32.
Что любопытно, в начале 1934 года Лавкрафт познакомился с еще одним жителем Асотина по имени Дуэйн У. Раймел и вскоре после этого свел его с Болдуином. Раймел (1915–1996) переписывался с Лавкрафтом вплоть до его смерти и за это время успел стать его коллегой, по-дружески заказывал у Говарда вычитку и общался с ним настолько близко, насколько было возможно с учетом того, что жили они в противоположных концах страны. Подобно Блоху, Раймел был подающим надежды автором «странной» прозы, но даже наставничество Лавкрафта не помогло ему выйти на высокий уровень. Несколько произведений он опубликовал в профессиональных журналах (два – в Weird Tales), но в основном печатался только в фанатских и любительских изданиях. После смерти Лавкрафта Раймел под разными псевдонимами писал вестерны и бульварщину других жанров (включая эротику)33.
Когда в конце лета 1933 года Ричард Ф. Сирайт (1902–1975) начал переписываться с Лавкрафтом, он уже не был подростком-фанатом и к тому моменту даже опубликовал один написанный в соавторстве рассказ в одном из ранних номеров Weird Tales («Мозг в банке», ноябрь 1924 года). Сирайт был родом из Мичигана и много лет проработал телеграфистом. К началу 1930-х годов он вернулся в мир литературы, написал серию рассказов и стихотворений и хотел, чтобы Лавкрафт их отредактировал и помог с их профессиональной публикацией. Лавкрафт осознал, что не сможет помочь Сирайту с вычиткой произведений (поскольку «недостатки были связаны с выбранной темой, а не с манерой письма»34), и посоветовал переработать их в менее традиционном ключе. Сирайт последовал рекомендации Лавкрафта и сумел пристроить несколько рассказов в Wonder Stories и другие научно-фантастические палп-журналы, хотя многие его творения остались неопубликованными.
Стоит отметить один из его рассказов под названием «Запертая шкатулка», вышедший в Weird Tales за март 1935 года. Это довольно посредственная история, однако с ней некоторым образом связан Лавкрафт. Прочитав «Запертую шкатулку», он отметил: «Я… считаю, что это, несомненно, лучшая из всех ваших работ»35. Нет никаких доказательств в пользу того, что Лавкрафт вносил в текст какие-либо исправления. Некоторые полагают, что авторству Лавкрафта принадлежит эпиграф для рассказа (в Weird Tales его не напечатали), однако данная точка зрения тоже ничем не подтверждается. Сам эпиграф и источник («Эльтдаунские таблички»), откуда он якобы взят, придуманы Сирайтом, а Лавкрафт признавался, что изменил в эпиграфе всего одно слово36. Впоследствии Лавкрафт, естественно, упоминал «Эльтдаунские таблички» среди других загадочных оккультных документов из «Мифов Ктулху», но изначально их придумал именно Сирайт.
Герман К. Кениг (1893–1959), как и Сирайт, был уже далеко не подростком, когда осенью 1933 года вступил в переписку с Лавкрафтом. Он работал в Лаборатории тестирования электроприборов в Нью-Йорке и обладал внушительной коллекцией редких книг. Кениг спросил у Лавкрафта, где можно раздобыть «Некрономикон». Говард сообщил ему, что книги не существует, но на этом общение не прервалось. На протяжении следующих лет Кениг давал Лавкрафту почитать множество книг в «странном» жанре, которые оказали на Говарда сильное влияние.
Хелен В. Салли (1905–1997) сначала познакомилась с Лавкрафтом лично, а потом уже начала переписываться. Она была дочерью Женевьевы К. Салли, замужней женщины из Оберна, штат Калифорния, с которой, судя по всему, долгое время крутил роман Кларк Эштон Смит. Летом 1933 года Хелен Салли захотела проехаться по восточному побережью, и Смит предложил ей заехать к Лавкрафту. Она не отказалась и прибыла в Провиденс в начале июля. Лавкрафт показал Салли все достопримечательности родного города, а также свозил в Ньюпорт, Ньюберипорт и другие места. Пока она гостила в Провиденсе, Лавкрафт оплачивал все ее расходы, включая питание, проезд и проживание в пансионате напротив его дома на Колледж-стрит, 66, а Салли даже не представляла, какие тяжким бременем для него были эти траты. Однажды вечером Лавкрафт сводил Хелен в одно из своих любимых потайных мест – на кладбище Епископальной церкви:
«Было темно, и он начал замогильным голосом рассказывать мне странные, жуткие истории. Хотя я ни во что такое не верю, вся эта ситуация – его поведение, темнота и зловещий свет, мелькающий над могильными плитами, – меня довела. Я бросилась бежать к выходу с кладбища, а он меня нагонял. В голове была всего одна мысль: побыстрее добежать до улицы, чтоб он – или что бы там ни было – меня не схватил. Я остановилась в свете фонаря – дрожащая, запыхавшаяся, на глазах слезы, а он бросил на меня странный, чуть ли не ликующий взгляд. Мы ничего друг другу не сказали»37.
Вот так дамский угодник! Стоит отметить, что Салли была очень привлекательной женщиной. Из Провиденса она отправилась в Нью-Йорк, где произвела настоящий фурор среди сообщества «странной» литературы: Лавкрафт иронично подмечал, что с трудом отговорил Фрэнка Лонга и Дональда Уондри не устраивать из-за Салли дуэль38.
Лавкрафт же относился к Салли по-отечески добродушно, в длинных письмах рассказывал ей о своих поездках и комментировал нравственные устои молодого поколения. Хелен ужасно раздражало его формальное обращение, и она просила называть ее просто по имени, а не «мисс Салли», на что он застенчиво отозвался: «Конечно! Я и сам не большой приверженец фамилий»39. Чуть позже я подробнее расскажу об их переписке.
В то время как Лавкрафт отказывался соответствовать требованиями палп-журналов и публиковался все реже, некоторые из его старших коллег достигли литературных или коммерческих успехов в этой области. Фрэнк Белнэп Лонг с легкостью совершил переход от «странной» прозы к научной фантастике и к началу 1930-х годов штамповал рассказы для Astounding Stories и других бульварных изданий. Ранее он написал повесть «Ужас с холмов» на основе «Римского сна» Лавкрафта 1927 года, которая в 1931 году частями выходила в Weird Tales (отдельной книгой ее напечатали только в 1963-м). Лонг продолжал писать рассказы для Weird Tales, но решил осваивать и другие издания, поэтому обратился к жанру научной фантастики. Лавкрафта забавляло, что Лонг, заигрывавший с идеями коммунизма, все-таки оставался деловым человеком и заработал немало денег на публикациях своих работ в палп-журналах.
Кларк Эштон Смит, который, как я уже упоминал, стал активно сочинять художественную литературу в начале 1930-х годов, тоже понял, что в сфере научной фантастики или научного фэнтези предлагают куда более серьезные гонорары по сравнению с таким узким направлением, как «странная» проза, которую печатали только в Weird Tales, а конкуренты у этого журнала появлялись редко и существовали недолго. Таким образом Смит, чье творчество в некотором смысле естественно вписывалось в жанр научного фэнтези, сумел пробиться во многие издания, куда Лавкрафт не мог или даже не пробовал попасть, например в Wonder Stories Хьюго Гернсбека, возрожденный издательством «Стрит энд Смит» Astounding Stories и забытые в наши дни журналы вроде Amazing Detective Tales (где редактором тоже выступал Гернсбек). В Wonder Stories Смит печатался постоянно, а редакторы часто просили его сочинять серии рассказов о межпланетных путешествиях, скроенных примерно по одному лекалу. Смит послушно выполнял задание, стараясь привнести в эти произведения хоть что-то от себя. С Wonder Stories возникала только одна самая банальная, но крайне неприятная проблема: как и во всех изданиях Гернсбека, платили там очень мало и с задержкой. В середине 1930-х годов Смиту пришлось нанять адвоката, чтобы взыскать с журнала долг в размере около тысячи долларов, накопившийся за множество рассказов и повестей.
Впрочем, Смит получал и немало отказов. Шесть его произведений, отвергнутых в Weird Tales, уж точно не хуже, а в некоторых случаях даже лучше тех, что были опубликованы. Летом 1933 года он сам издал их отдельным сборником «Двойная тень и другие фантазии». Брошюра странного формата – размером 8,5 х 11,5 дюйма (приблизительно 21 х 29 см) и объемом всего тридцать страниц, где текст был напечатан в две колонки, – продавалась за двадцать пять центов, и Смиту понадобилось несколько лет, чтобы окупить расходы на печать (книгу печатали в офисе Auburn Journal). Лавкрафт часто отмечал, что Смит предлагал выгодную сделку: шесть рассказов за четвертак, тогда как У. Пол Кук планировал брать по доллару за так и не увидевшую свет брошюру с «Заброшенным домом». В начале 1930-х Смиту как-то удавалось держаться на плаву и обеспечивать себя и родителей. Его мать умерла в сентябре 1935 году, а отец – в декабре 1937 года. К тому времени Смит практически забросил писательство и занялся скульптурой.
В 1931 году Дональд Уондри за свой счет опубликовал второй сборник стихов «Мрачная одиссея», но затем тоже обратился к бульварным изданиям, желая утвердиться в качестве автора «странной» и научно-фантастической литературы. В 1930-е годы его работы публиковали в Weird Tales, Astounding, Wonder Stories, Argosy и даже в недавно появившемся мужском журнале Esquire. Также Уондри сочинил серию низкопробных детективов для Clues Detective Stories. Более серьезной работой стал «странный» роман, первоначально озаглавленный «Очнитесь, мертвые титаны!». В начале 1932 года Лавкрафт вычитывал его в рукописи40 – произведение показалось ему очень сильным, в особенности кульминационная сцена с появлением подземного ужаса, однако он предложил внести кое-какие изменения в начальные главы. Роман наконец-то опубликовали в 1948 году – в исправленном виде и под названием «Паутина острова Пасхи».
С середины 1920-х годов Август Дерлет зарекомендовал себя постоянным автором Weird Tales, где выходили его короткие мрачные рассказы. В 1929 году он обратился к стилизациям, которыми в итоге и прославится. За год до смерти сэра Артура Конан Дойла Дерлет придумал цикл «Солар Понс», написанный в стиле историй о Шерлоке Холмсе. Понс впервые появляется в рассказе «Приключения Черного Нарцисса», напечатанном в