месте в шифрограммах ставил Маленкова, за ним Берию, а в конце – Микояна.
Сталину в Сочи регулярно доставляли подготовленные Секретным отделом ТАСС под грифом «совершенно секретно» сводки иностранной прессы, посвящённые слухам о возможной болезни советского лидера и его предполагаемых преемниках. Так, 9 октября, по информации из Рима, «ряд итальянских газет опубликовал под кричащими заголовками сообщения о «тяжёлой болезни» генералиссимуса Сталина… «Сталин тяжело болен»… «Сталину осталось несколько месяцев жизни»…» Иосиф Виссарионович с интересом читал сообщение лондонского корреспондента французской «Пари пресс» от 10 октября: «Известие об отъезде маршала Сталина из Москвы на отдых истолковывается здесь как подтверждение слухов о его болезни. В Потсдаме прошёл слух, что он болен грудной жабой и предполагает отправиться на Кавказ. Вопрос о его преемнике выдвигает важную проблему… Не указывается, кто будет исполнять его обязанности во время отпуска. Но ещё во время Лондонской конференции утверждали, что Молотов, Жданов и Берия обнаруживают больше прямолинейности, чем Сталин…»
Американская «Чикаго трибюн» 11 октября, со ссылкой на дипломатические круги в Лондоне, утверждала, что «в Москве происходит ожесточённая закулисная борьба за власть между маршалом Жуковым и министром иностранных дел Молотовым, которые пытаются занять диктаторское место Сталина… Московское радио объявило, что Сталин выехал из Кремля для «короткого отпуска». Это первый отпуск Сталина со времени начала войны с Германией и первый отпуск, который он когда-либо брал». В действительности Сталин отдыхал достаточно часто, и это не было большим секретом. Но впервые об отпуске Сталина публично объявило советское радио. Данное обстоятельство и породило переполох на Западе.
Корреспондент «Чикаго трибюн» отмечал, что «дипломатические представители, которые присутствовали на Потсдамской конференции, сообщают, что Сталин очень болен… Этим летом в Париже появились сообщения о том, что Сталин по болезни сердца может оставить свой пост. Как сообщают, честолюбивые замыслы Жукова стать диктатором имеют за собой поддержку армии, в то время как за Молотовым стоит коммунистическая партия. Шестидесятишестилетний возраст Сталина… является одним из факторов для теперешних манёвров его преемников».
А в мексиканской газете «Эксельсинор» в связи со слухами о болезни кремлёвского вождя 4 октября появилась статья «Если бы Сталин был Трумэном, он покончил бы с коммунистами». Под таким заголовком было помещено сообщение о пресс-конференции американского адмирала Уильяма Стэнли, бывшего посла в Москве. Он утверждал, что однажды дал понять Сталину: «Коммунистические агитаторы в Соединённых Штатах несут большую ответственность за плохое отношение американцев к России». «Адмирал Стэнли сказал далее, – писала «Эксельсинор», – что Сталин спросил его: «Эти агитаторы являются гражданами Соединённых Штатов?» Я ответил ему, что да. «Разве у вас нет полицейских частей в Соединённых Штатах?» – продолжал спрашивать меня маршал Сталин. Я ответил ему, что есть. «И полиция носит огнестрельное оружие?» – спросил Сталин. Я ещё раз ответил ему утвердительно. «В таком случае, – сказал Сталин, – почему же вы не убьёте своих революционеров? Это то, что сделал я».
Наверняка это сообщение читал и Лаврентий Павлович и, как другие члены «четвёрки», прекрасно понимал, что он свободным образом может оказаться следующим в длинной череде «расстрелянных революционеров».
12 октября ТАСС принёс новые слухи. В Стокгольме подозревали, что у Сталина болезнь печени, а в Анкаре появилось сообщение, что он «якобы умер».
В Англии газета «Дейли Экспресс» опубликовала серию статей своего корреспондента Аларика Джэйкоба, только что вернувшегося из Москвы, обобщённые в сводке ТАСС 15 октября: «Джэйкоб задаёт вопрос: кто будет преемником Сталина? Как он утверждает, непримиримые считают, что если бы было известно, кто правит Россией, пока Сталин находится в отпуске в своей родной Грузии, то это могло бы явиться ключом к загадке – кто будет его преемником. Джэйкоб считает, что этим преемником будет малоизвестный человек с козлиной бородкой, рыжеватыми волосами и веснушками, по имени Николай Булганин, который, вероятно, взял на себя основную часть повседневной работы Сталина. Когда Сталин окончательно отойдёт от дел, продолжает Джэйкоб, то мне кажется неизбежным, что Россией будет править комитет. Число пять было бы практичным с точки зрения его состава, что выяснилось, когда Сталин, Берия, Микоян, Каганович и Ворошилов составили Совет обороны, который руководил всеми усилиями. Из такого комитета пяти мог бы выйти новый лидер. Но это будет медленный процесс. После смерти Ленина было междуцарствие, и нужно много времени для того, чтобы «раздуть репутацию» любого человека, каким бы талантливым он ни был, чтобы занять место вождя, который в большей степени, чем Ленин, считается отцом республики и организатором победы. Можно лишь строить догадки, однако имеется 5 человек, которые, вероятно, смогут выступить как соперники: Молотов, Булганин, Антонов, Микоян, Жданов. В одном мы можем быть уверены – на открывшуюся вакансию не вступит молодой и пылкий гений. Я считаю, что Советский Союз после столь большого напряжения стал самым устойчивым обществом в мире, придерживающимся проверенного и подлинного учения, как они называют «марксизм-ленинизм». Такое общество не открывает никаких горизонтов для нового Александра Македонского. Новый мир определённо не будет завоёван.
Сталин не перестал быть революционером, но он и его последователи являются сторонниками силы примера, а не баррикад, для которых нужна и горячая и молодая кровь. Преемниками Сталина будет группа людей среднего возраста и доброй воли».
Читая это, Сталин усмехался. С Булганиным англичанин попал пальцем в небо. «Человека с козлиной бородкой» среди своих преемников Иосиф Виссарионович никогда не рассматривал. И даже состав ГКО Джейкоб толком не знал. В его статье из состава высшего руководства выпал Маленков, почти не известный за границей. Берию Джейкоб тоже не считал возможным наследником Сталина. Между тем именно Маленков и Берия были в тот момент, наряду с Молотовым, самыми влиятельными членами Политбюро. А уж надеяться, что Сталин теперь полагается лишь на «силу примера», мог только человек, ничего не понимавший в природе советской власти. Пройдёт несколько лет, и коммунистический переворот в Чехословакии, блокада Берлина, победа коммунистов в Китае и война в Корее развеяли последние иллюзии на Западе, будто Советский Союз остепенился, а Сталин перестал мечтать о лаврах Александра Македонского или Чингисхана. А уж Антонов попал в число преемников только по должности, как начальник Генштаба.
Шумиха в иностранной прессе начала уже немного раздражать Иосифа Виссарионовича. Он решил, что игра затянулась и становится опасной для престижа страны. И 18 октября согласился принять в Сочи американского посла Аверелла Гарримана «24, 25 или 26 числа сего месяца по выбору Гарримана». Он должен был передать послание президента Трумэна, но само послание было, в первую очередь, предлогом выяснить истинное состояние здоровья генералиссимуса.
19 октября на стол Иосифу Виссарионовичу легло сообщение ТАСС со статьей Карла Эванга, появившейся в норвежской «Арбейдербладет» и посвящённой Молотову. Автор посетил Москву в 1944 году и встречался с Вячеславом Михайловичем. У Эванга получился настоящий панегирик: «…Молотов является как бы вторым после Сталина гражданином Советского Союза. Причины этого следует искать не в его официальном положении, а скорее в том, что он сам постепенно завоевал себе большой авторитет. Многие, впрочем, считали, что он разделяет второе место с Калининым… Прочное положение Молотова в его собственной стране и великое доверие к нему со стороны его народа нельзя приписать его замечательной деятельности как народного комиссара иностранных дел. Оно коренится и в его многолетней деятельности в революционном движении».
Сталина насторожило, что главу советского внешнеполитического ведомства хвалят в «буржуазной прессе». Публикации такого рода способствовали последующей опале Вячеслава Михайловича.
В тот же день, 15 октября, шведская «Нуррландска социал-демократен» также задалась вопросом о преемнике Сталина: «До сих пор Сталин доминировал во всём настолько определённо, что ни для какой значительной личности не было места для проявления своего значения.
Ко многим недостаткам диктатуры относится также то, что при ней никакому сопернику не разрешается поднять голову. Сталин, как и Гитлер, устранил с пути всех – как тех, кто ему мешал, так и тех, о которых можно было подумать, что они смогут ему помешать. Так поступали его русские предшественники, начиная с Ивана Грозного до Петра Великого.
Рузвельта нет. Черчилль вышел из игры. Несмотря на это, особых забот подыскать им подходящих преемников не было. Но здесь имеется разница между демократией и диктатурой. Как в Англии, так и в США, в силу демократического порядка, избранные заместители были уже наготове. Возможно, что предполагаемая смена лиц русской политики произойдёт тихо и безболезненно. Царизм пал потому, что он утратил свою основу и не был в состоянии охранять интересы страны ни в военное, ни в мирное время. Сталинизм выдержал испытание во время войны и по всей вероятности он продержится в мирное время и без Сталина, если бы его не стало».
23 октября Сталину доставили радиоперехват французского радио, сообщавшего из Вашингтона: «В некоторых кругах полагают, что в случае, если глава советского правительства решит покинуть официальное руководство советской политикой, возможно, что его преемником будет маршал Жуков. Поэтому высказанное Жуковым желание посетить США до конца этого года вызвало появление многочисленных комментариев». В тот же день корреспондент лондонской «Дейли мейл» Рона Черчилль утверждала: «Между маршалами Красной армии идёт борьба за власть, борьба за то, кто унаследует сталинское руководство. Жукову, который является «партийным генералом», отдаётся предпочтение». Она также писала о «кризисе в среде высшего командования и довольно распространённом дезертирстве среди рядовых. Полагают, что по крайней мере 3 тысяч русских дезертировали в Вене и 10 тысяч в Берлине».