В письме от 1931 г. мы узнаем еще больше подробностей:
«Наша группа подчинялась очень строгим правилам, и каждый носил в карманах стандартный набор предметов, состоявший из полицейского свистка, увеличительного стекла, фонарика, наручников (сделанных из бечевки, но все же наручников!), полицейского значка (мой до сих пор сохранился!!), мерной ленты (для измерения следов), револьвера (у меня был настоящий, тогда как инспектор Манро (возраст: 12 лет) носил водяной пистолет, да и инспектор Апхэм (возраст: 10 лет) тоже обходился игрушечным), а также копий статей об отъявленных преступниках, находившихся на свободе. Вдобавок ко всему этому шел журнал “Детектив”, в котором печатали фотографии и описание злоумышленников в розыске! Представляете, как топорщились и отвисали у нас карманы? Мы также обзавелись “удостоверениями”, подтверждающими надежную репутацию в агентстве. Простые дела нас не интересовали, нам подавай только ограбления банков и убийства. Мы следили за многими отчаявшимися клиентами и прилежно сравнивали черты их лиц со снимками из “Детектива”, однако полноценный арест ни разу не совершали. Эх, старые добрые времена!»[295]
Как приятно представлять Лавкрафта, увлеченного «обычными» мальчишескими занятиями, – возможно, в первый (и последний) раз за всю жизнь!
Эти воспоминания представляют большой интерес. Для начала рассмотрим связь с Шерлоком Холмсом. Если к тому моменту (ок. 1903 г.) Лавкрафт действительно прочитал все опубликованные истории о Холмсе, то они включают в себя повести «Этюд в багровых тонах» (1888), «Знак четырех» (1890) и «Собака Баскервилей» (1902), а также сборники рассказов «Приключения Шерлока Холмса» (1892) и «Воспоминания Шерлока Холмса» (1894). Рассказы, которые затем войдут в сборник «Возвращение Шерлока Холмса» (1905), начали печататься в США в журнале Collier’s Weekly, начиная с номера от 26 сентября 1903 г., так что Лавкрафт, возможно, успел прочитать некоторые из них. Истории о воскресшем Холмсе (который, позвольте напомнить, был убит в «Последнем деле Холмса», завершающем рассказе из цикла «Воспоминания Шерлока Холмса») могли сподвигнуть Лавкрафта и его друзей на подражание любимому герою. Позже Лавкрафт говорит, что не читал других произведений о Холмсе, за исключением упомянутых выше и «парочки странных (и довольно посредственных) рассказов, появившихся году в восьмом»[296], из чего можно сделать вывод, что к окончанию школы его интерес к Холмсу и детективам угас. «В 16–17 лет мои литературные вкусы были ужасно ограниченны – я не читал ничего, кроме фантастики!»[297], – утверждал он. Что ж, пожалуй, оно и к лучшему.
В то время Лавкрафт читал не только рассказы о Шерлоке Холмсе, но и другие детективные истории. Он наверняка продолжал читать бульварные романы, в которых не так уж подробно описывался поиск преступника, зато было много «следов крови на полу» и других впечатляющих деталей, восхищавших тогда Лавкрафта. В первых выпусках журналов Munsey тоже печатались истории в жанре детектива и триллера, и в 1903 г. Лавкрафт, вероятно, уже с ними ознакомился.
Естественно, в тот период он и сам сочинял детективные истории. В 1916 г. писатель вспоминал: «Я часто писал детективные рассказы, выстраивая сюжет по модели А. Конан Дойла». Вот как он описывает одно из таких произведений:
«В одной давным-давно уничтоженной истории речь шла о братьях-близнецах. Один из них убил другого, спрятал тело и попытался жить за обоих, то появляясь на людях в собственном обличье, то изображая свою жертву (они были очень похожи). Однажды, когда герой выдавал себя за брата, он внезапно скончался (от удара молнии), и его опознали по шраму, а из дневника узнали о тайне, которую он скрывал. По-моему, этот рассказ я написал до своего одиннадцатого дня рождения»[298].
Не похоже, что на эту историю сильно повлияло творчество Конан Дойла. Если Лавкрафт правильно указал время написания рассказа, то получается, что он был создан раньше, чем «Таинственный корабль», и сюжет кажется намного более увлекательным.
Стоит обратить внимание на журнал «Детектив», о котором упоминал Лавкрафт. Речь наверняка идет о журнале, издававшемся с 1885 по 1922 г. с подзаголовком «Официальный журнал полицейских властей и шерифов Соединенных Штатов». В нем появлялись фотографии страшных преступников, которых требовалось предать правосудию. Сомневаюсь, что данный журнал выписывал кто-то из родных или друзей Лакрафта. Скорее всего, мальчики рассматривали копии издания в общественной библиотеке Провиденса.
С друзьями детства Лавкрафта связывало еще одно увлечение – железными дорогами. Я уже упоминал, что кучер построил для него летний домик, когда мальчику было лет пять. Лавкрафт называл этот домик «Депо», где он сам соорудил «потрясающий локомотив… водрузив что-то вроде кипятильника на крошечную тележку». Когда кучер уехал (примерно в 1900 г.), конюшню освободили от лошадей и экипажа, и она стала новой игровой площадкой Лавкрафта: «огромное помещение, где стояла коляска, опрятный “кабинет” и просторный второй этаж с гигантским (едва ли не пугающим) зерновым хранилищем и тремя небольшими комнатами, в которых прежде обитали кучер с женой»[299].
В результате увлечения железными дорогами появилось несколько странных произведений. Во-первых, единственный выпуск журнала под названием «Обзор железных дорог» (декабрь 1901 г.), три страницы которого, как всегда, были щедро украшены иллюстрациями, однако более интересной работой кажется поэма из 106 строк (1901), озаглавленная «Рассказ в стихах об удивительных приключениях г-на Г. Лавкрафта во время путешествия по линии У-Б железной дороги НЙ-НХ-Х в январе 1901 г. в одном из самых современных видов транспорта, то есть в электропоезде». Как и у «Поэмы об Улиссе», у этого произведения тоже есть альтернативный заголовок: «Неудачное путешествие Г. Лавкрафта из Провиденса в Фолл-Ривер по железной дороге НЙ-НХ-Х».
Поэма примечательна тем, что это первые юмористические стихи Лавкрафта – и, между прочим, одни из лучших. Здесь нам потребуется небольшой исторический экскурс. К 1893 г. железная дорога Нью-Йорк, Нью-Хейвен и Хартфорд (НЙ-НХ-Х) стала главным поставщиком железнодорожных услуг в штате Род-Айленд[300]. Первые электрические трамваи появились в Провиденсе в 1892 г.[301], а в 1900 г. линии расширились до Уоррена, Бристоля (линия У-Б) и Фолл-Ривер[302]. Неудивительно, что Лавкрафт, большой любитель железных дорог, стал одним из первых постоянных пассажиров нового вида транспорта, и так появились невероятно остроумные стихи на очень актуальную тему.
Поэма начинается так:
Давным-давно, в доисторические времена
Появился герой этих нелепых стишков,
Когда некий безумец, ненавидевший паровозы,
Задумал построить электрический поезд.
Лавкрафт упоминает, что трамваи построили «на заводе “Осгуд Брэдли”» и что «Одним зимним утром, когда от холода все дрожали, / Я отправился в Фолл-Ривер на трамвае». Взбираясь на Колледж-Хилл, трамвай сходит с рельсов и врезается в «витрину овощной лавки Леонарда»! Вскоре он отправляется дальше, но на пересечении путей одна его часть хочет поехать в сторону Уикенден-стрит, а другая – на Саут-Мейн (перпендикулярно Уикенден-стрит), и «моторный вагон ошеломленно опрокидывается». Когда трамвай снова поехал, кондуктор начинает собирать плату. «Как говорил один старик: “Берите, что хотите”, / Я все верну у вас в суде – вы за ущерб платите!» Это одна из лучших стихотворных шуток Лавкрафта в его не самой выдающейся поэтической карьере. Трамвай пыхтит вверх по Брук-стрит, никак не может взобраться на холм и скатывается обратно: «Нас вывез оттуда одноконный экипаж». Через некоторое время они пересекают мост («Построенный в Средневековье мост»), и трамвай готовится к резкому развороту: «Чудовищный вагон нас покалечить готов, / Ведь на прямой угол этот странный поворот похож». Наконец он набирает скорость, проезжает мимо разных окраин, где «вслед ему смотрят с открытым ртом», а ближе к Баррингтону пассажиры узнают, что «электричества в Уоррене нет» и вагон на самом деле тянет паровоз. После очередной задержки, «с искалеченным мотором и дохлыми проводами», Лавкрафт выходит из вагона и обнаруживает такую картину:
Деревенский парень с запряженным в телегу быком,
Когда я расстался со своей мелочью,
Согласился отвезти меня куда угодно,
Если я не возражаю против медленного хода.
Таким способом он все-таки добирается до Фолл-Ривер и проводит ночь в отеле. «Назавтра с кораблем вернулся я домой» и узнал, что трамвай так и не приехал в Фолл-Ривер, а оказался в Бристоле.
Стихотворение получилось очень веселым, и не стоит искать в нем какой-либо серьезный подтекст: возможно, выбрав повозку, Лавкрафт хотел указать на превосходство прошлого над будущим, однако писателю все же полюбились железные дороги, трамваи и другие транспортные нововведения. Мы уже не в состоянии выяснить, насколько автобиографичной была поэма, хотя Лавкрафт, несомненно, ездил на трамвае и, вполне возможно, сталкивался с утомительными задержками, поломками и даже незначительными авариями. Тем не менее в поэме отчетливо просматривается комическое преувеличение.
Увлечение Лавкрафта и его друзей железными дорогами постепенно приобрело военную наклонность, и железнодорожная станция на его заднем дворе превратилась «в маленькую деревушку»: