Сталину докладывали:
«В 1946 году геолого-поисковыми работами месторождений урана занято около 320 партий в районах Средней Азии, Казахстана, Кавказа, Сибири, Дальневосточного края, Алтая, Украинской ССР, Урала, Приполярного и Полярного секторов СССР…»
Строило объекты атомной промышленности Главное управление лагерей промышленного строительства (Глав-промстрой) НКВД. Разведкой, добычей и переработкой урана занималось «Спецметуправление», входившее в состав Главного управления лагерей горно-металлургической промышленности НКВД.
Комбинат по добыче урановой руды в Таджикистане, комбинат по обогащению урановой руды на Урале, завод по получению плутония и все другие объекты тоже строились заключенными. Привозили заключенных, создавали лагерь и строили. Берия не знал недостатка в безотказной и дешевой рабочей силе.
Атомная бомба в документах значилась как РДС — Реактивный двигатель Сталина.
По просьбе Курчатова главным конструктором ядерного оружия Берия утвердил молодого физика Юлия Борисовича Харитона. По рекомендации Капицы с 1926 года Харитон работал в Кавендишской лаборатории под руководством знаменитого Эрнста Резерфорда, лауреата Нобелевской премии. В 1928 году вернулся в Ленинград.
У недавних подчиненных Берии на Лубянке Юлий Харитон вызывал большие сомнения.
Его мать, Мирра Яковлевна Буровская, в молодости играла у Константина Сергеевича Станиславского в Московском художественном театре. Но ей пришлось покинуть театр, когда в царской России артистам-евреям запретили выступать на столичной сцене. Она вышла замуж за Бориса Иосифовича Харитона, редактора газеты «Речь». Потом у нее начался роман с драматургом Осипом Дымовым. Ревнивый муж стрелял в счастливого соперника. Все остались живы. Но Мирра Яковлевна ушла от мужа, оставив его с маленьким сыном по имени Юлий.
Его отца, Бориса Осиповича Харитона, выслали из Советской России в 1922 году. Он жил в Риге, редактировал русскую газету «Сегодня». Когда в 1940 году в Латвию вошла Красная армия, чекисты его арестовали, и он погиб в лагере.
Как такого человека подпускать к секретным работам? Но Лаврентию Павловичу нужен был успех, а ему объяснили, что Харитон — гениальный физик.
Юлий Харитон стал невыездным, за границу его больше не выпускали. Академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Сталинских премий, депутат Верховного Совета СССР, он ходил с приставленной к нему охраной.
Известный журналист Ярослав Кириллович Голованов писал:
«В 1940-м коммунисты пришли в Ригу, его отца арестовали и отправили в лагеря. Спрашиваю Харитона:
— Юлий Борисович, ведь вы довольно часто встречались с Берией. Вы не поинтересовались у него судьбой вашего отца?
Долго молчал. Потом говорит:
— Такой вопрос мог бы помешать моей работе…
У меня прямо дух перехватило от этих его слов!
Из Арзамаса-16 мы возвращались вместе с Харитоном в его “царском” вагоне. Вечером ужинали, очень мило болтали, его постоянная настороженность, всесторонний контроль над каждым сказанным словом несколько притупился…
— Юлий Борисович, — говорю я. — Вот вы видели десятки атомных взрывов. Земля подымается, небо лопается, птицы в воздухе горят, ужас… Ни разу не возникала у вас мысль: господи, да что же мы делаем!!!
Долго опять молчал, смотрел в окно, потом обернулся ко мне и сказал каким-то извиняющимся тоном:
— Ярослав, так ведь НАДО!»
Первую советскую атомную бомбу создавали в Сарове.
Юлий Харитон весной 1946 года остановил свой выбор на этом поселке на границе Горьковской области и Мордовии. Там было несколько тысяч населения и небольшой завод, который в годы войны выпускал снаряды для реактивных установок «Катюша». 9 апреля 1946 года появилось постановление правительства о создании в Сарове филиала Лаборатории № 2 Академии наук «по разработке конструкции и изготовлению опытных образцов реактивных двигателей». Так маскировали тогда атомную бомбу.
21 июня Сталин подписал постановление «О плане развертывания работ КБ-11 при Лаборатории Na 2 АН СССР». КБ-11 — так назвали центр по созданию ядерного оружия в Сарове.
27 июня правительство приняло постановление, которое обязывало Министерство торговли организовать спецснабжение продуктами работников «Приволжской конторы» (так в целях конспирации называли Саров).
В ноябре в Сарове появился собственный аэродром. Правительство передало КБ-11 один американский военно-транспортный самолет Си-47 и два отечественных По-2.
17 июля 1947 года поселок Саров решением Совета министров был выведен из административного подчинения Мордовской АССР и исчез с географических карт. Всем, кто там работал, запретили упоминать реальное название поселка. Теперь это был Арзамас-16. Там тоже разместили лагерь Министерства внутренних дел СССР.
Профессор, доктор исторических наук Владимир Павлович Наумов, много лет проработавший в аппарате ЦК КПСС, рассказывал:
— В распоряжении Берии был ГУЛАГ. Конечно, организаторская жилка у него была. Но не трудно быть организатором, имея за спиной все финансы, всю промышленность и необъятные ресурсы. Всякий, кто занимался атомным проектом, знал, что его жизнь зависит от настроения Лаврентия Павловича. Сегодня он работает, паек особый получает, а завтра его Берия в лагерную пыль превратит…
В советской зоне оккупации Германии обнаружились урановые руды. 14 сентября 1945 года Берии и его наркомату внутренних дел поручили вести в Саксонии работы по разведке месторождений урана.
Точнее, месторождение урана, на которое мог рассчитывать Советский Союз, находилось в Рудных горах, на границе Германии и Чехословакии. На Яхимовских шахтах сразу началась добыча урановой руды.
Весной 1945 года глава чехословацкого правительства в изгнании Эдуард Бенеш, прибыв в Москву, подписал секретное соглашение, которое предоставило СССР право добывать на территории Чехословакии урановую руду и вывозить ее в Союз. Урановые шахты находились в Яхимове (Иоахимштале). 23 ноября 1945 года подписали обновленный договор «О добыче урановых руд в Чехословакии и их поставках в Советский Союз» в обмен на промышленное сырье и зерно.
А в Рудных горах в Саксонии образовали советское акционерное общество «Висмут», которое тоже добывало урановую руду для СССР. Генеральным директором Берия отправил в Саксонию генерал-майора Михаила Митрофановича Мальцева, которому дал орден Ленина и генеральские погоны.
Мальцев был ветераном ГУЛАГа, до войны работал в Волгострое НКВД — специальном строительно-монтажном управлении, которое руками заключенных строило Рыбинский и Угличский гидроузлы. В войну служил в Главном управлении оборонительных работ НКВД. В марте 1943 года Берия назначил инженер-полковника Мальцева начальником Воркуто-Печерского управления исправительно-трудовых лагерей. 26 ноября 1943 года Президиум Верховного Совета Коми АССР преобразовал «рабочий посёлок Воркута Кожвинского района Коми АССР в город республиканского подчинения». Население Воркуты состояло в основном из заключенных и отбывших срок.
Берия распорядился насытить лагерь рабочей силой, потому что Мальцев должен был в рекордно быстрые сроки начать добычу угля и построить железную дорогу, чтобы вывозить этот уголь. В тех местах на редкость суровые природные условия, да еще и лагерное хозяйство Мальцева отличалось особо жестким режимом содержания заключенных, что понравилось Лаврентию Павловичу.
Приказ Советской военной администрации 30 мая 1947 года объявил все горно-перерабатывающие предприятия Рудных гор советской собственностью. Стратегически важными предприятиями по приказу Берии ведал генерал-полковник Богдан Кобулов. В 1950 году он стал заместителем председателя Союзной контрольной комиссии по делам советских государственных акционерных обществ в Германии. Охрану предприятий «Висмута» несла советская госбезопасность (Семиряга М. И. Как мы управляли Германией. М., 1995).
Шахтеры, добывавшие уран, жили за колючей проволокой. О сохранении здоровья горняков лагерное начальство не думало — практически не принимались меры предосторожности, чтобы спасти людей от радиоактивного излучения.
Тяжелая работа и низкая зарплата порождали постоянное недовольство шахтеров, забастовки, волнения. Среди рабочих «Висмута» начались волнения. Шахтеров поддержало местное население. Политбюро ЦК ВКП(б) обязало расследовать причины «провокационных выступлений». Но проведение судебного процесса, связанного с беспорядками, в Москве сочли нецелесообразным. Ведомству госбезопасности поручили «усилить работу по борьбе с шпионско-диверсионной агентурой иностранных разведорганов и другими вражескими элементами в районах работ акционерного общества "Висмут"».
Бежавшие на Запад немецкие шахтеры не могли сообщить, сколько урана там добывается. В Соединенных Штатах пришли к выводу, что Советскому Союзу для создания ядерного арсенала не хватает урана. На самом деле его было предостаточно, добыча руды шла полным ходом и в самом Советском Союзе.
Заместитель главы правительства ГДР Генрих Рау просил генерала Кобулова оставить часть урана для нужд восточногерманской экономики и науки.
— Уран — особое сырье, — наставительно ответил Кобулов, исполняя инструкции Берии. — Вы сами знаете, для чего оно требуется Советскому Союзу. Следовательно, мы не можем поставлять вам уран.
Распоряжение ГКО СССР № 8260 о реэвакуации 9180 человек в Ленинград и 3350 человек в Москву для постоянной работы в промышленности, на строительстве и транспорте.
24 апреля 1945
Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф Л.П. Берии. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп.2. Д. 485. Л. 1]
Академик Андрей Сахаров вспоминал, что всеми атомными делами Берия занимался сам и даже Георгия Маленкова, который в позднесталинские годы стал человеком номер два в стране, к ним не подпускал.
Подписи Лаврентия Павловича было достаточно, чтобы оформить любое принятое им решение как постановление ЦК и Совета министров. Никто не смел с ним спорить. Он внушал страх.