арактерно и то, что акт о кремации тела шести подельников Берии сохранился, тогда как акт о кремации тела самого Берии – отсутствует.
У Хрущёва, Маленкова и других членов Президиума были веские основания не оставлять Берию в живых до суда. Лаврентий Павлович много знал такого о каждом из членов высшего партийного руководства, что они никак не хотели доводить до сведения коллег. Недаром сразу после ареста Берии по распоряжению Хрущёва был уничтожен архив бывшего шефа МВД. Специальная комиссия сожгла, не разбирая и не читая, 11 мешков документов, о чём составила соответствующий акт. Но сам Берия наверняка знал содержание многих пикантных бумаг на память. К тому же наследники Сталина не знали точно, каким именно компроматом на них обладает Берия, и решили не искушать судьбу.
Опыт с Ежовым подсказывал, что, признав всё на следствии, обречённый на смерть мнимый заговорщик может отречься от своих признаний на суде и начать резать правду-матку. Потому допрашивать пленённого «лубянского маршала» Хрущёв поручил надёжным людям – Руденко и Москаленко, в личной преданности которых не сомневался. Но даже им, как кажется, Никита Сергеевич не доверил расспрашивать подследственного о мнимом заговоре и о деятельности Берии в качестве члена Президиума и главы карательного ведомства по отношению к действующим кремлёвским вождям. Вопросы, которые задавали Роман Андреевич и Кирилл Семёнович, касались вещей безобидных, не имеющих политической остроты. Речь шла об авторстве книги, посвящённой истории большевистских организаций Закавказья, похищения и убийства жены маршала Кулика (самого маршала три года уж как расстреляли), любовных похождений Лаврентия Павловича, его службе в мусаватистской контрразведке. Причём, удивительное дело, на следствии Берия, если верить опубликованным показаниям, всё отрицал, а на суде порой признавал даже то, чего в действительности не было. Перед Специальным судебным присутствием он покаялся, что «неправильно» поступил, издав книгу о большевиках Закавказья (будто с докладами Хрущёва и Маленкова дело обстояло иначе!).
В приговоре, вынесенном Берии посмертно, а его соратникам – по завершении комедии суда, утверждалось: «Став в марте 1953 года Министром внутренних дел СССР, подсудимый Берия, подготовляя захват власти и установление контрреволюционной диктатуры, начал усиленно продвигать участников заговорщической группы на руководящие должности как в центральном аппарате МВД, так и в его местных органах.
Намереваясь использовать для захвата власти органы МВД, подсудимые Берия, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский противопоставляли Министерство внутренних дел Коммунистической партии и Советскому правительству. Установлено, что заговорщики принуждали работников местных органов МВД тайно собирать клеветнические, фальсифицированные данные о деятельности и составе партийных организаций, пытаясь таким преступным путем опорочить работу партийных органов. Берия и его сообщники расправлялись с честными работниками МВД, отказывавшимися выполнять эти преступные распоряжения.
В своих антисоветских изменнических целях Берия и его сообщники предприняли ряд преступных мер для того, чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом».
В приговоре также было заявлено: «Установлено, что тщательно скрывая и маскируя свою преступную деятельность, подсудимый Берия и его соучастники совершали террористические расправы над людьми, со стороны которых они опасались разоблачений. В качестве одного из основных методов своей преступной деятельности они избрали клевету, интриги и различные провокации против честных советских работников, стоявших на пути враждебных советскому государству изменнических замыслов заговорщиков и мешавших им пробраться к власти. Используя свое служебное положение в органах НКВД – МГБ – МВД, подсудимые… занимались истреблением честных, преданных делу Коммунистической партии и советской власти кадров…
Насаждая произвол и беззакония, участники заговора на протяжении ряда лет производили аресты невиновных людей, от которых затем путем применения избиений и пыток вымогались ложные показания о совершенных или готовящихся контрреволюционных преступлениях…
Как установлено судом, подсудимые Берия, Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский лично избивали и истязали арестованных невиновных людей, а также отдавали приказы о применении массовых избиений и истязаний арестованных подчиненными им работниками НКВД – МВД…»
Таким образом, в приговоре прямо не утверждалось, что Берия собирался предпринять конкретную попытку государственного переворота. Создать правдоподобную картину такого переворота у творцов приговора фантазии не хватило. Ведь любому мало-мальски здравомыслящему человеку было ясно, что одними внутренними войсками, без поддержки Советской армии, переворот не свершишь. А утверждение, что Берия пытался привлечь на свою сторону армию, не годилось, поскольку могло бросить тень подозрения на военных. Да и москвичи хорошо знали, что в те июньские дни в столицу вошли отнюдь не внутренние войска, подчинявшиеся Берии (хотя такого рода слухи усиленно распространялись с санкции Президиума ЦК), а части московского гарнизона, переброшенные по приказу Булганина на случай, если в деле с арестом Берии возникнут какие-либо непредвиденные осложнения.
Что же на самом деле произошло тогда, весной и летом 53-го? Один из сталинских наследников попытался изменить природу Советского государства, сделать его немного более цивилизованным, отказаться от практики массовых репрессий, предоставить больше прав национальным окраинам и постепенно привести страну к рыночной экономике. Трудно сказать, предполагал ли Берия со временем ввести демократию или собирался идти по тому пути, который несколько десятилетий спустя назвали китайским и который предполагает развитие рыночной экономики при сохранении тоталитарной политической системы. Таким путем предлагал идти Н. И. Бухарин, и впоследствии китайский лидер претворил в жизнь его идеи в Китае. Никакого развернутого плана реформ Берия нам не оставил, и его, скорее всего, и не было. Но Лаврентия Павловича погубило не отсутствие плана, а то, что он слишком резво взялся за дело, и товарищи по Президиуму ЦК КПСС заподозрили его в намерениях подорвать существующую советско-партийную систему власти и реставрировать в стране капитализм. Самое интересное, что, хотя объективное значение затеваемых Берией реформ сводилось именно к реставрации капитализма, он сам, как и много лет спустя Михаил Горбачев, похоже, этого не осознавал и искренне верил, что можно будет безбедно существовать в обновленном Союзе, где у республик будет больше прав, а всевластие партийной бюрократии будет ограничено. Берия был хорошим администратором, но плохим политиком. Его административные способности вынуждены были признавать даже его враги. Так, Молотов, нисколько не сочувствовавший Берии, на июльском пленуме 1953 года вынужден был заявить: «Он выполнял большую работу, он талантливо работал в организации ряда хозяйственных мероприятий, но послушайте, мы ведь используем и вредителей, заставляем и их работать, когда это нужно, мы из бывших вредителей делаем людей, которые приносят пользу, когда они видят, что невозможно идти по прежнему пути».
После падения Берии было предрешено и падение Маленкова. Георгий Максимилианович лишился в лице Лаврентия Павловича не только опоры в карательных органах, но и, что еще важнее, политического стратега. Пусть Берия предлагал политику, которая в итоге вызвала отторжение у подавляющего большинства членов Президиума ЦК. Но без него Маленков вообще оказался не в состоянии предложить коллегам по высшему партийному органу хоть какую-то внятную политику и вчистую проиграл Хрущеву борьбу за власть.
В постановлении ЦК КПСС от 31 января 1955 года, которым Маленков был снят с поста председателя Совета министров, хотя и оставлен в составе Президиума ЦК, в частности, говорилось: «В течение длительного времени т. Маленков поддерживал близкие отношения с Берия, оказавшимся авантюристом и предателем, проявлял в отношении Берия вопиющую политическую близорукость, находился по многим вопросам под полным влиянием Берия, а иногда являлся безвольным орудием в его руках.
Тов. Маленков несет моральную ответственность за позорное «ленинградское дело», созданное Берия и Абакумовым, оклеветавшими перед И. В. Сталиным ряд руководящих работников, а также за сфабрикованное Берия и Абакумовым «дело» маршала артиллерии Яковлева и других военных работников. Тов. Маленков, находясь в столь тесных отношениях с Берия, не мог не знать о клеветнических наветах на этих работников со стороны Берия перед И. В. Сталиным.
Политическая бесхребетность т. Маленкова и его зависимость от Берия представляли особую опасность в период кончины И. В. Сталина. Вместо того чтобы действовать в полном контакте с другими руководящими деятелями партии и правительства, т. Маленков обособился с Берия; за спиной других руководящих деятелей партии и правительства т. Маленков вместе с Берия подготовил предложения о составе правительства и «реорганизации» министерств. Это неправильное поведение т. Маленкова облегчило возможность провокатору Берия пролезть на пост министра внутренних дел с далеко идущими целями (подчинить себе партию и правительство), что грозило величайшей опасностью для нашего Советского государства.
Почти до самого ареста Берия т. Маленков находился под его влиянием и в ряде важнейших политических вопросов поддерживал предложения Берия. Тов. Маленков пошел за Берия по такому важнейшему вопросу, как вопрос о нашей политике в Германии. Тов. Маленков поддерживал предложения Берия о том, чтобы совсем отказаться от курса на строительство социализма в ГДР и держать курс на то, чтобы уйти из Германии, предоставив возможность создания единой буржуазной Германии в качестве якобы «нейтрального» государства. Когда же эти капитулянтские предложения были отвергнуты подавляющим большинством членов Президиума ЦК, не только Берия, но и т. Маленков после заседания обрушились с угрозами на отдельных членов Президиума, пытаясь их запугать и добиться проведения капитулянтской линии.