Авторы двух других писем все-таки встали на сторону Лавкрафта, их напечатали под заголовком «Согласны с Лавкрафтом». В первом, которое пришло из Парижа (Франция), некто А. Миссбаум выражает очень схожие с Лавкрафтом взгляды: «… я полностью согласен… с Г. Ф. Лавкрафтом… Да, Фред Джексон отвратителен. Давайте поменьше любовных историй (годятся только те, что из реальной жизни) и побольше связанных с научными тайнами». Г. Ф. Б. из Лос-Анджелеса, автор второго письма, недоволен лишь тем, что Джексону отводят слишком много страниц в журнале, оставляя другим «первоклассным писателям» совсем мало места.
Во «Второй книге», опубликованной в номере Argosy за февраль 1914 г., Лавкрафт критикует новых оппонентов, и тон его поэмы становится более резким по сравнению с предыдущим высказыванием. Конечно, в интеллектуальном плане Лавкрафт превосходил большинство своих «жертв», поэтому нападки давались ему проще простого. Тем не менее его сатирические замечания звучат крайне уничижительно. Вот что он советует Ф. У. Сондерсу, занятому поиском непонятных слов: «Не стоит искать там сей лексикон, / Ведь в словаре толковом нет собственных имен». Накинувшимся на него женщинам Лавкрафт ответил так:
Вот и подали голос нежные созданья,
Амазонки в их безрассудной ярости.
Мадам Луп, как и Крин из Сиракьюс,
Выступает против моих сложных слов;
Если кто хочет добиться почета этой леди,
Пусть выражается односложными словами.
Не мог он пройти и мимо ошибки мисс Бланкеншип, перепутавшей слова erotic и erratic[445]:
На мелкие детали не обратит она внимания,
Раз читает «эксцентричный» вместо «эротичный»,
Но это и не важно, ведь на самом деле
Джексон и эксцентричен, и эротичен!
Начиная с упомянутого выпуска журнала, вокруг Лавкрафта собираются и друзья, и враги, хотя последних оказалось больше. А одним из самых преданных друзей вдруг стал не кто иной, как Ф. У. Беннетт, из-за которого и зародился весь этот спор. В новом, уже грамотно составленном письме (возможно, его орфографические и пунктуационные ошибки поправил редактор) он пишет «жму руку Г. Ф. Л.» и добавляет: «Мы сделали первый шаг к тому, чтобы положить конец безмозглой писанине Джексона». И Беннетт был прав: в том же номере Боб Дэвис пообещал, что «в 1914 году в журнале не будут так часто печатать Джексона…». Конечно, совсем его печатать не перестали – уже в октябрьском номере 1913 г. вышла очередная повесть Джексона «В засаде» (детективная история с романтическим налетом), в феврале 1914 г. напечатали «Окрыленных», а вот следующее его произведение «Брачные торги» появилось только в январе 1915 г. Правда, после этого Джексон вновь крепко обосновался на страницах журнала: в июле 1915 г. опубликовали «Красную зарянку», в октябре и ноябре 1915 г. – «Бриллиантовое колье», с 6 октября по 3 ноября 1917 г. – «Где эта женщина?», 24 ноября 1917 г. – «Жертву женщины», а с октября 1917 г. частями начали печатать «Молодую кровь». Похоже, редакторская политика Argosy мало изменилась в связи с письмами Лавкрафта и его сторонников. Если верить комментариям разных редакторов, произведения Джексона перестали появляться в журналах Munsey, поскольку тот взялся за написание пьес и впоследствии значительно преуспел в этом деле.
В февральском номере за 1914 г. в разделе «Ответы Лавкрафту» напечатали длинное письмо Т. П. Крина, где он заявляет: «Я восхищаюсь его знанием английского языка и поэтическим талантом». Однако дальше Крин пишет:
«Он говорит мистеру Расселлу, одному из сторонников Джексона, что его (Расселла) поэма достойна более благородного повода. Вот и мне кажется, что обширный словарный запас и легко рождающиеся стихи мистера Лавкрафта лучше бы применять не для высмеивания автора, который сочиняет интересные истории, – ведь для читателей журнала это самое главное, даже если истории не всегда идеальны».
«Пока-пока, Лави» – такими словами Крин завершает письмо, случайно использовав пренебрежительное прозвище, доставшееся Лавкрафту от ребят из школы Слейтер-Авеню.
В выпуске за март 1914 г. спор любопытным образом перетекает в новое русло. Естественно, здесь опять немало писем с нападками на Лавкрафта. Например, Клиффорд Д. Эннис из Буффало, штат Нью-Йорк, высказывает знакомый довод: «Если уж мистер Лавкрафт желает продемонстрировать свой лексикон, то пусть хвалит, а не критикует мистера Джексона». «В отличие от нашего друга, “ученого и критика из Род-Айленда” (Г. Ф. Лавкрафта), лично я не ожидал получить за пятнадцать центов литературу, тянущую качеством на пять долларов», – пишет У. Дж. Томпсон из Виннипега (Канада). Г. М. Фишер из Атланты с ехидством упоминает «чуде-есную поэму мистера Г. Ф. Лавкрафта», добавляя:
«Должно быть, мистер Лавкрафт чувствует себя намного лучше, забросив попытки сочинять свои детские стишки.
Кстати, если уж судить людей по тому, что они пишут, то мистер Джексон, как говорится, человек выдающийся. Я считаю его одним из лучших авторов ARGOSY, а мистер Лавкрафт пусть благодарит судьбу за то, что выразил свое мнение о Джексоне в письменной форме, а не лично.
И передайте мистеру Джексону пожелания успеха от человека, у которого в шкафу стоит больше книг, хоть и не сильно заумных, чем мистер Лавкрафт, наверное, прочел за всю жизнь».
Однако большую часть раздела читательских писем в том выпуске занимает длинное письмо Говарда (в прозе) под названием «Правки для Лавкрафта». Он цитирует две строки из своего первого стихотворного послания, опубликованного в Argosy за январь 1914 года: «Think not, good rimester, that I sought to shew / In my last letter, merely what I knew». У Лавкрафта во второй строке было know («знать»), но редактор, явно озадаченный британским вариантом орфографии, исправил форму глагола, считая, что shew («показывать») произносится как shoe («ботинок») и рифмуется с knew («знал»). Говард был глубоко возмущен: «…еще три недочета: 1) Нарушена рифма; 2) Значение слова know изменилось с настоящего времени на прошедшее; 3) Оставшееся неизменным shew не гармонирует с орфографией всего стихотворения». Убийственный отклик Джона Расселла появился в майском номере 1914 г.:
Лавкрафт сменил стихи на прозу,
Чтоб показать: он знает то, что знал.
А я скажу, на мой взгляд,
Мало чего он знает.
В апреле 1914 г. на Лавкрафта посыпались новые нападки. Айра Б. Форрест (Мессик, штат Вирджиния) наиболее точно проанализировал позицию Лавкрафта, заметив: «Может, мистер Лавкрафт – просто старый ворчливый холостяк, не терпящий любого проявления чувств». Не менее проницателен в своем комментарии и Э. П. Рас: «Будьте тактичнее и не забывайте, что журнал печатают для всех нас, а не для каждого лично». В конце Рас добавляет: «Побольше Джексона и поменьше Лавкрафта». Расселл отозвался саркастическими стихами:
Вот дела! В своем новом письме
Лавкрафт залез в густые дебри.
Я не в восторге от Джексона
(Его истории ничего так),
Но тот набросился на все любовное,
Говорит, что любовь – вредитель.
Что ж, возьмите лучших авторов,
Диккенса иль Фенни, Шекспира, Скотта,
У них все то же самое;
Где история, там, конечно, и любовь;
Иногда выходит лучше, а иногда и хуже.
Лавкрафт, несомненно, выступал против такого представления о литературе и изо всех сил старался выразить несогласие в собственных рассказах. Ф. У. Сондерс тоже попробовал ответить в стихотворной форме и сочинил эпическую поэму «Ruat Caelum» («Да содрогнутся небеса»), в которой откровенно пародирует стиль Лавкрафта:
Под скромные звуки труб и с полным провизии тайником
Я бреду навстречу умелому вожаку
С военной мелодией. Ступают мои ноги
На поле боя, на прекрасную Энджелл-стрит.
Поэма написана мастерски, хотя местами кажется непоследовательной.
После же происходит нечто странное: следующий отклик Лавкрафта в Argosy появляется только в октябре 1914 года. В рукописном виде сохранились еще две части его «Ad Criticos», так почему же он не отправил их в журнал? Или новые стихи не приняли? Второй вариант кажется маловероятным, ведь в редакторском комментарии под «Правками для Лавкрафта» сказано: «Мы всегда рады вам в разделе читательских писем». Итак, в «Третьей книге» Лавкрафт сначала обращается к Расселлу:
«Узри! – воскликнул он. – На страницах классики
Пляшут слащавые иллюзии любви».
Все верно, Расселл. Отдадим любви должное,
Но одной любовью сыт не будешь!
А затем к Расу:
Что за пронзительные крики терзают мои уши?
То дикие и хриплые вопли Раса.
Мой противник не знает нужды в грубой силе,
Он просто вопит, и я берусь за топор!
Упоминает он и поэму Сондерса: «Стихи его написаны по меркам Поупа (иль по моим)».
Правда, сочиняя этот ответ, Лавкрафт еще не знал, что в выпуске All-Story Weekly от 14 апреля 1914 г. появится «бомба» от С. П. Н. (Кеннет-сквер, штат Пенсильвания), в которой тот ругает длинное письмо Лавкрафта из номера за 7 марта:
«С этим джентльменом я знаком. Он прирожденный критикан и эгоист, каких свет не видывал. Ужасно самолюбивый. Его литературные потуги просто омерзительны.
Я впервые наткнулся на его письмо в All-Story и больше видеть его здесь не желаю».
И так далее еще на половину колонки («А что начнется, когда он пустит в ход свои жуткие стишки!»). Публичного ответа Лавкрафта на это ядовитое высказывание не последовало.