – «проплывают мимо меня, а иногда и проходят прямо сквозь мою плоть». Эксперимент становится все более причудливым, Тиллингаст в безумии выкрикивает что-то о существах, контролируемых с помощью его аппарата, а рассказчик вдруг стреляет в машину из пистолета и разрушает ее. Тиллингаст умирает от апоплексии.
История впервые появилась в Fantasy Fan за июнь 1934 г., и перед публикацией Лавкрафт внес в рассказ некоторые изменения, которые не отмечены в сохранившейся рукописи. Во-первых, он изменил имя ученого на «Генри Эннсли», посчитав его менее вычурным, ведь Кроуфорд Тиллингаст – сочетание фамилий двух знаменитых родов Провиденса (в «Случае Чарльза Декстера Варда» упоминаются «…огромные суда, принадлежавшие Браунам, Кроуфордам и Тиллингастам»), намекающее на то, что действие происходит именно в его родном городе: Тиллингаст живет в «одиноком старинном доме в дальнем конце Беневолент-стрит», на Колледж-хилл рядом с Брауновским университетом. Быть может, это просто тонкая историческая шутка, поскольку в восемнадцатом веке домами на одной стороне улицы владел Джозеф Кроуфорд, а на другой – некий Дж. Тиллингаст[835]. Еще одна любопытная деталь заключается в объяснениях рассказчика по поводу того, откуда у него взялся револьвер: «Я всегда ношу его с собой после темноты с тех пор, как меня ограбили в Ист-Провиденсе». Насколько мне известно, ничего подобного с Лавкрафтом никогда не случалось, однако он часто навещал автора «странных» рассказов К. М. Эдди и его супругу, которые как раз проживали в Ист-Провиденсе, в районе, который до сих пор пользуется дурной славой.
Однако истинный смысл истории заключается в захватывающей идее расширения чувственного восприятия, что позволит нам увидеть обычно скрытое от глаз. Если внимательно изучить стиль формулировок в рассказе, то станет ясно, что Лавкрафт опирался на некоторые идеи из «Современной науки и материализма» Хью Эллиота. Эта книга помогла Лавкрафту не только доработать его ранние метафизические взгляды, но и дала толчок его воображению. В «Тетради для заметок» есть следующие три записи, очень похожие на утверждения из работы Эллиота:
«№ 34 Удаляться от Земли быстрее скорости света, когда перед твоими глазами разворачиваются события прошлого, – ужасное открытие.
№ 35 Особые существа из далеких Вселенных с особыми органами чувств. Приход новой вселенной.
№ 36 Распад всей материи на электроны и, в конце концов, пустота, а также вырождение энергии до излучающего свет тепла. Случай ускорения – человек превращается в космос».
Первая запись относится к давней идее (опровергнутой теорией относительности) о том, что можно передвигаться быстрее скорости света и таким образом вернуться в прошлое. Третья заметка – просто мысли на тему энтропии. Для нас же наибольший интерес представляет вторая из этих записей, так она отсылает нас к отрывку из книги Эллиота (который приводился ранее), где автор высказывает смелое предположение о том, как мы воспринимали бы Вселенную, если обладали бы тысячей чувств. Сравните эту мысль со словами Тиллингаста почти в самом начале «Из глубин мироздания»:
«Что нам известно о вселенной и мире вокруг? – спросил он. – Органов чувств у человека до нелепости мало, да и представления об окружающих нас предметах крайне ограниченны. Мы видим вещи так, как это задумано, и не способны постичь их абсолютную сущность. Мы лишь обманываемся, считая, что пятью ничтожными чувствами можем познать весь безгранично сложный космос, при этом другие существа с более мощным и широким диапазоном чувств могут воспринимать все совершенно иначе, но также видеть и изучать целые миры материи, энергии и жизни, которые существуют совсем рядом с нами, однако неподвластны нашему скудному набору чувств…»
Показывая рассказчику странное свечение, Тиллингаст спрашивает: «Знаешь, что это такое?.. Это ультрафиолет». И снова отсылка к книге Эллиота, где тот замечает: «У нас так мало органов чувств, и предел их действия тоже сильно ограничен», а в качестве примера невидимого нашему глазу явления приводит как раз ультрафиолетовые лучи.
Самое очевидное заимствование из Эллиота связано с главным «странным» явлением рассказа – все частицы окружающего нас мира населены массой омерзительных существ, которые могут проходить сквозь человеческое тело. Это всего лишь пугающее представление вполне обыденного факта о том, что большая часть материальных предметов в основном состоит из пустого пространства. Эллиот подробно об этом рассказывает:
«Теперь давайте… посмотрим, как выглядит материя, если увеличить ее, скажем, в тысячу миллионов диаметров, чтобы содержимое наперстка стало размером с нашу планету. Даже при таком мощном увеличении отдельные электроны все равно будут слишком малы и невидимы невооруженным глазом… Первая поразительная деталь заключается в том, что почти вся структура материи состоит из пустого пространства между электронами… Поэтому нет ничего удивительного в том, что рентгеновские лучи могут проходить сквозь материю».
Впрочем, рассказ «Из глубин мироздания» неудачно задуман и плохо написан. Здесь снова используется до карикатурности банальный сюжет о сумасшедшем ученом (который вошел в «странную» литературу еще с появлением «Франкенштейна»): «Страшно видеть некогда здорового человека внезапно исхудавшим, а еще страшнее замечать, что его обвисшая кожа становится желтовато-серой, под ввалившимися глазами видны темные мешки, лоб исчерчен морщинами и вздутыми венами, а руки все время дрожат». Напыщенные речи Тиллингаста звучат абсурдно, и ближе к концу он приходит к необъяснимому выводу: «Я обуздал тени, сеющие смерть и безумие по всем мирам… Космос принадлежит мне, слышишь?» Некоторые детали сюжета и вовсе непонятны. Например, от чего умерли слуги Тиллингаста? Их убили чудовища, пробужденные машиной ученого, или Тиллингаст сам от них избавился? В рассказе немало противоречивых моментов.
При этом «Из глубин мироздания» представляет собой существенный этап в творчестве Лавкрафта, поскольку в данном рассказе он впервые обратился к теме расширения чувственного восприятия (в более поздних историях неземным существам приписывается большее количество органов чувств по сравнению с человеком), странного «свечения или смеси цветов» (вероятно, отсюда взята задумка для «Цвета из иных миров») и попытке вообразить, каким стал бы мир при наличии сверхчувствительности. Таким образом рассказ «Из глубин мироздания» является важным произведением, которое поспособствовало дальнейшему становлению автора. Здесь, как и в «Полярисе», Лавкрафт открыто использовал свои философские взгляды для развития сюжета в жанре ужасов[836].
Рассказы «Ньярлатхотеп» (стихотворение в прозе) и «Хаос наступающий» (написанный в соавторстве с Уинифред Вирджинией Джексон) мы рассмотрим вместе, и вскоре я объясню почему. «Ньярлатхотеп» появился в United Amateur за ноябрь 1920 г., однако журнал выходил с опозданием на два-три месяца, поэтому трудно определить точную дату написания этого стихотворения в прозе. Впервые он упоминается в письме к Рейнхарду Кляйнеру от 14 декабря 1920 г.[837], но где именно Кляйнер прочитал «Ньярлатхотепа» – то ли в приложенной к письму рукописи, то ли в задержавшемся номере United Amateur, – неизвестно. Скорее всего, Лавкрафт сам отправил ему рассказ, так как в письме можно найти рассуждения касательно нескольких новых произведений, которые он посылал Кляйнеру.
«Ньярлатхотеп» интересен как сам по себе, так и историей своего возникновения. Подобно «Показаниям Рэндольфа Картера», он основан на сне, но, что еще любопытнее, вступительный абзац, как сообщал Лавкрафт Кляйнеру, был написан даже до того, как он окончательно проснулся. Вряд ли под вступительным абзацем он имеет в виду самую первую строку обрывочных предложений («Ньярлатхотеп… Наступающий хаос… Я последний… Я поведаю внимающей пустоте…»). Скорее, речь идет о более длинном абзаце, что следует