бовь и ненависть, и иных признаков ничтожной расы под названием человечество»56.
Возможно, данное утверждение несет не такую уж серьезную философскую нагрузку, которую некоторые (и я в том числе) ему придают: несмотря на то, что первое предложение имеет довольно общий характер, весь остальной отрывок (и само письмо) посвящен очень конкретному аспекту писательства, связанному с рассказами в «странном» или научно-фантастическом жанре, а именно с изображением внеземных существ. Лавкрафт выступал против устоявшейся традиции (свойственной Эдгару Райсу Берроузу, Рэю Каммингсу и др.) изображать инопланетян не просто похожими на людей внешне, но и имеющими подобный нашему язык, привычки и эмоционально-психологический склад. Поэтому Лавкрафт и придумал такое необычное имя – «Ктулху» – для существа, пришедшего из глубин космоса.
И все же, как утверждается в приведенном выше отрывке, Лавкрафт в той или иной мере во всех рассказах делает упор на космизм. Сейчас неважно, так ли это на самом деле, однако сам Лавкрафт был в этом уверен. Если мы и выделим некоторые его истории, в которых используется структура «вымышленного пантеона и мифоподобная основа» (как он пишет в «Кое-каких заметках о ничтожестве»), то это будет сделано исключительно для удобства, поскольку мы прекрасно понимаем, что произведения Лавкрафта нельзя строго разделять на категории без достаточных оснований (например, «истории Новой Англии», «рассказы в стиле Дансени» и «Мифы Ктулху», как предлагал Дерлет), ведь данные (или любые другие) категории не имеют четкого определения и не являются взаимоисключающими.
3) Было бы неверно и легкомысленно заявлять, что мифология Лавкрафта – это и есть его философия. Нет, его философским принципом был механистический материализм со всеми его вариациями, а мифология Лавкрафта – это, скорее, набор сюжетных приемов, предназначенных для более удобного выражения этой философии. Не станем сильно отвлекаться на такого рода приемы, за исключением самых общих их черт. Они разделяются на три группы: а) выдуманные «боги» и сложившиеся вокруг них культы и идолопоклонники; б) библиотека мифических книг по оккультным знаниям, которых становится все больше и больше, и в) вымышленная топография Новой Англии (Аркхэм, Данвич, Инсмут и т. д.). Несложно заметить, что последние два пункта уже присутствовали во многих ранних рассказах, правда в более размытой форме, а все три вместе появляются только в более позднем творчестве Лавкрафта. Последний, третий, пункт, возможно, и не передает космическую идею Лавкрафта во всей полноте, и этот прием можно обнаружить в историях, которые вовсе не относятся к космизму (например, «Картина в доме»), и все-таки данное явление привлекает много внимания и до сих пор считается важным компонентом мифологии Лавкрафта. К сожалению, именно эти поверхностные черты, а не философские идеи, которые они символизируют, зачастую имеют наибольшее значение для читателей, писателей и даже критиков.
Не думаю, что на данном этапе есть смысл рассматривать некоторые неверные толкования лавкрафтовской мифологии, предложенные Августом Дерлетом. Упомянуть их стоит лишь в качестве предварительной информации, когда мы перейдем к изучению истинного значения мифов Лавкрафта. Все эти ошибки можно разделить на три группы: 1) «боги» Лавкрафта – это стихии; 2) «боги» делятся на «Старших богов», представляющих силы добра, и «Древних», олицетворяющих силы зла; и 3) с философской точки зрения его мифология схожа с христианством.
Даже без лишних размышлений можно признать все эти пункты абсурдными и нелепыми. Идея о том, что «боги» являются стихиями, вероятно, во многом основана на Ктулху: он заточен под водой, внешне он напоминает осьминога, поэтому его предположительно относят к водной стихии. Однако Ктулху, заключенный в затонувшем Р’льехе, явно прибыл на землю из космоса, так что его сходство с осьминогом случайно, а вода не является его естественной средой. Дерлет пытался отнести к разным стихиям и других «богов», что кажется еще более нелепым: Ньярлатхотепа он почему-то счел представителем земной стихии, а Хастур (это имя лишь однажды упоминается в «Шепчущем во тьме») якобы относится к воздуху. Таким образом Дерлет не только упускает двух главных божеств из пантеона Лавкрафта – Азатота и Йог-Сотота, – но и вынужден заявить, что Лавкрафт по какой-то необъяснимой причине «не сумел» придумать бога, олицетворяющего огонь, хотя (по мнению Дерлета) беспрестанно работал над «Мифами Ктулху» на протяжении последних десяти лет жизни. (Дерлет выручил Лавкрафта, создав якобы недостающее огненное божество по имени Ктуга.)
Сам Дерлет, будучи католиком, не выносил суровых атеистических взглядов Лавкрафта, поэтому взял и придумал «Старших богов» (с британско-римским богом Ноденсом во главе) в противовес «злым» Древним, которые хоть и были «изгнаны» с земли, но все равно готовятся однажды вернуться и уничтожить человечество. Идею Дерлет, похоже, взял из «Сомнамбулического поиска неведомого Кадата» (а эту историю, как ни парадоксально, он даже не причислял к «рассказам о мифах Ктулху»), в связи с чем Ноденс, судя по всему, встает на сторону Рэндольфа Картера (правда, Картеру он ничем не помогает) в борьбе против интриг Ньярлатхотепа. Так или иначе, выдуманные «Старшие боги» позволили Дерлету утверждать, что «Мифология Ктулху» обладает сильным сходством с христианством, поэтому людям его веры можно такое читать. В поддержку своих слов Дерлет неоднократно приводил следующее важное «доказательство», взятое, предположительно, из письма Лавкрафта: «Пусть все мои рассказы кажутся не связанными между собой, в их основе все-таки лежат знания и легенды о том, что когда-то наш мир населяла другая раса. Раса эта занималась черной магией и однажды лишилась своего положения и была изгнана, но ее представители продолжают жить за пределами Земли и готовятся однажды снова ею завладеть». Несмотря на сходство с приведенной ранее цитатой (которая была известна Дерлету), в этом отрывке нет ничего от Лавкрафта – по крайней мере, эти слова полностью противоречат сути его философии. В последующие годы Дерлета просили показать письмо, из которого якобы взята данная цитата, но он не смог его найти, и тому есть очень веская причина: на самом деле ни в одном письме Лавкрафта этого отрывка не было. А взят он из письма к Дерлету от композитора Гарольда С. Фарнезе, который недолго переписывался с Лавкрафтом и истолковал основную мысль произведений Лавкрафта так же неверно, как и Дерлет57. Однако для Дерлета эта «цитата» была настоящим козырем в подтверждении его ошибочных взглядов, и он крепко за нее держался.
Сейчас уже нет необходимости заново поднимать этот спор, поскольку работы современных критиков, в том числе Ричарда Л. Тирни, Дирка В. Мосига и других, получились настолько убедительными, что не стоит даже пытаться их опровергнуть. В рассказах Лавкрафта нет никакой вселенской борьбы «добра против зла». Сражаются друг с другом только отдельные внеземные создания, но это просто часть истории вселенной без какого-либо морального подтекста. Нет никаких «Старших богов», защищающих человечество от «злых» Древних, и Древних никто никуда не «изгонял», и ни один из них (кроме Ктулху) не «заточен» на Земле или где-то еще. Взгляд Лавкрафта на ситуацию довольно мрачен: человечество вовсе не является центром вселенной, и никто не поможет нам в борьбе против сущностей, которые иногда спускаются на Землю и приносят с собой хаос. На самом деле «боги» из мифологии Лавкрафта даже не боги, а просто внеземные создания, которые иногда используют своих человеческих последователей для собственной выгоды.
Последнее утверждение стоит рассмотреть именно в связи с «Зовом Ктулху», к которому мы наконец-то можем вернуться. Из причудливой истории о Великих Древних, рассказанной Леграсу стариком Кастро, мы узнаем о тесной связи между человеческим культом Ктулху и объектами их поклонения: «Этот культ не умрет, пока вновь не сойдутся звезды и тайные жрецы не заберут великого Ктулху из Его гробницы, чтобы воскресить Его подданных и восстановить Его правление на Земле». Главный вопрос заключается в следующем: прав ли Кастро? Весь рассказ в целом намекает на то, что это не так, что культ никак не связан с возвращением Ктулху (и точно не имел к этому никакого отношения в марте 1925 года, когда он появился в результате землетрясения) и вообще никак не влияет на Ктулху и какие-либо его задумки. Вот здесь в дело и вступает замечание Лавкрафта о том, что необходимо избегать человеческих эмоций при описании внеземных существ: нам почти ничего не известно об истинных мотивах Ктулху, тогда как его жалкие невежественные поклонники среди людей, желая удовлетворить чувство собственной важности, считают, будто они каким-то образом повлияли на его возвращение и что теперь они вместе с ним буду править миром (если, конечно, такова была конечная цель Ктулху).
Тут мы подбираемся к самой сути мифологии Лавкрафта. В «Кое-каких заметках о ничтожестве» он говорил, что именно у Лорда Дансени «я позаимствовал идею вымышленного пантеона и мифоподобной основы, представленной посредством „Ктулху“, „Йог-Сотота“, „Юггота“ и т. д.», однако это утверждение либо неправильно истолковали, либо вовсе проигнорировали, а ведь оно играет важнейшую роль в понимании значения псевдомифологии для Лавкрафта. Выдуманный пантеон Дансени представлен в двух его первых книгах (и только в них), «Боги Пеганы» (1905) и «Время и боги» (1906).
Сам процесс создания вымышленной религии нуждается в комментарии: здесь явно чувствуется неудовлетворенность религией (христианством), в которой воспитывали автора. Дансени, судя по всему, тоже был атеистом, хотя и не таким ярым, как Лавкрафт, а описанные им боги олицетворяли его основные философские убеждения – то же самое мы видим и в произведениях Лавкрафта. В случае Дансени речь шла о необходимости воссоединения человека с природой и отказе от множества явлений нынешней цивилизации (включая бизнес, рекламу и отсутствие красоты и поэзии в современной жизни). Лавкрафт, желая передать собственный философский посыл, использовал вымышленный пантеон для тех же целей, однако внес в него важное изменение: он перенес этот пантеон из воображаемой неизвестной страны в объективно реальный мир, совершив переход от чистой фантазии к сверхъестественному ужасу, в результате чего описанные им сущности стали намного более опасными по сравнению с обитателями Пеганы.