К лету споры начали утихать. Согласно редакторскому комментарию в номере за май 1914 года, «битва из-за Джексона продолжается как в стихах, так и в прозе», и в данном выпуске (помимо стихотворения Расселла, упомянутого выше) содержится еще несколько критических выпадов в сторону Лавкрафта в рифмованной форме. Вот довольно нескладные стихи Дж. К. Кам– мингса из Чикаго:
У него нет никаких чувств,
Раз он не испытывает любви к Джексону,
Чье творчество, в отличие от поэта из Провиденса,
Приносит удовольствие.
А вот творение Ричарда Форстера из Ротвелла, штат Вайоминг:
Будет лучше, если мы
Оставим в покое беднягу Джексона,
А Лавкрафт пусть вымещает злобу
На каком-нибудь другом несчастном.
Миссис У. С. Риттер из Кливленда недовольна тем, что «этому Лавкрафту выделяют слишком много места – лучше бы напечатали пару-тройку других интересных писем». Самый жестокий ответ в прозе пришел от Джека Э. Брауна из Келлогга, штат Айдахо: «Меня ужасно раздражают люди вроде Г. Ф. Л. Готов платить по пятнадцать центов в месяц, чтобы он перестал читать ARGOSY… Я погонщик скота, и я с удовольствием разрядил бы в этого Лавкрафта свой “Магнум”». В этом выпуске сторонников у Говарда не нашлось, хотя высказывание Г. Р. Дж. из Сидар-Рапидс, штат Небраска, звучит довольно неоднозначно: «В связи с комментариями касательно Г. Ф. Лавкрафта раздел читательских писем стал намного интереснее». Однако, когда Лавкрафт перестал отвечать (или его ответы перестали печатать), дальнейшие споры утихли. В неопубликованной «Четвертой книге» «Ad Criticos» он все же возвращается к колким замечаниям Расселла из майского номера журнала:
В своей злобной писанине он избегает вежливости
И попрекает меня в том, что я мало учен.
В изящных строках, источая яд,
Он считает мои неудачи, чтобы показать свой ум.
Остроты Расселла явно задели Лавкрафта. Что до Дж. К. Каммингса, он «достиг известности и вечной славы, / Бросаясь ненавистными именами», а неуклюжие поэтические потуги Фостера Лавкрафт и вовсе разгромил:
Поэт начинает высказывать злобу хореем,
Когда вдруг вмешивается ямб.
Еще через восемь строк он переходит к балладе,
Но в бесформенный рой врывается дактиль:
Пятнадцатая строка написана героическим куплетом
И выделяется среди прочих.
Замечание вполне разумное, ведь Фостер не использует белый стих, а старается попадать в обычный стихотворный размер, но у него ничего не получается. Затем Лавкрафт прибегает к аргументу, который еще не раз будет применять в отношении к белому стиху:
Что до остального, разве кто-то знает
Стихи это иль рифмованная проза?
Мне нет дела до чувств Фостера,
Так зачем же обсуждать то, чего нет?
В июне появляется очередное творение Расселла – стихотворение «Любовь против Лавкрафта» (в ответ на «Вторую книгу» Говарда), в котором он выдает интересное предположение:
Если по невезению прекрасная дева
Затронет его чувства,
Он должен молча вытерпеть боль
И перестать насмехаться над любовью.
Быть может, этот умник считает,
Что женщина – существо подлое,
Что любовь – это шутка,
Тогда он убежденный циник.
Письмо К. М. Тернера носит заголовок «Лавкрафта за борт», и в нем автор заявляет: «…несмотря на мнение мистера Лавкрафта, я считаю произведения мистера Джексона одними из лучших в вашем журнале, и я искренне надеюсь, что вы не станете прислушиваться к несправедливой критике мистера Лавкрафта и ему подобных… Так прошу вас, скиньте мистера Лавкрафта за борт, мистера Джексона назначьте первым помощником капитана, и пусть наш старый добрый ARGOSY плывет дальше». В этом номере напечатали много других писем от сторонников Джексона (причиной тому, вероятно, был брошенный редактором вызов: в апрельском номере 1914 г. он призвал читателей писать письма в поддержку любимого автора. «Люди не всегда готовы признать, что им что-то нравится, если только не приходится возражать другим. Поклонники Джексона, дело за вами», – написал он), однако среди них было не так уж много критики в адрес Лавкрафта.
В номере за июль 1914 г. количество представляющих интерес писем сократилось. Эд. Эллисен из Стратфорда (провинция Онтарио) просит: «Передайте мистеру Лавкрафту, если он продолжит вредничать, то пусть приезжает к нам в Канаду – тут мы найдем, куда его упечь». «…мне не нравится, что господа Лавкрафт и Расселл используют раздел читательских писем для обмена саркастическими замечаниями», – жалуется Э. М. У. из Фаллона, штат Калифорния, и в ближайшие месяцы его сетования подхватят и другие.
В августе и сентябре появляются лишь письма с высокой оценкой творчества Джексона, однако ни Лавкрафт, ни Расселл не упомянуты. Дж. Э. Боннер радуется, что у Джексона собралось больше поклонников, чем противников, впрочем, обращается он к «приятелю Беннетту», а не к Лавкрафту.
Дебатам приходит конец в октябре 1914 года. В разделе читательских писем выделили целую секцию с заголовком «Фред Джексон: за и против», и количество «сторонников Джексона» неминуемо превысило число «критиков». Никто из сторонников не адресует свои слова конкретно Лавкрафту, а вот преданный Ф. У. Беннетт защищает наставника, заодно атакуя главного противника: «Я не согласен с авторами писем, осуждающими мистера Лавкрафта, потому что мы с ним придерживаемся одного мнения по поводу этой халтуры. Насчет поезии [sic] Джона Расселла скажу только: она того же уровня, что и творения Джексона». Самое интересное здесь – поэма «Прощание критиков», подписанная именами Лавкрафта и Расселла. Нет, они не сочиняли ее вместе, просто Лавкрафт написал первую часть («Конец Джексоновской войны») героическим двустишием, а Расселл – вторую («Наши извинения Э. М. У.») энергичным и неравномерным анапестом. По словам Лавкрафта, на перемирии настаивал редактор Argosy, который «дал понять, что поэтическую битву пора заканчивать, так как, согласно жалобам читателей, ей отводится слишком много места в их любимом журнале»[446]. Тем самым редактором, как утверждал Лавкрафт, был Т. Н. Меткалф, правда, он выступал в качестве редактора одного из разделов All-Story под руководством Роберта Х. Дэвиса, тогда как журналом Argosy заведовал Мэтью Уайт-мл.[447]. Возможно, Меткалф как раз отвечал за рубрику читательских писем. Часть поэмы за авторством Лавкрафта заканчивается такими строками:
Что ж, заключим мир,
Отложим перо и прекратим злословить.
Но что за звук? Это тысячи радостных криков
Звучат в ответ нашему прощанью.
Читательский раздел в номере за декабрь 1914 г. озаглавлен «Фред Джексон возвращается!», опубликовано еще несколько хвалебных писем в адрес автора. Стэнли Х. Уотсон из Стоктона (провинция Манитоба) пишет: «Хочется верить, что кому-то наконец удалось остановить Лавкрафта с его нападками на Джексона. Он, должно быть, один из тех зазнаек, которые считают, что и сами могут писать не хуже».
Среди бумаг Лавкрафта нашлись некоторые неопубликованные произведения, связанные с дискуссией по поводу Джексона. Стихотворения «I. Frustra Praemunitus» («Напрасно вооруженный») и «II. De Scriptore Mulieroso» («Изнеженному писателю) были написаны в ответ на «Любовь против Лавкрафта» Джона Расселла (июнь 1914 г.), но, опять же, либо Лавкрафт не отправил их в журнал, либо редактор отказался публиковать стихи. В первом Лавкрафт с иронией заверяет Расселла, что если он и раскритикует «Окрыленных» Джексона, то это лишь позволит Расселлу, «придворному поэту Argosy», блеснуть умом в своем ответе. Во втором Лавкрафт откликается на обвинение, которое ему вменяли многие защитники Джексона, мол, на самом деле он просто разочарованный в любви человек, превратившийся в циника. Журнальный спор затрагивается и в двух других стихотворениях, «Sors Poetae» («Участь поэта») и «Поэт, сверженный с пьедестала»: в первом Лавкрафт открыто упоминает Джексона, а во втором высмеивает любовные романы. Скорее всего, эти стихи он даже не отправлял в журнал.
Что же эта словесная битва из-за Джексона в Argosy и All-Story в целом значила для Лавкрафта? Отчасти именно мистер Джексон (или Ф. У. Беннетт) поспособствовал дальнейшему развитию карьеры Лавкрафта, иначе, возможно, он бы еще долго жил в тепличных условиях в доме на Энджелл-стрит, 598. Лавкрафт нигде не работал, занимался только химией и астрономией и жил с матерью, постепенно теряющей рассудок, а также сочинял непримечательные стишки о родном регионе и запоем читал издания Munsey, даже не задумываясь о том, чтобы послать в эти или какие-либо другие журналы свои рассказы. Зато произведения Джексона вызвали у Лавкрафта такой гнев, что он выбрался из своего кокона и начал заваливать редакцию письмами. И хотя стихотворную перебранку первым начал Джон Расселл, Лавкрафт увидел здесь отличную возможность направить любимую сатиру Августинской эпохи против современной цели, что и сделал в 1914 году. Ему, наверное, не казалось странным взять за образец «Дунсиаду», тем более позже он честно признается: «Не осталось, пожалуй, ни одного человека, кроме меня, кому устаревший слог восемнадцатого века кажется родным языком как в прозе, так и в поэзии»[448]. С другой стороны, Мэтью Уайт-мл. (или Т. Н. Меткалф) наверняка обратил внимание на работы Лавкрафта как раз потому, что они были написаны в причудливо-старомодном стиле и взывали к полемике.
Похоже, Лавкрафт неплохо справился со всеми нападками, хотя отдельные замечания, особенно исходившие от Расселла, явно его разозлили и задели. Возможно, он прекратил отсылать работы в