И вот в 11.00 дня 26 июня (а звонок Хрущёва был 25.6) мы по предложению Булганина сели в его машину и поехали в Кремль… Вслед за нами на другой машине приехали Жуков, Брежнев и др. Всех нас Булганин провёл в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушёл в кабинет к Маленкову.
Через несколько минут вышли к нам Хрущёв, Булганин, Маленков и Молотов. Они начали нам рассказывать, что Берия в последнее время нагло ведёт себя по отношению к членам Президиума ЦК, шпионит за ними, подслушивает телефонные разговоры, следит за ними, кто куда ездит, с кем члены Президиума встречаются, грубит со всеми и т. д. Они информировали нас, что сейчас будет заседание Президиума ЦК, а потом по условленному сигналу, переданному через помощника Маленкова – Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию. К этому времени он ещё не прибыл…
Примерно через час, т. е. в 13.00 26 июня 1953 года последовал условный сигнал, и мы пять человек вооружённых, шестой товарищ Жуков, – быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Товарищ Маленков объявил: «Именем советского закона арестовать Берию». Все обнажили оружие, я направил его прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание, там же остался и Жуков».
Из рассказа Кирилла Семёновича получается любопытная картина. Жукова к операции привлекают только в самый последний момент, и на всякий случай оставляют без пистолета. Значит, Хрущёв и Булганин ему не вполне доверяют. И к тому были некоторые основания.
После ареста Лаврентий Павлович забрасывал Маленкова («дорогого Георгия»), Хрущёва и других коллег отчаянными письмами, где указывал на свои былые заслуги. 1 июля он писал: «Т. Т. Маленков и Молотов (другой вариант расшифровки – Микоян. – Б.С.) хорошо должны знать, что Жуков, когда его сняли с генерального штаба по наущению Мехлиса, ведь его положение было очень опасно, мы вместе с вами уговорили назначить его командующим фронтом и тем самым спасли будущего героя нашей Отечественной войны, или когда т. Жукова выгнали из ЦК – всем нам было больно». Это письмо доказывает, что Берия с Жуковым были совсем не в плохих отношениях.
Хрущёву, Маленкову и их сторонникам очень нужен был авторитетный военачальник, присутствие которого подбодрило бы генералов, идущих на лихое и непривычное дело: арестовывать маршала. Правда, среди заговорщиков был министр обороны маршал Булганин, но он популярностью среди генералитета не пользовался. Подготовку команды для ареста Берии Хрущёв поручил генерал-полковнику Москаленко, возглавлявшему Московский округ ПВО и хорошо знакомому Никите Сергеевичу по войне. Именно по хрущёвской рекомендации Кирилла Семёновича осенью 1943 года назначили командовать 38-й армией, освободившей столицу Украины. Но Москаленко не был сколько-нибудь широко известен. Да и сегодня его чаще всего вспоминают лишь в связи с арестом Берии. Другое дело – Жуков, первый заместитель Булганина. Его присутствие могло произвести впечатление даже на кремлёвскую охрану, если бы она вдруг вздумала заступиться за своего шефа. Но Хрущёв и Маленков наверняка были осведомлены о контактах Жукова и Берии и опасались: вдруг «маршал Победы» встанет на сторону «лубянского маршала» и, не дай бог, устроит перестрелку на заседании Президиума. Вот и решили на всякий случай не давать ему пистолета. Но Георгий Константинович быстро сориентировался в обстановке.
А вот как описывает арест Берии помощник Маленкова Дмитрий Суханов, в кабинете которого военные ждали маленковского сигнала: «Неожиданно Маленков предложил изменить повестку заседания и рассмотреть вопрос о Берия, который хотел совершить государственный переворот.
Маленков поставил на голосование:
– Кто за арест Берия?
Голосовали «за» – Первухин и Сабуров. Против – Молотов, Ворошилов, Каганович. Воздержались – Хрущев, Булганин, Микоян.
Молотов обрушился на Маленкова с обвинением в произволе. Вот в этот момент Маленков нажал кнопку вызова. И вошли военные во главе с Жуковым…
Маленков повторил предложение об аресте Берия. Теперь, при военных, все проголосовали «за». Маленков приказал Жукову арестовать Берия, что маршал и выполнил, подняв Берия с кресла и завернув ему руки за спину.
Прежде чем увести Берия в комнату отдыха, чтобы ничего не знала его охрана, ожидавшая в приемной, Жуков спросил Маленкова: «Может быть, арестовать и членов Президиума ЦК, бывших в сговоре с Берия?» Маленков не принял предложения маршала Жукова, не хотел, чтобы его обвинили в диктаторстве. Это был крупный политический просчет Маленкова, за который он позднее поплатился. А маршал Жуков обрел врага в лице Н. С. Хрущева…
Главной фигурой и решающей силой при аресте Берия был маршал Жуков, при нем, вторично голосуя, никто не осмелился даже воздержаться, все стали «за».
Эти воспоминания абсолютно расходятся со всеми другими свидетельствами, но никакого доверия не вызывают. Суханов искренне ненавидел Хрущева за то, что после падения Маленкова Никита Сергеевич его, Суханова, посадил за хищение облигаций у одного из осужденных по делу Берии. Поэтому он хотел максимально очернить дорогого Никиту Сергеевича. А чтобы обелить Георгия Максимилиановича, Суханов запустил «утку» о том, что Маленков предотвращал заговор самого Берии, собиравшегося после коллективного просмотра членами Президиума ЦК премьеры оперы Юрия Шапорина «Декабристы» в Большом театре арестовать их и совершить таким образом государственный переворот. Ее даже и опровергать не надо из-за полной абсурдности.
В архиве сохранились черновые наброски речи Маленкова, которой он открыл заседание 26 июня, и его конспективные записи прозвучавших там предложений. Это – единственный сколько-нибудь достоверный источник сведений о том, как именно снимали со всех постов Лаврентия Павловича, так как стенограммы этого заседания не велось. Георгий Максимилианович заявил коллегам по Президиуму: «Враги хотели поставить органы МВД над партией и правительством. Задача состоит в том, чтобы органы МВД поставить на службу партии и правительству, взять эти органы под контроль партии. Враги хотели в преступных целях использовать органы МВД. Задача состоит в том, чтобы устранить всякую возможность повторения подобных преступлений. Органы МВД занимают такое место в системе государственного аппарата, где имеется наибольшая возможность злоупотребить властью. Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью».
Дальнейшая часть маленковской речи сохранилась только в очень отрывочных записях. По ним можно судить, что Георгий Максимилианович предложил вновь разделить только что объединенное МВД на собственно Министерство внутренних дел и Комитет государственной безопасности: «Большая перестройка; исправление методов; агентура; внедрять партийность (возможно, речь шла о том, что надо запретить внедрять агентуру в среду партийного руководства. – Б.С.).
Комитет (очевидно, государственной безопасности. – Б.С.) – внутри взоры на врагов, друзей защищать, вне – разведку наладить. МВД – задача – лагери должны проверять…»
Другие участники заседания уличали Лаврентия Павловича в «безапелляционности», в том, что он «подавлял коллектив». Также припомнили Берии и чересчур либеральные предложения по изменению политики в западных областях Украины и Белоруссии и в Прибалтийских республиках («факты – Украина, Литва, Латвия. Нужны ли эти мероприятия. Что получилось, как стали понимать? МВД поправлял партию и правительство. ЦК – на второй план»). Припомнили и «самостийные» действия по «венгерскому вопросу», когда Лаврентий Павлович вылез с кандидатурой Имре Надя, не обговорив ее со всеми членами «четверки». При этом Микоян предложил освободить Берию от поста первого заместителя правительства и назначить министром нефтяной промышленности (о том же пишет в мемуарах Хрущёв). Уже один этот факт рушит все легенды о том, будто Лаврентий Павлович организовал заговор и планировал государственный переворот. Человека, обвинённого в столь серьезных преступлениях, не могли лишь понизить до простого министра. Если бы на заседании фигурировали какие-то конкретные факты, уличавшие Берию в подготовке переворота, Анастас Иванович никогда бы не рискнул выступить с подобным предложением.
На заседании Президиума также поступило предложение передать управление охраны высших должностных лиц под непосредственный контроль ЦК, а то, как заявил Маленков, «с утра до вечера шагу не шагнешь без контроля!» И потребовал: «Наша охрана – у каждого в отдельности, (подчиняется. – Б.С.) тому, кого охраняет (без доносов)» (прежде существовало двойное подчинение – МВД и тому члену Президиума ЦК, которого данные «топтуны» охраняют). И еще один пункт беспокоил Маленкова: «Организация прослушивания – ЦК – контроль. Товарищи не уверены, кто и кого подслушивает».
Вероятно, Маленков или Микоян заявили на Президиуме: «Пост Министра внутренних дел у товарища Берия – он с этого поста контролирует партию и правительство. Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же не поправить».
Создается впечатление, что почти до самого конца заседание шло так, что Берия, хотя и почувствовал опасность, никак не сознавал, что она – смертельная. Он наверняка понял, что его собираются снять с поста главы МВД, вероятно, вывести из Президиума ЦК, лишить поста первого заместителя председателя Совета Министров и назначить на какую-нибудь рядовую министерскую должность – например, министра нефтяной промышленности. Уже наметили, как распорядиться с бериевским наследством: «МВД – пост дать другому (Круглов) + ЦК… Специальный Комитет – в Министерство. Сабуров и Хруничев (назывались возможные руководители нового министерства. – Б.С.)». И как гром среди ясного неба прозвучало для Лаврентия Павловича заключительное требование Маленкова арестовать его, Берию, и появление Москаленко с Жуковым и еще несколькими генералами и полковниками.