Frank Chimesleep Short[14], не Говард Филлипс Лавкрафт, а Horse-Power Hateart[15]. Часть пародийных имен удалось разгадать лишь недавно. В итоге получилась безобидная шалость, в которой серьезно укололи разве что докучливого Форреста Дж. Акермана:
«Меж тем его величество Эффджей Аккаминский, монарх соседней страны и, с его слов, „критик-энтузиаст“, выражал крайнее возмущение стилями бойцов, не забывая в то же время предлагать их фотокарточки (с собой на переднем плане) по пяти центов за штуку» (Акерман действительно в то время приторговывал своими фотографиями).
Следовало пустить этот памфлет в народ так, чтобы автора не вычислили в первую минуту. План действий представляется мне примерно таким: Барлоу размножил рассказ на мимеографе (две длинные страницы восемь с половиной на четырнадцать дюймов, текст с одной стороны – так выглядят сохранившиеся копии) и разослал из незнакомого места. К середине июля на руках было пятьдесят экземпляров; их отправили в Вашингтон на пересылку (скорее всего, Элизабет Толдридж – коллеге Лавкрафта и Барлоу по обычной литературе). Почти сразу после этого Лавкрафт выехал из Делэнда на север, так что к его приезду в Вашингтон копии уже наверняка дошли до адресатов.
Они с Барлоу так и не признали авторства над «Боем, изменившем столетие», хотя это налицо. Итоги своей шалости они смаковали с озорством:
«[Лонг] Подписался, как видишь, „Чаймслип Шорт“ – нашу забаву прочитал и полагает, я тоже. Не забывай, без первоисточ-ника это просто как будто каламбур, и не читавшие не придадут ему значения. Вот и я в ответе не придаю».81 Лонга, очевидно, памфлет посмешил, тогда как остальных – не очень. Лавкрафт писал: «Уондри не сказать, что рвал и метал, однако Дезмонду Холлу отправил рассказ с пресным (если верить Белнэпу) комментарием: „Возможно, придется по вкусу. Мне не пришлось“»82. Осадок явно остался, и, вполне возможно, как раз из-за памфлета (и того, что не вышло договориться о репродукции работ Говарда) Дональд с Барлоу впоследствии будут в натянутых отношениях.
Двадцать первого июня Лавкрафт на неделю приехал в Сент-Огастин, оттуда – на два дня в Чарльстон, затем на один в Ричмонд, еще на один во Фредериксбург, на два в Вашингтон (где встретился с Элизабет Толдридж) и еще на день в Филадельфию и следом в Нью-Йорк. Там Лавкрафт напросился вместе с Лонгами отдохнуть два дня у моря в Асбери-Парк и Оушен-Гроув, штат Нью-Джерси. В Провиденс он вернулся десятого июля. Его не было дома почти три месяца.
Разъезды, впрочем, на этом не завершились. Уже четвертого августа Лавкрафт с Джеймсом Ф. Мортоном были в Уорвике, штат Род-Айленд, куда их на три дня завело исследование родословной. Двадцать третьего августа он увиделся с Коулом и Куком в Бостоне, через день с последним съездил в Салем и затем – в Лоуренс к «Трайауту» Смиту. Еще через день Эдвард Х. Коул позвал его в Марблхед.
На деле это турне оказалось разминочным: будет и еще путешествие – короткое, но заряжающее вдохновением. Поездка до острова Нантакет, которую Лавкрафт откладывал вплоть до августа 1934 года, занимала всего шесть часов на автобусе (девяносто миль). Остров встретил его так:
«Сети мостовых меж типично-колониальных домов, узкие аллеи с лужайками, старинные часовни, живописные причалы – рай для любителя старины!.. Я изучил дома, мельницу 1746 года, заглянул в исторический музей, музей китобойного промысла и тому подобное. Улочки такие самобытные, что исследую их по дюйму пешком»83.
Пробыв там неделю с тридцать первого августа по шестое сентября, Лавкрафт помимо ходьбы по улочкам объехал окраины города Нантакет на велосипеде (которым не пользовался с малых лет): «До чего мне было задорно. Сразу в ярких красках вспомнил детство и уже хотел поспешить домой, иначе завтра просплю школу!»84 Как он досадовал, что в консервативных городах вроде Провиденса взрослым велосипед не к лицу.
Скорее всего, в эту же пору он набросал небольшое описание Нантакета «Неизвестный город в океане», который зимой 1934 года появится в любительском журнале Perspective Review Честера П. Брэдли. Вышло не совсем в духе его обычных путевых заметок, зато письма за тот период содержат намного больше любопытных подробностей.
Лавкрафт возвращается в Провиденс, где кошачий полк Каппа Альфа Тау все так же не знает горя. В августе писатель даже сочинил им не то гимн, не то боевой марш, первый куплет которого звучит так (на остальные моей серьезности не хватит):
«Мы – банда Каппа Альфа Тау,
Мяукаем мы хоть куда,
Мяукнем за Баст и Сехмет.
Мы везде и всюду,
Друг друга в беде не оставим,
И никому нас не превзойти.
Мы – Каппа Альфа Тау!»85
Однако на смену шутливости через какое-то время пришел траур: умер котенок Сэм Перкинс, которому не было и полугода (родился в июне 1934 года). Его нашли в кустах десятого сентября. Лавкрафт сразу же написал элегию «Кроха Сэм Перкинс»:
«В старинном саду сегодня
Как будто сгустился мрак.
Кажется, будто здесь теперь
Гнетет безмолвием тень.
Трава колышется, втайне скорбя,
Не может облечь в слова печаль.
Она еще помнит,
Как вчера ее приминали пушистые лапки».
Остальные коты, к счастью, были целы и невредимы: и председатель братства Питер Рэндалл, и зампредседателя Остерберг, и младший брат Сэма кроха Джонни Перкинс, и прочие. Да и общество старых усатых знакомых дома у коллег всегда было готово порадовать озорством: что матрона Симаэта, питомица Кларка Эштона Смита; что кошачья орда Р. Х. Барлоу, куда входили Дудлбаг, Большой, Мелкий, Кир и Дарий (само собой, персы), Альфред А. Кнопф и др.; белоснежный Кром, котик Дуэйна У. Раймела, и презабавный Нимрод, которого в начале 1935 года ни с того ни с сего обнаружил у себя на пороге Э. Хоффман Прайс. Нимрод голову терял при виде фасоли и сырого мяса, гонял всех собак в округе, зверски расправлялся с сусликами и дважды то пропадал, то объявлялся (на третий, в 1936 году, исчез с концами). Кошатников в кругу общения Лавкрафта было немало.
Перспективная молодежь в лице Р. Х. Барлоу и Роберта Блоха регулярно отвлекала Лавкрафта новыми сочинениями. Третьим был Дуэйн У. Раймел, просивший отклика на свое творчество чуть ли не с первого письма. Вначале Лавкрафт ознакомил его с классикой интеллектуальной мистики, поделившись книгами, которых в маленьком и захолустном Вашингтоне (не столице) было не найти. Еще он советовал не принимать фантастическую дешевую периодику за эталон:
«Нетрудно заметить, что бо́льшая часть этих опусов написана по избитым лекалам. Это бездушная, пресная выжимка, нацеленная на примитивного, неискушенного читателя, в которой персонажи шаблонны (отважный юноша, беспомощная красотка, безумный ученый и т. д. и т. п.), а „остросюжетность“ крайне натянута и нелепа. Ценностью и завершенностью отмечена лишь горстка работ»86.
Раймел искренне пытался следовать этому довольно надменному совету. Уже в феврале 1934 года, спустя месяц переписки, Раймел вышлет на оценку рассказ «Заклинание голубого камня» (в будущем – просто «Голубой камень»), о котором Лавкрафт отзовется: «для пробы пера – великолепно»87. Сам рассказ, увы, канул в Лету. В марте впервые мелькает название другого – «Дерево на холме»; его Лавкрафт прочитает во Флориде на майском отдыхе с Барлоу. «Прочитал твое „Дерево на холме“ с интересом и пришел к выводу, что оно тонко передает дух „странной“ мистики. Я впечатлен; тем не менее рассказ слегка затянут и в сюжетном отношении ближе к концу провисает. Составил небольшой список исправлений и попытался усилить финал. Надеюсь, сочтешь мои замечания полезными»88. Счел или нет – вопрос остается открытым, как и предложил ли рассказ издательству. Почему-то «Дерево на холме» впервые появилось в печати только в любительском журнале Polaris за сентябрь 1940 года.
Сюжет рассказа запутан; в нем один персонаж обнаруживает причудливую и, вероятно, неземную местность, которая затем бесследно исчезает. В конце удается запечатлеть ее на пленку – и это явно придумка Лавкрафта. Наиболее силен его дух в развязке (а также цитатах из загадочного манускрипта «Хроники города Наф» от некоего Рудольфа Йерглера). Полагали, будто его перу принадлежит почти вся вторая половина, однако вопрос остается открытым: рукопись утрачена. Раймел же прямо указывает, что «Хроники города Наф» вместе с цитатами от и до выдумал Лавкрафт89.
В июле Лавкрафт прочитал рассказ Раймела «Чары Альфреда» – фэнтези в духе Дансени, которому не шло заурядное английское имя. Переименовав рассказ в «Чары Альфара», он также «внес небольшие исправления»90 в текст. Рассказ печатался в Fantasy Fan за декабрь 1934 года и затем в Tri-State Times (малотиражной газете верхнего Нью-Йорка) весной 1937-го; в одном позднем издании кто-то (Р. Х. Барлоу?) подписал сбоку: «редактура – Г. Ф. Лавкрафт». То же в одной из прошлых редакций указал и я, но теперь сомневаюсь, что правки Лавкрафта (опять же, о них остается судить косвенно) тянут на полноценную редактуру.
Помимо прочего, Раймел пробовал себя в поэзии. Летом 1934 года он прислал Лавкрафту первый сонет из запланированного цикла «Грезы о Йиде» («Dreams of Yid») – явно не подозревая, что словом «yid» оскорбляют евреев. Лавкрафт изменил название на «Грезы о Йите». Сохранилось рукописное свидетельство, что помимо него цикл вычитывал и Кларк Эштон Смит91. В конце концов первые десять сонетов вышли двумя частями в Fantasy Fan за июль и сентябрь 1934 года. «Он понемногу набивает руку»