[262], однако после смерти писателя, несколько месяцев спустя, книгу найти не удалось. «Атлас Антарктиды», должно быть, тоже являлся интересной работой и представлял собой карту континента, хотя на тот момент Антарктида была еще мало исследована, и многие ее части оставались неизвестными и не имели названия.
Лавкрафт признавался, что в детстве писал не только «“научные” труды, основанные на реальных фактах», но и «множество фантастических рассказов об Антарктиде»[263]. У нас нет никакой информации об этих рассказах, помимо тех, которые он сочинил под влиянием «Замороженного пирата». Как и трактаты, они не упоминаются в каталоге работ в «Маленьких стихотворениях, том II» (1902), что, впрочем, не значит, что они были написаны позже, ведь мы уже сталкивались с тем, что некоторые из сохранившихся сочинений того периода не были указаны в списке. Достаточно будет отметить, что Лавкрафт считал Антарктиду интересным местом действия для своих сочинений как раз потому, что на тот момент – и еще на протяжении многих лет – о континенте имелось очень мало информации. Легко было вообразить, что в таком жестоком и смертельно опасном мире льдов может произойти что угодно.
В «Исповеди неверующего» Лавкрафт говорит: «Напыщенную “книгу” “Маленькие стихотворения” я написал в одиннадцать лет и посвятил ее “Богам, героям и идеалам древности”; в ней пресыщенным разочарованным тоном рассказывалось о горестях язычника, который лишился своего античного пантеона». Возможно, он позабыл, что в «Маленьких стихотворениях» было два тома, из которых сохранился только второй, где и содержится упомянутое им посвящение, однако в предисловии значится дата «сентябрь 1902 г.», то есть работу Лавкрафт закончил вскоре после своего двенадцатого дня рождения. Сами стихи он мог написать и до 20 августа 1902 г. В письме от 1929 г. писатель сообщает, что первый том «Маленьких стихотворений» создан в 1900 г., далее же добавляет, что «опубликован» он был только в 1901 г.[264].
«Маленькие стихотворения, том II» (Poemata Minora, Volume II) – наиболее цельное и художественно изящное среди юношеских произведений Лавкрафта. В пяти поэмах просматривается сходство с его более взрослыми стихотворениями, хотя это, скорее, указывает не на высокий уровень детских стихов, а на посредственность его дальнейших поэтических творений. Примечательно, что три из них – «Ода Селене, или Диане», «Древней языческой религии» и «К Пану» – появились (правда, с другими названиями и под псевдонимами) в любительской газете «Трайаут» в апреле 1919 г. Две другие, «На развалинах Рима» и «На тщетность человеческих стремлений», тоже годились бы для публикации.
Цена за книгу от издательства «Провиденс пресс» составляла 25 центов. В предисловии указано следующее:
«Предлагаю вниманию публики эти праздные строки, надеясь, что они вам понравятся. Они входят в одну серию с моими пересказами “Одиссеи”, “Илиады”, “Энеиды” и т. д.
Род-Айленд, г. Провиденс, Энджелл-стрит, 454
Слова Лавкрафта об одной серии вызывают некоторые сомнения, ведь в каталоге, приложенном к «Маленьким стихотворениям», три работы, указанные в предисловии, числятся в категории «Книги для детей», тогда как «Отшельник», «Аргонавты» и два тома «Маленьких стихотворений» относятся к «Другим стихотворениям». Это наводит на мысль о том, что первые три произведения – пересказы реально существовавших античных поэм, а остальные – стихи или циклы стихов на классические темы. То есть вполне возможно, что «Аргонавты» (15 ц.) являются не переложением «Аргонавтики» Аполлония Родосского (Лавкрафт был не очень хорошо знаком с этой поэмой), а вольной интерпретацией истории о путешествии аргонавтов, целиком или частично взятой из Булфинча. «Отшельник» (25 ц.), вероятно, не входит в число сочинений, вдохновленных классическими мотивами. Судя по стоимости, работа была объемной.
«Маленькие стихотворения» в основном оригинальны, лишь в нескольких просматриваются намеки на классическую поэзию. Больше всего Лавкрафт любил цитировать четвертую и пятую строфы «Оды Селене, или Диане» как пример его разногласий с современным миром:
Услышь, Диана, мою скромную просьбу.
Перенеси меня туда, где я обрету счастье,
Наперекор волнам бурного течения времени,
Позволь мне в прошлом найти покой.
Впрочем, еще более серьезный социологический комментарий мы находим в третьей строфе:
Современный мир с его заботами и мучениями,
Окутанными дымом улицами, жутким лязгом мельниц,
Меркнет под твоим взором, Селена, и снова
Мы мечтаем, как пастухи Халдеи.
Не представляю, где Лавкрафт мог услышать «жуткий лязг мельниц». Да, его родной штат первым стал использовать мельницы в производстве, но это было очень давно. Тем не менее его «просьба» все равно звучит искренне.
«Древняя языческая религия» начинается с бесстрашных строк:
Боги Олимпа! Как я могу расстаться с вами
И перейти в эту новую христианскую веру?
Могу ли я отказаться от знакомых мне божеств
Ради того, кто за людей истекал кровью на кресте?
Это напоминает мне об одном высказывании из «Исповеди неверующего»: «В то время [около 1899 г.] я много читал о египетской, индийской и германской мифологиях и ставил такой опыт – по очереди притворялся, будто верю в каждую из них, чтобы понять, какая правдивее. Уже тогда я действовал как ученый и применял научные методы!» Опыт сравнения религий привел к тому, что Лавкрафт вновь уверовал в греко-римскую мифологию, ведь она намного увлекательнее мрачной христианской веры, которую исповедовала его баптистская семья. Вдобавок он стал с еще большей неприязнью относиться к христианству, в том числе под влиянием астрономии – ее Лавкрафт начал изучать позже в том же году. Правда, на тот момент его мысли занимала не проблема разделения государства и церкви, а тоска по поводу ухода античного пантеона богов в забытье:
Как в слабости своей могу я полагаться
На одного-единственного Бога, каким бы могущественным он ни был?
Почему войско Зевса не поможет
Унять мою боль и утешить в час печали?
Не сомневаюсь, что Лавкрафт на самом деле ощущал «боль», о которой он пишет в своих стихах, ведь человек, настолько пропитанный духом Античности и живущий так обособленно, что не видит, как сильно он отличается от других, наверняка мог страдать из-за осознания того, что бог Юпитер и его приспешники не являются более объектами поклонения.
«На развалинах Рима» – более традиционная жалобная песнь о кончине Римской империи. Произведение отличается любопытным размером, пятистопным дактилем, с помощью которого автор, вероятно, пытается подражать шестистопному дактилю античной эпической поэзии:
Как низко пал ты, о Рим, к ногам тевтонов,
Твои воины стали рабами и склонились под властью захватчика:
Где теперь великий город и народ, даровавший нам всем законы,
Народ, не знавший поражений, но отдавший все тем, кто напал на тебя?
«К Пану» – хорошее лирическое стихотворение, состоящее из четверостиший (с одним двустишием перед последней строфой). В нем Лавкрафт рассказывает о том, как видел бога Пана, играющего на свирели, – возможно, это отголосок того танца фавнов и дриад, который он якобы наблюдал в семь лет. В десятистрочном стихотворении «На тщетность человеческих стремлений» прослеживается влияние сразу трех авторов: Сэмюэла Джонсона (название отсылает к его «Тщете человеческих желаний»), Овидия (в первых двух строках кратко упоминается миф об Аполлоне и Дафне из «Метаморфоз» 1. 452–567) и Ювенала (чье крылатое выражение «В здоровом теле здоровый дух» перефразировано в последних двух строках: «Истинное блаженство, как мне кажется, / Найдется только в добродетели и развитом уме»). В остальном он традиционно критикует жадность и недовольство, которые неизменно сопутствуют получению некой долгожданной награды. Это единственное произведение из книги, написанное героическим двустишием.
Стоит также упомянуть иллюстрации к «Маленьким стихотворениям»: к каждому прилагается карандашный рисунок с латинским девизом. В основном в них нет ничего примечательного, в латинских словах встречаются ошибки, в целом оформление выглядит разумным и уместным. На иллюстрации к «Древней языческой религии» можно увидеть человека (предположительно язычника, хотя внешне он похож на араба), склонившегося перед алтарем Зевса, а в надписи на латыни сообщается о том, что императоры Константин и Феодосий угнетали языческую религию. Рисунок к стихотворению «На тщетность человеческих стремлений» слегка шокирует: здесь явно изображен еврей (на это намекают буквы из иврита рядом с ним), а подпись гласит: «HIC.HOMO.EST.AVARISSIMVS.ET.TVRPISSIMVS.IUDAEVS» («Этот человек – самый жадный и грязный еврей»). На иллюстрации к «На развалинах Рима» написано: «ROMA.REGINA.ORBIS.TERRARVM. DECEDEBAT. CVM.ROMANI.SVCCEDEBANTVR.A.GENTIBVS.INFERIORIBVS» («Рим, королева мира, пришел в упадок, когда на смену римлянам пришли низшие слои»). В стихотворении действительно упоминается «мы, низшие итальянцы». Интересно также заметить, что здесь в крахе Рима Лавкрафт винит тевтонца, а в дальнейшем тевтонцев он будет восхвалять. Спустя три года он напишет первый откровенно расистский стих, и мы поговорим о его юношеских расовых взглядах, когда доберемся до этого периода.
«Маленькие стихотворения, том II» – интересное произведение, полностью достойное запрашиваемых Лавкрафтом 25 центов. Первый том наверняка представлял собой не менее значительное произведение, так как в приложении ко второму тому на него также значится цена в 25 ц. Впрочем, это последняя работа Лавкрафта, целиком вдохновленная Античностью. Естественно, он еще долго будет вдохновляться античной эстетикой и философией, однако новое увлечение на время затмит все остальные и заставит его пересмотреть все свои взгляды. Итак, зимой 1902/03 гг. Лавкрафт заинтересовался астрономией.