Weird Tales («Читатели журнала… с нетерпением ждут его новых работ»), объяснил его подход к «странной» прозе (бесстыдно содрав пару строк из «Сверхъестественного ужаса в литературе») и в заключение сравнил его с Э. По:
«…ни на долю секунды не сомневаюсь, что он, как и По, на долгие годы задаст планку для молодых писателей. Некоторые считают его даже более успешным автором „странных“ рассказов… В этом я не уверен, но могу с точностью сказать одно: у меня складывается впечатление, что Лавкрафт пишет свои истории, испытывая куда более глубокий интерес к „странной“ тематике по сравнению с тем же По… Не стану утверждать, что он во всем лучше По, однако в качестве исследователя данной области со своей точки зрения и автора, занимающегося исключительно этой темой, Г. Ф. Лавкрафт – величайший из писателей нашей страны»17.
Статья вышла в колонке Чарльза Крейна «Бродячее перо». Лавкрафт встретился с Крейном двадцать первого июня и отзывался о нем как о чудесном человеке и типичном представителе вермонтских янки.
Также Лавкрафт познакомился с местными ребятами из семьи Ли – Биллом, Чарли и Генри. Это им он помогал пригнать корову. Днем двадцать первого июня Чарли повел Лавкрафта в гости к чудаковатому фермеру по имени Берт Дж. Экли, художнику-самоучке и прирожденному фотографу. Лавкрафт был от него в восторге:
«Он пишет в самых разных жанрах, но специализируется на местных пейзажах. Этот человек никогда не обучался в художественной школе, а его картины просто потрясающи. В геральдике он не уступает Талману, а то и превосходит его, также он делает великолепные снимки природы и натюрмортов. Его можно назвать мастером на все руки и в других областях. И при этом Экли ведет примитивную жизнь землевладельца, а дома у него царит страшный беспорядок»18.
Вермонт оказал невероятно мощное влияние на воображение Лавкрафта. Тут он снова окунулся в атмосферу старинной Новой Англии, исчезнувшей из более густонаселенных южных штатов. Ему удалось одержать «победу над временем», которая лежала в основе его любви к прошлому и понимания «странного»:
«Здесь жизнь почти не изменилась со времен революции – те же пейзажи, здания, семьи, профессии, та же речь и образ мышления. Основу местного существования составляет бесконечный цикл сева и жатвы, кормления и доения, посадки и сенокоса, и все занятия, от производства молочных продуктов до охоты на лис, пропитаны старыми традициями новоанглийской простоты. Каждый день люди живут идиллией, смутное отражение которой мы видим в „Фермерском альманахе“. Другими словами, жители Вермонта – это наши современные предки! Холмы, ручьи и вековые вязы… фронтоны фермерских домов, выглядывающие из-за поворотов на вершине холмов… белые башенки в сумерках далеких долинах – все эти восхитительные признаки прошлого не теряют здесь своей значимости и наверняка сохранятся для многих будущих поколений. Прожив среди такого скопления старины на протяжении двух недель и ежедневно расхаживая по комнатам фермерского дома с низкими потолками, обставленного антикварной мебелью, а также наслаждаясь видом бескрайних зеленых просторов полей, обнесенных каменными стенами лугов с крутыми склонами, таинственных лесистых холмов и долин с журчащими ручьями, я проникся истинной новоанглийской атмосферой, с которой никогда не сравнится городское существование»19.
Двадцать третьего июня У. Пол Кук, который уже дважды бывал на ферме Ортона, пока там гостил Лавкрафт, снова приехал с женой и остался на ночь, а на следующий день отвез Лавкрафта в Атол, где тот пробыл примерно неделю. Почти ничем примечательным Говард там не занимался: купил новый костюм за семнадцать с половиной долларов, встречался с Г. Уорнером Мунном, в ясную погоду писал письма, сидя в парке Филлипс, и наблюдал за процессом печати «Заброшенного дома» в офисе «Атол транскрипт». Пожалуй, единственное важное событие за период пребывания в Атоле произошло двадцать восьмого июня, когда Мунн показал Лавкрафту живописное лесное ущелье к юго-западу от города в заповеднике под названием «Медвежья берлога».
В пятницу двадцать девятого июня Лавкрафт двинулся дальше, в не менее примечательное место. Эдит Минитер, знакомая Говарда по любительской журналистике, настоятельно зазывала его в гости в Уилбрахам, штат Массачусетс, где она жила со своей двоюродной сестрой Эванор Биб. Лавкрафт проснулся в 6:30 утра, чтобы сесть на восьмичасовой поезд до Норт-Уилбрахама. Очарованный большой коллекцией старинных вещей, которую собирала Биб, а также семью кошками и двумя собаками, командовавшими в доме, Лавкрафт пробыл там восемь дней. Больше всего он заинтересовался местным фольклором и историями о привидениях, что поведала ему Минитер. В эссе «Миссис Минитер: оценка творчества и воспоминания» (1934) Лавкрафт писал:
«Я увидел разрушенный и заброшенный дом Рэндольфа Биба, вокруг которого собиралось аномальное количество козодоев, и узнал, что сельские жители боятся этих птиц, считая их злыми проводниками душ. Ходят слухи, будто они прилетают к домам, где близится чья-то смерть, чтобы поймать душу усопшего. Если душа сумеет ускользнуть, птицы с досадой разлетаются в разные стороны, но иногда они взрываются таким радостным победным криком, что сторонние наблюдатели, бледнея, бормочут „Забрали!“ с благоговейной напыщенностью, присущей исключительно жителям отдаленных районов Новой Англии».
Как-то вечером Лавкрафту удалось понаблюдать за мерцанием светлячков: «Они скакали по лугам и под таинственными старинными дубами, где изгибалась тропинка. Они плясали в болотистой низине, словно собрались на шабаш под сенью сучковатых вековых деревьев»20. В этой поездке Лавкрафта ждало потрясающее сочетание старины, сельской жизни и всего «странного»!
Наконец седьмого июля Лавкрафт отправился в поездку по югу. Сначала он сел на автобус до Спрингфилда (самого крупного города поблизости от Уилбрахама), затем до Гринфилда, где он провел ночь в отеле, а на следующий день поехал на автобусе в Олбани (по Тропе ирокезов). Олбани показался Лавкрафту угрюмо-викторианским, но там он побывал лишь проездом. На следующий день он по Гудзону добрался до Нью-Йорка, чтобы взять другой чемодан (в путешествие по Вермонту и Массачусетсу он брал Сонин чемодан, купленный за тридцать пять долларов, а теперь решил забрать свою легкую сумку за девяносто девять центов). Как ни странно, он сообщал, что Соня «не могла предоставить ему жилье», и Лавкрафт переночевал в бруклинском отеле «Боссерт» на Монтегю-стрит21. Интересно, почему за месяц, прошедший между его отъездом в Вермонт и возвращением в Нью-Йорк, квартира Сони вдруг стала для него недоступной? Так или иначе десятого числа Лавкрафт встретился с Лонгом и Уондри и пообедал с Соней в ресторане «Милан», потом сходил с ней в кино, а в час ночи сел на поезд до Филадельфии.
Там он бывал уже не раз и провел всего несколько часов, потом сел на автобус до Балтимора, куда добрался на закате. Почти во всем городе преобладала викторианская атмосфера, однако Лавкрафт все-таки нашел для себя кое-что интересное: католический собор 1808 года, возведенную в 1815 году колонну и различные загородные усадьбы, самая старинная из которых была построена еще в 1754 году. Главную же достопримечательность он описывает так: «Кульминационным моментом моей экскурсии по Балтимору стал выцветший памятник в дальнем углу Вестминстерского пресвитерианского кладбища, к которому вплотную подобрались трущобы. Он стоит у высокой стены под ивовыми ветвями. Здесь ощущается истинная меланхолия, а в ночи памятника касаются черные крылья – ведь это могила Эдгара Аллана По». С тех пор это место почти не изменилось. Жаль, что Лавкрафт, похоже, не заходил в саму церковь, в подвале которой расположены самые жуткие в США катакомбы.
Из Балтимора Лавкрафт собирался отправиться прямиком в Вашингтон, но не смог проехать мимо колониальных красот Аннаполиса. Увиденное его не разочаровало. За один день (двенадцатое июля) он успел осмотреть почти все достопримечательности: военно-морскую академию, старинное здание парламента (1772–1774), колледж Сент-Джонс и множество колониальных поместий, благодаря которым «Аннаполис может именоваться южным Марблхедом»22.
Вечером того дня Лавкрафт поехал в Вашингтон и провел там три дня, снова посетив Александрию (в 1925 году он уже бывал в этом городе). Также он осмотрел Маунт-Вернон, плантацию Джорджа Вашингтона и старый район Джорджтаун, съездил в Фолс-Черч, небольшой городок в Виргинии. Лавкрафт хотел увидеться с Эдвардом Ллойдом Секристом, однако тот был в командировке в Вайоминге.
Также Лавкрафт не устоял против соблазна отправиться на экскурсию по Бесконечным пещерам в городе Нью-Маркет, штат Виргиния, – дорога на автобусе от Вашингтона занимала целых четыре часа, зато стоимость оказалась совсем невысокой, всего два с половиной доллара. Он с детства сочинял рассказы о пещерах и решил не упускать такую возможность. Эта часть поездки тоже не подвела:
«Я продвигался все глубже и глубже, проход за проходом, из одного зала в другой, словно переносясь в какие-то странные ночные фантазии. Отовсюду на меня посматривали причудливые строения, и по без конца снижающемуся уровню стало понятно, что я опустился на поразительную глубину. С отблесками далеких черных пространств, куда не падал свет: провалов неизведанной глубины, ведущих к неведомым пропастям, и сводчатых проходов, зазывающих внутрь тайнами, что еще не известны человеческому глазу, – душа моя приближалась к пугающим мрачным границам материального мира, появлялся намек на существование жутких нечетких измерений, где бесформенные существа очень близко подкрадываются к видимому миру людей, обладающих пятью органами чувств. Скрытые эпохи – погрузившиеся под воду цивилизации, подземные вселенные и неизвестный образ жизни существ, обитающих в незримых глубинах, – все это мелькало в воображении при встрече с беззвучной вечной ночью»