[750] Печальный тенор вновь ему пригодился! Вечерним поездом он отправился в Провиденс, однако из-за аварии на железной дороге попал домой на Энджелл-стрит, 598, только в 3:30 утра.
Месяц спустя, 10 марта, Лавкрафт вернулся в Бостон на съезд любителей, приуроченный к Дню святого Патрика и проходивший в доме № 20 на Уэбстер-стрит[751]. Все расселись в гостиной в круг и по очереди зачитывали свои литературные сочинения. Лавкрафт прочитал рассказ «Болото Луны», написанный специально к собранию. Многие ему аплодировали, но главный приз он не получил. Потом он вступил в философские рассуждения с новым членом ассоциации доктором Джозефом Гомером (по данным списков ОАЛП, он был жителем Роксбери) – спора не случилось, поскольку их взгляды во многом были схожи, однако беседа «привлекла большое количество слушателей, которые смотрели на нас широко раскрытыми глазами; возможно, двое или трое из них даже поняли, о чем шла речь»[752].
Лавкрафт оказался единственным гостем, приехавшим из другого города, и его оставили на ночь, так что разговор затянулся допоздна. До 1:30 он беседовал с Уинифред Джексон и Эдит Минитер, после чего ушел в гостевую спальню. На следующий день (в пятницу, 11 марта) Лавкрафт большую часть времени обсуждал что-то с коллегами и играл с пугливой кошкой по имени Тэт, которая, ко всеобщему удивлению, позволила Говарду взять себя на руки, а затем устроилась у него на коленях и мурчала. Лавкрафт опять сел на вечерний поезд и вернулся домой к 1:30 ночи.
В начале июня он собирался поехать в Нью-Гэмпшир, чтобы навестить Мирту Элис Литл в Хэмпстеде, неподалеку от Уэствилла (близ границы Массачусетса, в нескольких милях к северу от Хейверилла). Неизвестно, как именно Лавкрафт познакомился с мисс Литл. Она вступила в ассоциацию не позже сентября 1920 г. и, возможно, была подругой Чарльза У. Смита (Tryout) из Хейверхилла, которого Лавкрафт знал по переписке с 1917 г. По словам Лавкрафта, Литл раньше преподавала в университете, а теперь пробовала себя в качестве профессионального писателя[753]. Несмотря на долгий путь, он планировал остаться всего на одну ночь, так как во время поездок с ночевкой в Бостон (в июле 1920 г. и в марте 1921 г.) на второй день он чувствовал себя очень уставшим. Таким образом Лавкрафт собирался приехать к Литл 8 июня, остаться на ночь, а затем 9 июня отправиться на съезд Бостонского клуба. В 1890 г. Лавкрафта возили в Род-Айленд и Массачусетс, в 1903 г. он ездил в Коннектикут (об этом путешествии нам ничего не известно), и Нью-Гэмпшир стал бы всего лишь четвертым штатом, в котором он побывал, однако единственное сохранившееся послание к Литл от 17 мая 1921 г. было написано всего за неделю до самого трагичного события в жизни Лавкрафта: 24 мая умерла его мать. Как это произошло и как Лавкрафт справлялся со смертью Сьюзи, мы узнаем из последующих глав.
В «Исповеди неверующего» Лавкрафт сообщает, что его философская мысль укрепилась в послевоенный период: «Мирная конференция, Фридрих Ницше, Сэмюэл Батлер (современник), Г. Л. Менкен и многие другие отточили мой циничный настрой, который развивается все сильнее с наступлением зрелых лет, когда человек избавляется от слепых предубеждений, тогда как в молодости мы цепляемся за банальное иллюзорное представление о том, что “с миром все в порядке”, просто потому что нам очень хочется, чтобы так все и было». Этические, политические и социально-философские взгляды Лавкрафта складывались под влиянием самых разных личностей. Однако он не упоминает здесь две важные работы, воздействовавшие в то время на его метафизические взгляды, – я имею в виду «Загадку Вселенной» Эрнста Геккеля (1899; издание в английском переводе 1900 г.) и «Современную науку и материализм» Хью Эллиота (1919). Это вовсе не значит, что метафизика Лавкрафта складывалась исключительно под влиянием упомянутых книг. Многие аспекты его взглядов можно проследить у досократиков, Эпикура и ученых девятнадцатого века, хотя именно данные работы, с которыми Лавкрафт, вероятно, ознакомился в 1918–1919 гг., помогли придать форму его мыслям на ближайшие годы, пока они не приняли совершенно другое направление.
Нельзя сказать, что в качестве источников метафизических убеждений Лавкрафт целенаправленно выбирал работы выдающихся личностей. Эрнст Геккель (1834–1919) действительно был известным биологом, зоологом и антропологом, а также, наравне с Томасом Генри Гексли, одним из главных сторонников дарвиновской теории эволюции. Лавкрафт читал его «Эволюцию человека» (1903; перевод издания «Anthropogenie» 1874 г.). В «Загадке Вселенной» (перевод книги «Die Welträthsel») рассказывается об основных течениях мысли, развивавшихся в девятнадцатом веке в области биологии и физики, но раздел по биологии получился более основательный, поскольку всего пять лет спустя теория Эйнштейна поставила под сомнение все изложенное в разделе по физике. Геккеля теперь уже не особо почитают как философа, а английского автора Хью Эллиота (1881–1930) и тем более никогда не относили к таковым, так как он был всего лишь популяризатором данной темы, но сам ничего нового в нее не привнес. Он написал еще несколько книг, включая «Современную науку и иллюзии профессора Бергсона» (1912) и «Герберта Спенсера» (1917). Насколько мне известно, Лавкрафт читал только его «Современную науку и материализм», и в этой работе доктрина чистого материализма излагалась настолько компетентно, что Лавкрафт смог четко вынести из нее основные правила своей метафизики.
Эллиот выделяет три принципа механистического материализма:
1. Единство законов.
2. Отрицание телеологии.
3. Отрицание любой формы существования, не предусмотренной законами физики и химии, но имеющей ощутимые материальные характеристики и качества[754].
Лавкрафт придерживался этих принципов до конца жизни, считая, что даже революционные открытия, связанные с теорией относительности и квантовой теорией, по сути не идут с ними вразрез. Рассмотрим подробнее каждое из правил:
1) Единство законов означает, что причинно-следственная связь постоянна во Вселенной, начиная с мельчайшей субатомной частицы и заканчивая крупнейшим квазаром или туманностью. Это и есть «механистическая» составляющая материализма. Вселенная – механизм, работающий согласно непреложным законам природы. Нам не обязательно знать обо всех законах – многие материалисты даже считают, что это невозможно, – но теоретически такая вероятность существует. Только вот и Эллиот, и многие другие материалисты девятнадцатого века не обращали внимания на то (или специально уходили от этой мысли), что единство законов является не исходным фактом физики (как первым заявил Юм), а выводом из всех накопленных физических знаний. До появления квантовой теории никто не замечал никаких нарушений в причинной связи, поскольку физике, химии и биологии удавалось все более досконально объяснять чисто механическое функционирование всего сущего. И даже с учетом квантовой теории можно в некотором смысле «сохранить причинную связь».
2) Отрицание телеологии обычно относится к отрицанию того, что мироздание как единое целое движется в каком-то направлении, особенно (в религиозной метафизике) под управлением некоего божества. Более узкое представление о том, что человечество стремится к определенному (предположительно лучшему) существованию, не является чисто метафизической концепцией, даже в религиозном смысле, так как здесь могут приниматься в учет этические и политические соображения. По мнению многих религиозных и околорелигиозных мыслителей, данное понятие связано с тем, что под божественным управлением человечество движется к более возвышенному духовному состоянию.
3) Данный принцип Эллиот сформулировал не очень удачно, поскольку как раз религиозные люди и спиритуалисты верят в «других сущностей», которые не имеют «ощутимых материальных характеристик», то есть души или духа. Тем не менее отрицание духа – или любой другой нематериальной сущности – основной принцип и определяющий параметр материализма. Можно отказаться от первых двух правил Эллиота (большинство современных физиков отклонят первый принцип, по крайней мере в теории, а второй принцип отвергали философы восемнадцатого века, верившие в способность человеческой расы к совершенствованию) и по-прежнему оставаться материалистом, однако третий принцип отклонить нельзя.
Механистический материализм как философское направление, естественно, уходит корнями к досократикам, в особенности к Левкиппу и Демокриту, сооснователям атомистической теории и строгим приверженцам детерминизма. Эпикур был последователем метафизики Демокрита, но отрицал его этические взгляды, поддерживая свободу воли, которая становится теоретически невозможной, если строго соблюдать принцип «единства законов». Римский поэт Лукреций просто изложил философию Эпикура в стихах, однако сделал это с такой захватывающей уверенностью, что познакомил с правилами Эпикура весь Римский мир и эпоху Возрождения.
Лавкрафт читал всех вышеперечисленных древних мыслителей, но откуда у него взялась эта информация? Из трудов Левкиппа, Демокрита и Эпикура сохранились только отдельные фрагменты. Отрывки произведений первых двух авторов опубликовали в знаковом сборнике Германа Дильса «Die Fragmente der Vorsokratiker» (1903), однако Лавкрафт не настолько хорошо знал греческий, чтобы осмысленно изучить эту работу. Все части произведений Эпикура собрали только в издании Сирила Бейли 1926 г., а к тому времени Лавкрафт давно называл его одним из автором, повлиявших на его убеждения. Возможно, он читал (в переводе) «Жизни философов» Диогена Лаэртского, где довольно подробно рассказывается об их взглядах, хотя многие из этих биографических заметок написаны чересчур разговорным стилем и иногда предоставляют ненадежную информацию. Лавкрафт точно читал Лукреция на латыни: у его было издание Якова Бернайса 1879 г., а в 1927-м он даже процитировал строку из Лукреция во сне. В то время почти не издавались справочники по древней философии, хотя какие-то из них он предположительно изучал еще в юном возрасте – может быть, в период затворничества в 1908–1913 гг. Имелось у него и другое неплохое издание 1824 г. (переводное) по данной теме – «Жизни древних философов» Франсуа Фенелона.