Amazing Stories начали впервые целенаправленно печатать материалы такого рода – и вполне научно достоверные. В течение первого года, когда Лавкрафт подписался на журнал, редактор Хьюго Гернсбек старался делать выбор в пользу основных произведений данного направления и публиковал произведения Жюля Верна, Герберта Уэллса и других классиков. Как только затея сошла на нет, Лавкрафт отменил подписку, так как материалы новых авторов его не заинтересовали.
Если Лавкрафт и верил, что нашел альтернативу Weird Tales, то он глубоко ошибался. Хотя в его более поздних работах содержалось немало научных деталей, журнал Amazing Stories стал для него неподходящим вариантом, поскольку Гернсбек заплатил за рассказ всего двадцать пять долларов, то есть по одной пятой цента за слово, и это после трех писем с настойчивыми напоминаниями. Гернсбек платил крайне мало и задерживал гонорар на несколько месяцев и даже лет. В итоге произошло неизбежное, и многие потенциальные авторы отказались публиковаться в этом журнале, а некоторые, такие как Кларк Эштон Смит (его работы появлялись и в Amazing Stories, и в более позднем журнале Гернсбека Wonder Stories, где преобладали те же финансовые проблемы), получили оплату только через суд. В 1930-х годах один юрист полностью специализировался на взыскании гонораров с Гернсбека. В последующие годы Лавкрафт иногда размышлял над запросами на новые материалы от Гернсбека или его младшего редактора К. А. Брандта, но больше не отправил в Amazing Stories ни одного рассказа, а Гернсбека называл «крысой по имени Хьюго».
Стоит отметить еще одно художественное произведение под заголовком «Потомок» (такое название ему дал Р. Х. Барлоу). Чаще всего (правда, безосновательно) его относят к периоду до 1926 года, однако более вероятным временем написания можно назвать первую половину 1927 года. Подсказку найдем в письме за апрель 1927 года:
«Сейчас я очень внимательно изучаю все связанное с Лондоном: карты, книги, иллюстрации, чтобы описать куда более древнее место действия, чем Америка… Ненавижу писать о какой-то местности, если я не знаком с его историей, топографией и общей атмосферой. Не хотелось бы совершить промах при описании старинного Лондона и всего, что по моей задумке будет там происходить»38.
Ни в одном из прочитанных мной писем Лавкрафт не упоминает, что написал произведение, действие которого происходит в Лондоне, однако единственной подходящей под тему работой того периода является «Потомок». На дату также указывает упоминание в рассказе имени Чарльза Форта, о котором Лавкрафт, вероятно, слышал и раньше, однако его «Книгу проклятых» он впервые прочитал в марте 1927 года39 (одолжив книгу у Дональда Уондри).
Даже не знаю, как расценивать эту явно неудачную работу, которую Лавкрафт с тем же успехом мог забросить через несколько страниц. Написана она в несдержанном и чересчур эмоциональном стиле его ранних рассказов, хотя, казалось бы, в «Зове Ктулху» и «Цвете из иных миров» он разумно отказался от такой манеры письма. В этой истории, как и в рассказе «Крысы в стенах», Лавкрафт задействует Римскую Британию и вновь допускает ошибки по поводу того, какой именно Августов легион находился в Англии (второй, а не третий) и где располагалась легионерская крепость – в Карлеоне-на-Аске, а не в Линдуме (Линкольне). Конечно, эти изменения он мог внести намеренно, однако с какой целью, мне не понятно. Внимание вновь сосредоточено на «Некрономиконе», а сцена, в которой один из героев приобретает книгу в «еврейской лавке в захудалом районе Клэр-Маркет», удивительным образом напоминает первый сонет «Грибов с Юггота» (1929–1930). Другой персонаж, лорд Нортем, отчасти заставляет вспомнить об Артуре Мэкене и Лорде Дансени. Нортем живет в Грейс-Инн, где много лет прожил Мэкен, а также являлся «девятнадцатым бароном в роду, истоки которого уходят корнями в пугающе далекое прошлое», тогда как Дансени был восемнадцатым бароном в роду, берущем начало в двенадцатом веке. Подобно Рэндольфу Картеру в «Серебряном ключе», Нортем решает примерить на себя разные религиозные и эстетические идеалы («В молодые годы Нортем поочередно черпал вдохновение то в официальной религии, то в оккультных тайнах»), в связи с этим можно предположить, что «Потомок» был написан уже после «Серебряного ключа». Помимо этого сказать о произведении больше и нечего.
Незадолго до написания «Цвета из иных миров» Лавкрафту пришлось в спешке напечатать на машинке «Сверхъестественный ужас в литературе», потому что Кук хотел как можно скорее опубликовать эссе в своем журнале Recluse. Вернувшись из Нью-Йорка, Лавкрафт заметил, что «кто-то [К. М. Эдди?] добавил мое имя в библиотечный список „странной“ литературы, и (если мне удастся получить к нему доступ), возможно, я смогу значительно его расширить»40. Летом и осенью 1926 года Лавкрафт изучил некоторые новые материалы и внес несколько дополнений, включая сборники Уолтера де ла Мара «Загадка и другие рассказы» (1926) и «Знаток и другие рассказы» (1926), а также его роман «Возвращение», которые относятся к наиболее удачным образцам атмосферной и психологической фантастики тех времен. Лавкрафт поставил де ла Мара на пятое место после четырех «современных мастеров», а позже и сам стремился достичь иносказательности, характерной для лучших работ де ла Мара, в том числе «Тетушки Ситона», «Все святые», «Мистер Кемп» и других. В тот же период он ознакомился с произведением Сакса Ромера «Ведьмино отродье» (1924) и романом «Она» Г. Райдера Хаггарда (1887)41. Из-за спешки Лавкрафту пришлось печатать эссе без некоторых важных дополнений42, и общий объем составил семьдесят две страницы. Кук невероятно быстро подготовил типографский набор статьи и уже две недели спустя, к концу марта, отправил Лавкрафту первый комплект корректурных оттисков.
Впрочем, на этом расширение его читательского кругозора не остановилось. Позже в том же месяце Дональд Уондри дал Лавкрафту великолепный сборник рассказов в жанре ужасов «Странствующие духи» Ф. Марион Кроуфорд (1911, опубликован посмертно)43, а в апреле Лавкрафт взял у Кука44 давний сборник Роберта У. Чэмберса «Король в желтом» (1895). Эти работы произвели на него сильное впечатление, и Лавкрафт добавил информацию об авторах в корректурные оттиски своей статьи.
В интересе Лавкрафта к «странным» работам Чэмберса (1865–1933) и изумлении, с которым он обнаружил «…забытые ранние труды Роберта У. Чэмберса (представляете?), писавшего, как оказалось, очень удачные вещи в „странном“ жанре в период с 1895 по 1904 год», нет ничего неожиданного. «Король в желтом», как он пишет в «Сверхъестественном ужасе в литературе», «представляет собой набор отчасти связанных между собой историй, а объединяет их жуткая тайная книга, прочтение которой сеет ужас и безумие и приводит к трагедии» – в точности как «Некрономикон»! Вполне естественно, что некоторые критики (к примеру, Лин Картер) полагали, что Лавкрафт вдохновлялся «Королем в желтом», когда придумывал свой «Некрономикон», поскольку не знали, когда он впервые прочитал произведение Чэмберса. Великолепный сборник рассказов Чэмберса теперь считается вехой в литературе – в основном благодаря Лавкрафту. Говард прочитал и другие работы Чэмберса в «странном» жанре, включая «Создателя лун» (1896), «В поисках неизвестного» (1904) и его довольно посредственный поздний роман «Истребитель душ» (1920), но вот с ранним сборником «Тайна выбора» (1897), практически не уступающим «Королю в желтом», он, похоже, так и не ознакомился. Фраза из письма «представляете?» намекает на то, что где-то на рубеже веков Чэмберс забросил «странную» литературу, сделав выбор в пользу бесконечной серии любовных романов, которые стали бестселлерами и принесли Чэмберсу большие доходы, однако не обладали никакими художественными достоинствами. Как правильно замечает Лавкрафт: «Чэмберс напоминает мне Руперта Хьюза и еще несколько падших титанов – у них есть хорошее образование и голова на плечах, но они совершенно забыли, как всем этим пользоваться»46.
Recluse вышел в августе 1927 года и стал единственным опубликованным номером, хотя изначально журнал задумывался как ежеквартальный. Тем не менее это было очень важное издание, посвященное не только всему «странному». Хотя в журнале содержалось немало работ Лавкрафта и его друзей в «странном» жанре, он был просто очередной любительской затеей Кука. В главном материале, занимающем первые четырнадцать (из семидесяти семи) страниц, представлено подробное исследование поэтов Вермонта и конкретно поэзии Уолтера Дж. Котса. Бо́льшую часть выпуска занимает эссе Лавкрафта (с двадцать третьей по пятьдесят девятую страницу). Говард не был уверен, опубликует ли Кук его работу в самом первом выпуске, но, к счастью, именно так и произошло. В журнале также нашлось место «странным» работам Кларка Эштона Смита (стихотворение «После Армагеддона», а также перевод «Туманов и дождей» Бодлера), Дональда Уондри (рассказ «Сон: фрагмент» и стихотворение «В могиле» [позже издавалось как «Говорящий труп»]) и Г. Уорнера Манна (рассказ «Зеленая фарфоровая собачка»), а также чудесному романтическому стихотворению Фрэнка Лонга «Баллада о Святом Антонии» и эссе Сэмюэла Лавмэна с тонким анализом творчества Хьюберта Краканторпа. Одной из самых поразительных работ можно назвать потрясающий карандашный рисунок Вреста Ортона на обложке, на котором изображен старинный кабинет и старик, изучающий древние фолианты, вокруг него полно книг с железными застежками и емкостей со странными веществами. Читает старик при тусклом мерцании трех свечей. В целом у художника получилась великолепная обложка для великолепного журнала.
Кук хотел отправить Recluse некоторым «знаменитостям», включая четырех «современных мастеров» Лавкрафта, а именно Мэкена, Дансени, Блэквуда и М. Р. Джеймса, и кое-кто из них даже получил журнал и высказал свое мнение по поводу эссе Лавкрафта. Джеймс довольно критично отозвался о стиле Лавкрафта, назвав его «крайне агрессивным». По всей вероятности, сильнее всего он придрался к тому, что «автор примерно 24 раза использовал слово „вселенский“». Далее он замечает уже чуть более снисходительно: «При этом он изо всех сил старался исследовать предмет своей работы с зарождения жанра и вплоть до творчества М. Р. Д., которому посвящено несколько колонок текста»