В 1953 году в прокуратуре СССР, готовя процесс над Берией, генерала Штеменко спросили:
— Что вы можете показать об отношении Берия к русским командирам?
Генерал охотно подхватил эту тему:
— Было очень заметно, что Берия делал упор на грузин, и не просто на грузин, но на грузин из НКВД. Берия не доверял русским и в первую очередь стремился опереться на сотрудников НКВД, грузин по национальности. Иногда Берия в нашем присутствии разговаривал с лицами из своего окружения на грузинском языке.
И на допросе Берии предъявили это обвинение:
— В справке Военно-научного управления Генерального штаба по вопросу обороны Кавказа говорится: «Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что к каждому начальнику участка обороны Главного Кавказского хребта был поставлен доверенный человек Берия». Подтверждаете вы это?
Лаврентий Берия:
— Я не подтверждаю это. Что касается доверенных лиц, то речь, очевидно, идет о чекистских работниках, которые мною были прикомандированы к командованию частей и для того, чтобы они были толкачами. Хорошо помню, что на Клухорском перевале был прикомандирован Серов.
— Чем была вызвана такая странная организация обороны перевалов, когда к каждому русскому командиру обязательно прикрепляется гражданский человек из Грузии. Разве это не нарушало управление войсками и не подрывало доверия к русским военачальникам?
— Нет, это не подрывало доверия и, с моей точки зрения, сыграло положительную роль. Прикрепленные к командирам русским из местных партийных, чекистских работников использовались для связей с местным населением в целях укрепления тыла.
— Вам предъявляется план обороны перевалов Главного Кавказского хребта, из которого видно, что к пятнадцати начальникам обороны было прикреплено пятнадцать грузин. Вам оглашается выдержка из справки Военно-научного управления Генерального штаба: «Берия во время пребывания в Закавказье расставлял угодные ему кадры, стремясь заменить командиров русской национальности грузинами, подчеркивая при этом недоверие к русским командирам, и тем самым подрывал дружбу народов». Вы признаете это?
— Не признаю. Это абсолютно неправильно.
— Чем же было вызвано такое недоверие с вашей стороны к русским военачальникам в период войны?
— С моей стороны недоверия к русским командирам не было, и в мыслях этого не было.
— Вы признаете, что такие ваши действия, по существу, разжигали национальную рознь, были направлены на подрыв обороны Закавказья?
— Я отрицаю это.
Но этот допрос состоялся в 1953 году, а тогда упорно сражавшиеся части Красной армии остановили наступление немцев. До бакинской нефти они не добрались.
Помощник Лаврентия Павловича Ордынцев впоследствии рассказывал:
— Восхваляя себя, Берия заявлял о том, что в результате принятых им мер в 1942 году на Кавказе немецкое наступление было приостановлено и Баку остался в наших руках. Если бы, как говорил Берия, он не принял мер, то бакинская нефть могла бы оказаться в руках врагов и в результате вся война могла быть проиграна.
Пребывание Берии на фронте не затянулось. Ожесточенные бои в Закавказье продолжались, когда 17 сентября 1942 года Лаврентий Павлович вернулся в Москву. Воевать должны были другие. А Берии вождь поручал задачи, с которыми не всякий бы справился.
Колонна немецких военнопленных.
Москва. 17 июня 1944. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.125. Д. 263. Л. 44, 46, 48, 49, 50, 52, 54, 58, 59]
По Садовому кольцу и другим улицам столицы провели 57 600 взятых в плен немецких солдат и офицеров — это было зримое выражение побед Красной армии
Недоверие к красноармейцам, попавшим в плен к врагу, зародилось во время неудачной финской войны 1939–1940 годов. После окончания боевых действий финны отпустили пять с половиной тысяч пленных красноармейцев.
19 апреля 1940 года Берия обратился к Сталину:
«Учитывая, что среди принимаемых военнопленных, безусловно, будет значительное количество лиц, обработанных финской, а возможно, и другими разведками. НКВД СССР считает необходимым обеспечить тщательную фильтрацию принятых военнопленных и проведение среди них соответствующих чекистско-оперативных мероприятий, для чего необходима их фильтрация на срок не менее двух — трех месяцев.
Для осуществления этого считаем целесообразным военнопленных поместить в Южский лагерь НКВД, находящийся в Ивановской области в 47 километрах от железнодорожной станции Вязники. В этом лагере в прошлом помещалась исправительно-трудовая колония НКВД для несовершеннолетних преступников. Лагерь рассчитан на 8000 пленных и вполне приспособлен для организации и размещения в нем военнопленных.
Оперативно-чекистская группа будет доведена до пятидесяти человек и обеспечена соответствующим руководством».
Из числа возвращенных военные трибуналы 350 приговорили к расстрелу. 4354 бывших пленных отправили в лагеря на срок от четырех до восьми лет. Освободить — и то через несколько месяцев — Берия предложил только 450 человек, «попавших в плен ранеными, больными и обмороженными».
В старой России выбравшихся из плена награждали за мужество и перенесенные страдания. Сталин не доверял окруженцам.
28 июня 1941 года появился совместный приказ наркома внутренних дел, наркома государственной безопасности и прокурора СССР «О порядке привлечения к ответственности изменников родины и членов их семей».
Плен рассматривался как преднамеренно совершенное преступление. Солдат, которые вырывались из окружения и возвращались к своим, встречали как потенциальных предателей.
27 декабря 1941 года Государственный комитет обороны издал постановление о проверке и фильтрации «бывших военнослужащих Красной Армии».
Докладная записка Л.П. Берии И.В. Сталину о высылке в отдаленные области семей лиц, служивших в административно-карательных органах германских властей, а также добровольно отступивших вместе с фашистскими войсками. (Утверждено постановлением ГКО СССР № 1074 от 27 декабря 1941 г.) 26 декабря 1941
Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф Л.П. Берии. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп.2. Д. 31. Л. 6]
На следующий день появился приказ № 001735 наркома внутренних дел Берии «О создании специальных лагерей для бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену и в окружении противника», предписывавший выявлять среди них «изменников родины, шпионов и диверсантов».
Попавшими в плен красноармейцами занималось управление НКВД по делам военнопленных и интернированных, то есть к ним относились как к солдатам вражеской армии.
За годы войны военные трибуналы осудили 2 530 663 человека, подсчитал заместитель министра юстиции СССР и начальник управления военных трибуналов генерал-полковник юстиции Анатолий Иванович Муранов (Деятельность органов военной юстиции в годы Великой Отечественной войны // Государство и право. 1995. № 8). В основном это были солдаты и офицеры, которые вышли из окружения или бежали из плена. Вынесли 284 344 смертных приговора. 157 тысяч расстреляли.
С 1944 года освобожденных из плена или вышедших из окружения офицеров стали отправлять рядовыми в штурмовые батальоны. После ранения или награждения орденом им возвращали офицерское звание, но остаться в живых в штурмовых батальонах удавалось немногим — их бросали в атаку на самых гиблых направлениях. Через штурмовые батальоны прошли 25 тысяч офицеров. Этого числа хватило бы на формирование офицерского состава двух десятков дивизий.
Берия назначил Амаяка Кобулова заместителем начальника Главного управления НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных. Оперативный отдел главка активно вербовал агентуру среди военнопленных — с расчетом на послевоенное время. Кобулов велел прекратить эту работу: у нас другая задача.
Заместитель начальника оперативно-чекистского отдела подполковник Леонид Григорьевич Швец пытался возражать:
«Оспаривая отрицательную характеристику этой работы, данную А. Кобуловым, и возражая против его намерения ликвидировать ее, я тогда докладывал А. Кобулову, что эта работа проводится нами по прямым указаниям А. С. Щербакова.
В ответ на мои протесты и возражения А. Кобулов трижды подчеркивал, что он действует по личным указаниям Берия и что никаких иных, кроме этих указаний, он не признает и что не дело А. С. Щербакова вмешиваться в дела, которыми занимается Берия».
Докладная записка Л.П. Берии И.В. Сталину о целесообразности создания специальных лагерей НКВД с организацией при них особых отделов для проверки бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену или в окружении противника. 25 декабря 1941
Подлинник. Машинописный текст. Подписи — автографы Л.П. Берии, И.В. Сталина, помета — автограф А.Н. Поскребышева. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп.2. Д. 30. Л. 194]
Партийный хозяин Москвы Александр Сергеевич Щербаков в войну возглавил еще и Главное политическое управление Красной армии. Резолюции на бумагах Щербаков, подражая Сталину, писал красным или синим карандашом. Но по своему аппаратному весу он был куда менее влиятельным человеком, чем Лаврентий Павлович.
Наркому внутренних дел вождь поручил массовые депортации целых народов.
10 мая 1944 года Берия отправил Сталину докладную записку:
«Учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза, НКВД СССР вносит на Ваше усмотрение проект решения Государственного Комитета Обороны о выселении всех татар с территории Крыма».
Такие дела решались быстро.
На следующий день, 11 мая, Государственный комитет обороны принял постановление № 5859сс о выселении крымских татар из Крыма и переселении их в Среднюю Азию. Из Крыма заодно выселили еще и греков, болгар и армян.
31 января 1944 года ГКО принял постановление № 5073 о выселении чеченцев и ингушей в Казахстан и Киргизию.
В секретной «Инструкции о порядке проведения выселения чеченцев и ингушей» говорилось: «Выселению подлежат все жители Чечено-Ингушской Республики по национальности чеченцы и ингуши», в том числе члены партии, партийные и хозяйственные руководители, даже секретари обкома.