[666]. В отличие от всех написанных прежде «странных» стихов, на эту поэму – вторую по длине среди всех поэм Лавкрафта (она немного короче «Старого Рождества» и чуть длиннее «Кошмара По-эта») – повлиял не Э. По, а баллады сэра Вальтера Скотта, хотя среди произведений Скотта не нашлось ничего похожего на «Psychopompos». Пожилая леди, матушка Аллард, рассказывает историю о супругах Деблуа, живущих в далеком замке в регионе Франции под названием Овернь. За ними закрепилась плохая репутация, поскольку ходят слухи, будто супруги не поклоняются богу христиан, а у госпожи Деблуа дурной глаз и змеиная походка. Однажды на Сретение Жан, сын земского главы, заболел и умер, после чего вспоминают, что на днях мимо него проходила госпожа Деблуа («Не понравилась им улыбка, с которой появились / Новые дурные черты на ее мрачном горделивом лице»). Той ночью, пока родители оплакивают сына, вдруг появляется огромная змея и бросается к телу мальчика, но жена земского главы быстро реагирует: «Схватив топор, пронзает голову змеи», – и смертельно раненная рептилия уползает.
Вскоре люди замечают, что в поведении господина Деблуа что-то переменилось. Услышав о происшествии со змеей, он «уехал, / И потом его не видели много дней». Госпожу тем летом находят среди кустов – ее голова разрублена топором. Тело относят к замку, и господин Деблуа забирает его «не то что с гневом, а как бы с удивлением». На следующее Сретение земской глава и его родные с ужасом видят, что их дом окружила стая невероятно умных волков. Вожак прыгает в окно и нападает на жену главы, тот атакует волка с тем же топором, которым убили мерзкую рептилию. Волк падает замертво, однако стая все приближается к дому под звуки надвигающейся бури. Увидев блестящий крест на дымоходе, все волки «валятся на землю и внезапно исчезают»!
Слушатель, утомленный запутанным рассказом матушки Аллард, думает, что две истории – про супругов Деблуа и про стаю волков – переплелись в одну, но пожилая леди добавляет: «И после этого господина Деблуа… / Никто больше не видел».
Читатели сего «рифмованного рассказа» куда быстрее поймут, что змеей, которую убила жена земского начальника, была госпожа Деблуа, а вожаком волчьей стаи – господин Деблуа, и оба, по сути, являлись оборотнями. Это единственное произведение, в котором Лавкрафт использовал элементы известного мифа о людях, способных превращаться в других существ, и благодаря средневековой атмосфере стихотворение походит на готический рассказ. Какое значение он вкладывал в название, точно не известно: психопомпы (от греческого psychopompos – «проводник мертвых» (в подземное царство)) встречаются в некоторых рассказах Лавкрафта, но оборотни к ним никогда не относились. Что интересно, сам Лавкрафт относил данное произведение к прозе, поскольку во многих списках оно числится как рассказ.
В целом, как уже упоминалось, в поэме заметно влияние Скотта, хотя можно увидеть и отсылки к другому автору. Перед основной частью поэмы (написанной героическими двустишиями) идут два замечательных четверостишия:
Я тот, кто воет в ночи,
Я тот, кто стонет в снегах,
Я тот, кто никогда не видел света,
Я тот, кто появляется снизу.
Я еду на поезде Смерти,
Лечу на крыльях ужаса,
В моем дыхании – холод северного ветра,
Я охочусь на холодное и мертвое.
Это явные отголоски первой строфы стихотворения «Бессонница» Уинифред Вирджинии Джордан (позже – Джексон), опубликованного Лавкрафтом в Conservative за октябрь 1916 г.:
Я есть то, что мчится в Ночи,
Хватается за крылья Сна,
Я есть то, что на ярком солнце
Быстро раздражается,
Я есть то, что раздвоенным ножом
Пронзает утомленный мозг
И рычит, когда Удовольствие стремится к жизни
Среди моей Боли.
Возможно, Лавкрафт правил стихи Джексон, хотя она была талантливой поэтессой и вряд ли нуждалась в его помощи. Подметим еще одну деталь: имя Деблуа взято с надгробных камней на кладбище у Епископальной церкви Святого Иоанна в Провиденсе, где Лавкрафт часто бывал.
Независимо от источников литературного влияния и простоты сюжета, «Psychopompos» – настоящий успех, искусное и мастерски написанное произведение. Поначалу мы как будто немного сочувствуем живущим в затворничестве Деблуа, ведь злые слухи часто возникают про людей, которые (как Лавкрафт) не придерживаются традиционной веры и живут уединенно:
Так и жила пара,
Прячась от толпы и чужих взглядов,
Они смеялись над сомнениями крестьян
И просили только одного – чтоб их оставили в покое!
Будучи неверующим, Лавкрафт все же использует крест против волков как типичный для «странного» жанра символ защиты от потусторонних сил.
Печаль родителей маленького Жана показывается вполне убедительно:
Вокруг тела горели свечи,
Скорбящие вздыхали, родители убиты горем,
Потом, один за другим, подошли к его скромному ложу
И оставили одинокую мать наедине с мертвецом.
Сочувствие автор высказывает даже господину Деблуа, который осматривает тело убитой жены: «Предательски лишена жизни ударом убийцы».
Стихотворение появилось в журнале Кука Vagrant за октябрь 1919 г. Как мы уже знаем, Кук не очень-то жаловал поэзию Лавкрафта в георгианском стиле, однако «странные» рассказы и стихи ему понравились, и многие из них, в том числе «Psychopompos» и «Кошмар По-эта» (июль 1918 г.) он тоже напечатал в своем журнале. Комментариев по поводу «странной» поэзии Лавкрафта в любительской прессе почти не встречалось, но этот жанр – вместе с его сатирическими стихами – заслуживает наибольшей похвалы из всех поэтических работ Лавкрафта.
В тот период он уделял написанию «странной» прозы и поэзии не так много времени, как деятельности любительской прессы, политическим событиям, отношениям с матерью и постепенному уходу от затворнического образа жизни. К этим темам мы и обратимся в следующей главе.
9. Бесконечное бумагомарание (1917–1919, Часть II)
Тем временем внимание Лавкрафта не переставали привлекать политические события. Пусть он не смог сам принять участие в Первой мировой, но он пристально следил за ходом военных действий, и в особенности за ролью Америки, запоздало вступившей в конфликт. Лавкрафт ожидаемо написал целый ряд стихотворений в честь того, что Штаты присоединились к «матушке» Англии в борьбе против Германии: «Iterum Conjunctae» (Tryout, май 1917 г.), «От американца к британскому флагу» (Little Budget, декабрь 1917 г.), «Связующее звено» (Tryout, июль 1918 г.), а также стихи с поддержкой в адрес британских солдат: «Britannia Victura» (Inspiration, апрель 1917 г.) и «Ad Britannos, 1918» (Tryout, апрель 1918 г.). Некоторые из них перепечатали в профессиональном издании National Enquirer, однако особенно примечательных работ среди этих произведений нет.
В нескольких политических стихотворениях того периода Лавкрафт обращается к более интересным темам. Например, «К Греции, 1917» (Vagrant, ноябрь 1917 г.) – град упреков в сторону греков, которых он призывает бороться против вторжения Германии. В начале Первой мировой Греция еще не определилась с планом действий, поэтому автор критикует короля Константина I за сохранение нейтралитета («Позор тебе, Константин! Не правь ты больше, / Второй Гиппий аттических берегов!»). Зато он хвалит греческого премьер-министра Элефтериоса Венизелоса, вступившего на должность в 1909 г., – он принял сторону союзников и в 1916 г. организовал собственное правительство, вынудив Константина бежать из страны:
Не говори, что твоя страна лишена героев,
Не плачь, что Клисфен не оставил наследников,
Зол тот язык, что порочит
Греческую землю, пока жив ВЕНИЗЕЛОС!
В стихотворении есть запоминающаяся строчка о том, как в Фермопилах греки «спасли младую Европу от персидской могилы». Написано оно было, скорее всего, еще до того, как в июне 1917 г. Греция все-таки вступила в войну на стороне союзников.
«На поле боя в Пикардии» (National Enquirer, 30 мая 1918 г.) – трогательная поэма о разрушительном состоянии Франции:
Здесь все мертвы.
Призрачный легион
Не может найти покоя,
Куда ни глянь, кругом лишь серость,
Грязь
И красные пятна,
Там, где отважные бойцы пролили кровь за свободу.
И по знойному небу
Летят вороны-падальщики,
Ищут гниль на пустой земле.
А ночью выходит рогатая Астарта,
Проливая свой злостный свет.
Как видно из этого и некоторых других стихов, Лавкрафт мог бы стать замечательным (или, по крайней мере, уважаемым) поэтом, если б в юности не увлекся так сильно героическими двустишиями. Чуть менее успешное стихотворение – «Медсестрам Красного Креста» (написано в 1917 г.[667], но при жизни Лавкрафта не опубликовано), сентиментальная история о «мощной силе», которая «облегчает муки… и ослабляет боль» солдат на поле сражения.
Самым перепечатываемым стихотворением Лавкрафта стал «Доброволец», который впервые появился в Providence Evening News за 1 февраля 1918 г., а затем его опубликовали в National Enquirer (7 февраля 1918 г.), Tryout (апрель 1918 г.), Appleton Post (очевидно, с подачи Мориса У. Моу), St. Petersburg Evening Independent (возможно, через Джона Расселла) и Trench and Camp, военной газете из Сан-Антонио, штат Техас. Даты печати в последних трех изданиях точно не установлены. Лавкрафт сочинил его в ответ на другое стихотворение, «Всего лишь доброволец» сержанта Хэйеса П. Миллера из 17-й воздушной эскадрильи США, вышедшее в