Работу над книгой пришлось приостановить из-за выпуска Recluse, однако весной 1928 года она возобновилась, и уже в конце мая Кук постоянно одолевал Лавкрафта просьбами как можно быстрее вычитывать гранки. В то время Лавкрафт снова был занят путешествиями, но сделал, что от него требовалось, в начале июня81. Ближе к июлю Лавкрафт сообщил, что «Заброшенный дом» уже напечатан, осталось только подготовить переплет82. Книга вышла тиражом примерно в триста экземпляров.
К сожалению, с этого момента все пошло наперекосяк. Пошатнулось здоровье Кука, как и его финансовое положение. Уже в феврале 1928 года Лавкрафт сообщил Уондри (заплатившему Куку за печать первого тома его стихов «Восторг»), что Кук пережил что-то вроде нервного срыва, в связи с чем выход книги задерживается83. Вскоре Кук оправился и в апреле выпустил «Восторг», а вот «Заброшенный дом», печать которого Кук оплачивал сам, без помощи Лавкрафта, пришлось отложить. В конце июля Кук вместе с женой переехал на ферму площадью 100 акров к востоку от Атола, но в доме не было отопления и установить его к зиме не получилось, поэтому они были вынуждены уехать. В январе 1930 года супруга Кука умерла, и у него случился очередной, на этот раз более серьезный нервный срыв. Вдобавок ко всему у Кука появились проблемы с аппендиксом, и ему требовалась операция, но он так боялся ложиться под нож, что годами откладывал процедуру. Каким-то чудом он все-таки выкарабкался, однако экономический спад его добил, и выход «Заброшенного дома» вновь не состоялся. К лету 1930 года Лавкрафту сообщили, что отпечатанные листы отправили переплетчику в Бостон84, но книга все не появлялась. Дело оставалось незавершенным вплоть до смерти Лавкрафта.
Еще один книжный проект скорее относился к редактированию. В феврале 1927 года умер Джон Рейвенор Буллен, коллега Лавкрафта по любительской журналистике из Канады. Осенью того года его друг из Чикаго по имени Арчибальд Фрир решил на собственные деньги выпустить сборник стихов Буллена в качестве дани уважения и подарка его родным. Мать Буллена назначила редактором Лавкрафта – еще при жизни Буллен обсуждал с Говардом подготовку такого тома и просил о помощи85, а уже Лавкрафт выбрал в издатели Кука. Лавкрафт отобрал для книги всего сорок подходящих стихотворений и наверняка внес в них некоторые корректировки, а также отредактировал свою статью «Поэзия Джона Рейвенора Буллена» (из United Amateur, сентябрь 1925 года), чтобы использовать ее как введение. Сборник вышел под названием «Белый огонь». Фрир был не стеснен в средствах и в какой-то момент даже прислал Куку дополнительные пятьсот долларов, чтобы печать и переплет получились более качественными. Результатом стала замечательная книга, и хотя Лавкрафт без конца сетовал на утомительность редакторской и корректорской работы, в итоге он заявил, что это единственная известная ему книга, вышедшая без единой опечатки. Обычное издание стоило два доллара, а вот цена специального издания в кожаном переплете мне неизвестна. На титульном листе указан 1927 год, тогда как на самом деле сборник появился только в январе 1928 года86. Лавкрафт разослал множество экземпляров книги для рецензирования, но обзоров на нее найти не удалось. Сам Лавкрафт прочитал лишь один отзыв в Honolulu Star-Bulletin, который написал Клиффорд Гесслер, поэт и друг Фрэнка Лонга87.
Тем временем появились и другие обнадеживающие известия. В конце 1927 года Дерлет рассказал Лавкрафту о новом журнале Tales of Magic and Mystery – первый номер вышел в декабре 1927 года. В журнале (трудно сказать, стоит ли отнести его к бульварным изданиям) планировалось печатать как настоящие, так и вымышленные истории мистического и оккультного толка. Лавкрафт отправил Уолтеру Б. Гибсону, редактору журнала, восемь рассказов, и в ответ один за другим получал отказы, однако в итоге Гибсон все же принял «Холодный воздух», который появился в номере за март 1928 года. В письмах Лавкрафта того периода разнится сумма, полученная им за рассказ: то ли семнадцать с половиной, то ли восемнадцать, то ли восемнадцать с половиной долларов (примерно по полцента за слово). После такой оплаты он, естественно, больше не отправлял в журнал никаких других рассказов, да и в любом случае Tales of Magic and Mystery закрылся уже после пятого выпуска (в апреле 1928 года). «Холодный воздух» считается самой достойной из всех напечатанных в журнале работ.
В конце 1927 года Лавкрафт получил книгу «Включи свет», британскую антологию под редакцией Кристин Кэмпбелл Томсон, опубликованную издательством «Селвин энд Блаунт». В антологии содержался рассказ «Кошмар в Ред-Хуке», и это была первая публикация произведения Лавкрафта в твердом переплете. Книга появилась в серии «Только не ночью» под редакцией Томсон, большинство рассказов для которой были взяты из Weird Tales. Впоследствии в этой же серии напечатают еще несколько рассказов и редакторских работ Лавкрафта. Появление антологии его порадовало, хотя особыми достоинствами, по его мнению, она не обладала. «Что касается „Только не ночью“ – это невзыскательная халтура и безвкусица. С художественной точки зрения ее просто не существует»88.
Гораздо более важным (пожалуй, самым важным моментом в оценке творчества Лавкрафта при жизни) стало упоминание «Цвета из иных миров» в «Почетном списке» сборника «Лучших рассказов» Эдварда Дж. О’Брайена (1928). Когда О’Брайен впервые с ним связался, Лавкрафт не сразу понял, напечатают ли рассказ в сборнике или же он просто получит наивысшую оценку (три звезды) и попадет в «Почетный список». Узнав, что речь идет только о списке, он недооценил его значимость: «„Биографический почетный список“ выходит таким длинным, что никто в нем не выделяется»89. На самом деле он ошибался и имел все основания гордиться этим упоминанием (и наверняка гордился). В сборнике 1924 года «Картина в доме» получила одну звезду, а в подборке рассказов, получивших премию О. Генри (под редакцией Бланш Колтон Уильямс, опубликовано издательством «Даблдэй, Доран»), «Модель Пикмана» попала в категорию «Рассказы, занявшие третье место». Впрочем, серия О. Генри, скорее всего, не вызывала у Лавкрафта особого восторга, поскольку рассказы для нее, в отличие от сборников О’Брайена, отбирались по популярности, а не по литературным достоинствам. Работы Лавкрафта еще не раз попадут в рейтинги серий О’Брайена и О. Генри, но именно первое упоминание стало особенным.
Лавкрафт отправил О’Брайену довольно длинное автобиографическое описание, полагая, что редактор выберет необходимую информацию, а О’Брайен напечатал текст целиком. Биография заняла восемнадцать строк – больше всех остальных в сборнике. Приведем ее полностью:
«ЛАВКРАФТ, ГОВАРД ФИЛЛИПС. Родом из старинного североамериканского и английского рода, появился на свет двадцатого августа 1890 года в Провиденсе, штат Род-Айленд. Всю жизнь с небольшими перерывами живет в родном городе. Образование получил в местных школах и с частными преподавателями, из-за проблем со здоровьем не смог продолжить образование в университете. С раннего возраста интересовался яркими и загадочными вещами. В юности писал и самостоятельно издавал бессмысленные стихи и эссе громадных объемов. В период с 1906 по 1918 годы писал для газет статьи по астрономии. Вопреки скептически-рациональному мировоззрению и интересу к наукам, в серьезных литературных работах затрагивает темы снов, мрачности и вселенской „отдаленности“. Живет тихо и скромно, увлекается классикой и стариной. Особенно любит атмосферу колониальной Новой Англии. Любимые авторы – в самом личном смысле слова – По, Артур Мэкен, Лорд Дансени, Уолтер де ла Мар, Алджернон Блэквуд. Занимается литературной работой, включая вычитку и редактирование. Начиная с 1923 года регулярно публикует свои жуткие истории в Weird Tales. Консервативные взгляды на жизнь сочетаются с полетом фантазии в искусстве и механистическим материализмом в философии. Живет в Провиденсе, штат Род-Айленд».
Обратите внимание на то, о чем Лавкрафт не упоминает, в том числе о браке с Соней. В целом же получился необычайно точный и сжатый рассказ о жизни и убеждениях Лавкрафта, которому для полноты не хватает лишь некоторых деталей.
Осенью 1927 года Фрэнк Белнэп Лонг задумал написать длинный рассказ под названием «Мозгоеды». Работа эта примечательна по двум причинам: во-первых, это первое произведение, в котором Лавкрафт фигурирует как персонаж (если не считать причудливую работу Эдит Минитер «Фалько Оссифракус», где главный герой, основанный на Рэндольфе Картере, все-таки отчасти похож на Лавкрафта), а во-вторых, это первое «дополнение» к мифологии Лавкрафта (хотя данный пункт остается спорным).
Персонажей рассказа зовут Фрэнк и Говард (фамилии не указаны). Когда Лонг поведал Лавкрафту об этой затее, тот с притворной строгостью начал поучать друга, как его следует изобразить: «…послушай-ка, юноша, будь крайне осторожен, описывая своего почтенного дедулю! Не заставляй меня делать что-либо жизнерадостное или благотворное и помни, что такому старому бесу из глубин космоса приличествуют только самые страшные проклятия. И вот еще что, юноша, не забывай, что я невероятно худой. Я худой – повторяю, ХУДОЙ! Худой!»90 В памяти Лавкрафта, вероятно, еще были свежи воспоминания о суровой диете 1925 года. Впрочем, по этому поводу ему и не стоило волноваться. В рассказе Лонг пишет: «Это был высокий, худощавый мужчина с невероятно широкими плечами, немного сутулый. В профиль лицо его выглядело выразительно: очень широкий лоб, длинный нос и слегка выступающий подбородок. Такое сильное, чувственное лицо наводило на мысли о буйной творческой натуре, которую сдерживал исключительный, скептически настроенный разум»91. Правда, если говорить честно, то рассказ «Мозгоеды» получился совершенно нелепым и вызывает чувство неловкости: некие сущности «проедают себе путь сквозь пространство» и атакуют человеческий мозг, но каким-то образом им все-таки не дают захватить землю. В некотором смысле история даже стала прискорбно пророческой, если задуматься о том, какой «вклад» внесли другие писатели в развитие идей Лавкрафта.