Г.К. Орджоникидзе. 1935. [РГАСПИ. Ф. 85. Оп.32. Д 65]
Народный комиссар тяжелой промышленности СССР Серго Орджоникидзе ушел из жизни при невыясненных обстоятельствах. Помощники Берии говорили, что если бы он не умер, его бы арестовали: на него была целая кипа материалов…
После смерти Серго Орджоникидзе его старшего брата Папулию, который в Тифлисе жил в одном доме с Берией, Меркуловым и Кобуловым, арестовали. В ноябре 1937 года расстреляли. Двух других братьев и вдову посадили.
Можно предположить, что и самого Серго ждала такая же судьба. Когда-то Берия пылко клялся Орджоникидзе в вечной дружбе. Но слова для него ничего не значили.
Один из самых близких к Берии людей, Амаяк Захарович Кобулов, назначенный во время войны наркомом внутренних дел Узбекистана, ехал в Москву вместе с начальником своего хозяйственного управления. Поезд остановился на какой-то станции. Встречный состав вел паровоз серии «СО», названной в честь Серго Орджоникидзе.
Кобулов и его подчиненный стояли в вагоне у окна.
Начальник хозяйственного управления наркомата почтительно произнес:
— Как много сделал Серго для советского государства. Оставил о себе хорошую память.
— Что он сделал или не сделал, это не важно, — пренебрежительно бросил Амаяк Кобулов. — Но, если бы он не умер, его бы арестовали. На него была целая кипа материалов…
В октябре 1932 года Лаврентий Берия стал хозяином Закавказья. Его друг Мир Джафар Багиров тоже получил повышение: его назначили председателем Совета народных комиссаров Азербайджана.
11 марта 1933 года Берия писал в Москву об успехах Багирова, которого неустанно продвигал:
«По нефти уже чувствуется некоторый реальный сдвиг. Ежедневная добыча перевалила за 100 процентов. Принимаем все меры к полному выполнению квартального плана… Довольно значительно укрепили Бакинскую организацию; направили туда ряд работников и дальше будем укреплять. Нескольких работников-тюрок, которых мы просили из Москвы (Г. Рахманов, М. Нариманов и др.), нам пока не дали. В Баку бываем довольно часто по несколько дней…
Почти все члены бюро и большинство членов ЦК сидят в районах и на месте принимают все необходимые меры для обеспечения весенней кампании. Немного хромает пока Азербайджан, хотя т. Багиров и др. делают все, что можно. Думаем в ближайшие дни подтянуться и там».
Лаврентий Павлович сам вручил Сталину предложения о развитии нефтяной промышленности в регионе и в Азербайджане в частности. Записка Берии вождю понравилась. Москву волновала ситуация на нефтяных промыслах.
21 октября 1933 года отдыхавший на юге Сталин написал Кагановичу:
«Плохо обстоит дело с бакинской нефтью. В этом году добываем в Баку 15 миллионов тонн нефти. В будущем году надо добыть 21–22 миллиона тонн. Для этого надо раздуть разведку, усилить текущее бурение на уже разведанных участках».
5 декабря 1933 года Политбюро утвердило постановление об «Азнефти», имелось в виду увеличить не только план добычи, но и капитальные вложения. Одновременно заменили партийного руководителя Азербайджана: Рубена Гукасовича Рубенова (Рубена) отозвали из Баку и отправили уполномоченным Комиссии партийного контроля по Киевской области.
Лаврентий Павлович сделал все, чтобы первым секретарем республиканского ЦК и одновременно Бакинского горкома партии назначили Мир Джафара Багирова.
Берия потом рассказывал:
— Да, это я предложил кандидатуру Багирова на пост секретаря ЦК компартии Азербайджана.
В знак благодарности, как выявится много позже, Багиров поспособствовал Берии в изъятии из бакинских архивов неприятных для него документов.
Всеволод Меркулов:
«Меня вызвал Берия и сказал, что о нем распространяют враги слухи, якобы он работал в 1919–1920 гг. в Баку в мусаватистской контрразведке. При этом Берия указал на то, что враги его могут изъять документы из архива и тогда ему нечем будет защищаться… Эти две папки с документами я привез Берии, он их посмотрел и остался ими доволен. Документы, вшитые в папки, Берия положил в свой сейф».
Бывший сотрудник азербайджанского ЦК Вениамин Моисеевич Лознер вспоминал:
«Меркулов прибыл в Баку, имея задание Берии подобрать материалы, относящиеся к истории азербайджанской и бакинской организаций большевиков. Разбираясь в материалах в архиве ЦК, он обнаружил исчезновение одного протокола того периода, когда я работал в Секретариате ЦК. Меркулов просил меня зайти с ним в архив ЦК, посмотреть это дело: не смогу ли я помочь ему установить, куда мог деться этот протокол».
Меркулов забрал в Москву все, что могло быть использовано против Лаврентия Павловича. Помогавший ему Багиров всегда стоял на страже интересов Берии и не упускал случая сделать Лаврентию Павловичу что-то приятное.
Начальник охраны Берии полковник Рафаэль Семенович Саркисов рассказывал:
«Когда по поручению Берии я провожал на вокзал Багирова, уезжавшего в Баку, то Багиров мне сказал: “От коммунистической партии Азербайджана поручаю тебе охранять Берию бдительно”».
Четыре года Лаврентий Павлович Берия руководил всем Закавказьем. В 1936 году приняли новую союзную конституцию, и ЗСФСР перестала существовать. Азербайджан, Армения и Грузия вошли в состав СССР уже как самостоятельные союзные республики. И еще два года Берия оставался первым секретарем ЦК Грузии.
Что было для него главным в те шесть лет в Тифлисе?
Шифротелеграмма Л.П. Берии И.В. Сталину об аресте Л. Старка. 22 июля 1937
Подлинник. Машинописный текст. Подписи — автографы И.В. Сталина, В.М. Молотова, В.Я. Чубаря и А.И. Микояна.
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп.171. Д. 316. Л. 20]
Он следил за тем, чтобы в его хозяйстве царил полный порядок, дабы дурные новости не портили вождю настроение. Из Тифлиса в Москву должны были поступать исключительно рапорты о победах и достижениях.
Георгий Артемьевич Цатуров трудился под началом Берии в ведомстве госбезопасности Грузии, а затем и в крайкоме партии. Допрошенный в качестве свидетеля в 1953 году, он рассказал:
— Став первым секретарем крайкома, Берия производил, если образно выразиться, «чекизацию» партийного аппарата. Ряд приближенных, доверенных лиц были им направлены на партийную работу. Используя аппарат ГПУ, Берия установил контроль за каждым ответственным работником. Достаточно кому-нибудь из секретарей райкома, работников аппарата ЦК, Закавказского крайкома высказать какое-либо замечание о Берии, как оно становилось ему известным. Такая система контроля, вернее шпионажа, за каждым работником создавала неуверенность у работников, глушила всякую критику Берии. Все, что ни делалось в Закавказье, объявлялось его заслугой.
Лаврентий Павлович присматривал и за своими преемниками в ведомстве госбезопасности, чтобы они по своей линии ничего лично для него опасного в столицу не докладывали и сомнений в его успехах не сеяли.
Один из видных бакинских чекистов позволил себе нелицеприятно высказаться о Берии. Это был заместитель начальника управления НКВД по Азербайджану старший майор госбезопасности Освальд Янович Нод ев. Он служил в ЧК с 1919 года, до Баку работал в резидентуре советской внешней разведки в китайском городе Харбине.
Республика тогда еще входила в состав Закавказской Федерации, поэтому собственного наркомата внутренних дел в Баку не было, а существовало управление НКВД по Азербайджану, подчинявшееся НКВД ЗСФСР. Когда Азербайджан, Армения и Грузия получили статус союзных республик, 1 января 1937 года, в Баку, Ереване и Тбилиси появились собственные наркоматы.
Старший майор госбезопасности Освальд Нодев разоткровенничался, разумеется, в сугубо личном разговоре. Наивно полагал, что в своем кругу нечего таиться. Его собеседниками были второй секретарь республиканского ЦК Анестат Акопов и заведующий промышленно-транспортным отделом ЦК компартии Азербайджана Иван Яковлевич Пурнис, который прежде сам служил заместителем начальника Азербайджанского У НКВД. Но задушевная беседа «на троих» имела печальные для Нодева последствия.
Второй секретарь ЦК Акопов заявил на заседании бюро ЦК 5 декабря 1936 года:
— Разговор происходил вне официальной обстановки. Говорили на всякие темы, а потом разговор перешел относительно работы товарища Берии в Закавказье. Я или Пурнис сказали, что товарищ Берия является одним из крупных и талантливых чекистов Советского Союза. Нодев сказал, что это только в Закавказье о нем такого мнения, а где бы и с кем бы вы ни говорили, везде — от Владивостока до Москвы — о нем отрицательного мнения: «Все считают, что Берия из Закавказья выживал полпредов — постоянных представителей ОГПУ, всех выживал с подвохами, применяя всякого рода нехорошие вещи».
Багиров возмутился:
— Нодев — грамотный человек, и сказать, что он ничего не понимает, будет неверно. Я лично думаю, что это мнение Нодева, видимо, не его личное мнение. Извините, пожалуйста, потому что для личного мнения у вас нет никаких таких оснований в смысле отношения и соприкосновения с товарищем Берией как с большевиком и чекистом на практической работе. Не имея оснований, Нодев болтает зады тех, которые действительно получили по рукам от партии и советской власти через товарища Берию и руками товарища Берии.
Хозяин республики обрушился на главного чекиста:
— Если бы вы были большевиком настоящим, вы должны были бы понять, что вы говорите и можно ли безнаказанно так болтать то, что вы хотели… И сегодня вместо того, чтобы вместе со всей большевистской партийной организацией воздать должное товарищу Берии за его большевистскую упорную борьбу за последние пять-шесть лет в Азербайджане, вы пускаетесь на болтовню. С этим мы никак не можем согласиться. Я думаю, надо будет поставить вопрос перед наркомвнуделом о снятии Нодева и объявить ему выговор с последним предупреждением.
Слово с делом не разошлось.
Руководитель Азербайджана подписал шифротелеграмму: «Москва. Наркомвнудел Союза товарищу Ежову.
За недопустимую клеветническую антипартийную болтовню по адресу товарища Лаврентия Берия бюро ЦК Азербайджанской КП(б) решило объявить выговор заместителю начальника Азербайджанского УН