На ученом совете физического факультета МГУ заслушали доклад «О патриотическом долге советских ученых». В постановлении записали, что в университете «не изжиты случаи проявления низкопоклонства и преклонения перед зарубежной наукой». Ученый совет нашел причину — это происки академиков — космополитов.
Перечислили имена: Владимир Александрович Фок (лауреат Сталинской и будущий лауреат Ленинской премий, Герой Социалистического Труда), Лев Давидович Ландау (будущий лауреат Нобелевской премии), Михаил Александрович Леонтович (будущий лауреат Ленинской премии) и Виталий Лазаревич Гинзбург (будущий лауреат Нобелевской премии). Все четверо — выдающиеся ученые, прославившие отечественную науку; настоящие патриоты, они внесли неоценимый вклад в укрепление государства. А кто нынче вспомнит имена тех, кто их оскорблял и обвинял? Но в ту пору они устроили себе прекрасную жизнь, требуя крови великих.
— Рабское преклонение некоторых наших ученых перед западной буржуазной наукой имеет свою «теоретическую базу», — возмущался секретарь парткома МГУ доцент физического факультета Василий Федорович Ноздрев. — Этой «теоретической базой» низкопоклонства является космополитизм. В наш век гигантских, невиданных еще в истории боев сил демократии с силами реакции борьба с космополитизмом носит особенно острый политический характер.
Он назвал «безродным космополитом, чуждым своему народу, своей родине» Петра Капицу (дважды лауреата Сталинской премии и будущего лауреата Нобелевской премии по физике):
— Академик Капица стал проводником той диверсионно-идеологической работы, которую тщетно пытаются проводить в нашей стране идеологи космополитизма, слуги империализма.
Ноздрев требовал:
— Неотложно освободить редакции физических журналов и издательств, комиссий по Сталинским премиям, экспертные комиссии и так далее от физиков-космополитов, наносящих огромный вред развитию физической науки в нашей стране.
Вот в этом и состоял смысл этой атаки: очистить места для своих, для правильных!
Гневные речи борцов против современной физики были услышаны. Руководитель отдела науки ЦК Юрий Андреевич Жданов, сын члена политбюро и зять Сталина, доложил своему начальству:
«Среди теоретиков физиков и физико-химиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Френкель, Гинзбург, Лифшиц, Гринберг, Франк, Компанеец и другие. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности. Например, в школу академика Ландау входят одиннадцать докторов наук; все они евреи и беспартийные… Лаборатории, в которых ведутся работы по специальной тематике, возглавляются на восемьдесят процентов евреями».
Перечисленные младшим Ждановым ученые принесли советской науке мировую славу и сыграли важную роль в создании ракетно-ядерного оружия. Однако руководитель отдела науки ЦК не только не испытывал благодарности к людям, столь много сделавшим для родины, но и требовал проведения чисток по расовому признаку.
Началась подготовка к Всесоюзному совещанию физиков, которое должно было повторить успех «народного академика» Трофима Денисовича Лысенко в биологической науке. Решение о его проведении принял Секретариат ЦК — для преодоления «недостатков» в преподавании и изучении физики.
Считается, что советскую физику спасла атомная бомба. В отличие от завистливых, но малограмотных идеологов руководитель атомного проекта профессор Курчатов понимал значение теории относительности. Он обратился за помощью к члену политбюро и заместителю главы правительства Берии.
Лаврентий Павлович поинтересовался у Курчатова: правда ли, что квантовая механика и теория относительности являются идеалистическими?
Курчатов доходчиво объяснил Лаврентию Павловичу:
— Если их запретят, то и атомной бомбы не будет.
Берия понимал, что его ждет, если он провалит задание и бомба не получится. Он бросился к Сталину. Для вождя бомба была важнее идеологии. Совещание отменили.
В конце марта 1949 года министр высшего образования Сергей Кафтанов отправил в ЦК записку «О крупных недостатках в подготовке кадров физиков и о мерах по их устранению». И приложил к ней списки преподавателей физики с указанием национальности — как будто именно анкетные данные определяли способность понимать современную физику и обучать ей студентов. Но в порядке исключения физиков не тронули, как «полезных для государства».
9 апреля 1949 года Секретариат ЦК принял постановление: «Отложить созыв Всесоюзного совещания заведующих кафедрами физики высших учебных заведений и научных работников Отделения физико-математических наук Академии наук СССР ввиду неподготовленности этого совещания».
Сталин поручил Берии возглавить государственную комиссию при проведении первого атомного взрыва. На реке Иртыш в 140 километрах от Семипалатинска построили целый городок. Соорудили башню высотой в 30 метров, рядом — мастерскую для окончательной сборки бомбы. Чтобы определить эффективность и поражающие свойства бомбы, построили дома, мосты, туннели, водокачку, пригнали железнодорожные вагоны, танки и орудия, в загонах разместили животных.
Взрывное устройство собирали вручную. Работы завершили в два часа ночи. Взрывное устройство на тележке закатили в лифт и подняли наверх. Детонаторы вставили в отверстия, сделанные в стенках бомбы. Потом все покинули башню. С нее сняли охрану.
Командный пункт находился в десяти километрах от башни. Здесь установили телефоны прямой связи с Москвой. Берия приехал на полигон во второй половине августа. Испытание решили провести 29 августа 1949 года в шесть утра. Берия переживал, как и все остальные, понимая, что при неудачном исходе и его голова полетит.
Когда бомба взорвалась, Лаврентий Павлович, совершенно счастливый, расцеловал академиков Игоря Васильевича Курчатова и Юлия Борисовича Харитона и добавил:
— Было бы большое несчастье, если бы не вышло!
Все понимали, что он имеет в виду.
Когда радостный Берия, надеясь услышать слова благодарности, позвонил в Москву, чтобы доложить об успехе, Сталин сонным голосом ответил:
— Я уже знаю.
И повесил трубку. Лаврентий Павлович долго потом выяснял: кто же первым дозвонился до вождя?
29 октября Сталин подписал секретное постановление Совета министров о награждении отцов атомной бомбы. Государственные награды, дипломы лауреатов Сталинской премии, денежные премии… Дачи в Жуковке, Курчатову — в Крыму. Курчатову и Харитону — машины ЗИС-110, другим «Победы».
Постановлением ЦК и Совета министров «за организацию дела производства атомной энергии и успешное проведение испытания атомного оружия» Берии выражалась благодарность. Он получил орден Ленина и Сталинскую премию первой степени.
Берия поддержал идею создания еще более мощной водородной бомбы, или, как теперь говорят, термоядерного оружия.
Первым о возможности создания термоядерного оружия еще в 1942 году заговорил бежавший из фашистской Италии в Америку Нобелевский лауреат Энрико Ферми. Своей идеей он поделился с человеком, которому суждено было воплотить ее в жизнь, — американцем Эдвардом Теллером. А в научной группе Теллера работал немецкий физик-коммунист Клаус Фукс, агент советской разведки.
Сведения о работах Теллера поступили в Москву. Изучение материалов поручили Якову Борисовичу Зельдовичу, будущему академику и трижды Герою Социалистического Труда.
Атомная энергия освобождается при распаде составных частей атомного ядра. Для этого плутонию придавали форму шара и окружали химической взрывчаткой, которую взрывали одновременно в тридцати двух точках. Синхронизированный взрыв мгновенно сдавливал ядерные материалы, и начиналась цепная реакция распада атомных ядер.
В основе термоядерной, или водородной, бомбы лежит обратный процесс — синтез, образование ядер тяжелых элементов путем слияния ядер более легких элементов. При этом выделяется несравнимо большая энергия. Такой синтез происходит на Солнце — правда, при температурах в десятки миллионов градусов. Главная проблема состояла в том, как повторить такие условия на Земле. Эдвард Теллер первым пришел к мысли, что в качестве запала для водородной бомбы можно использовать энергию атомного взрыва.
Гигантские температуры, которые возникают при термоядерных реакциях, исключали возможность эксперимента. Это была работа для математиков. В Соединенных Штатах уже вовсю пользовались первыми компьютерами. В Советском Союзе кибернетику назвали буржуазной псевдонаукой, поэтому все расчеты делались на бумаге. Этой работой заняли чуть ли не всех советских математиков.
Расчеты показали Якову Зельдовичу, что предложенная Эдвардом Теллером конструкция водородной бомбы не работает: не удавалось создать такую температуру и так сжать изотопы водорода, чтобы началась самопроизвольная реакция синтеза. На этом работы вполне могли прекратиться. Тем более что Клаус Фукс уже был арестован за шпионаж, и Москва лишилась информации о том, что происходит у американцев.
Но тут в Арзамас-16 прислали молодого физика Андрея Сахарова. Он и решил эту задачу. Такие озарения случаются только с гениями. Андрей Сахаров с помощью еще одного будущего академика и лауреата Нобелевской премии Виталия Лазаревича Гинзбурга придумал иную конструкцию водородной бомбы, которая вошла в историю науки как «сферическая слойка».
У Сахарова изотоп водорода располагался не отдельно, а слоями внутри плутониевого заряда. Поэтому ядерный взрыв позволял достичь и температуры, и давления, необходимых для того, чтобы началась термоядерная реакция.
Берия поддержал идею Сахарова. И водородную бомбу (РДС-бс) испытали 12 августа 1953 года. Взрыв получился куда сильнее атомного. Впечатление было страшным, разрушения чудовищными. Но сахаровская «слойка» была ограниченной по мощности. Поэтому вскоре Сахаров и Зельдович придумали новую бомбу. Она строилась на том же принципе, по которому, убедившись в своей первоначальной ошибке, пошел и американец Эдвард Теллер.