Андрей Сахаров вооружил нашу страну самым разрушительным в человеческой истории оружием. Советский Союз превратился в супердержаву, а в мире установилось равновесие страха, которое спасло от третьей мировой войны.
Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Л.П. Берии орденом Ленина. 29 марта 1949
Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф И.В. Сталина. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.163. Д. 1522. Л. 109]
За свои заслуги Сахаров был избран в Академию наук. Он получил три звезды Героя Социалистического Труда, Сталинскую и Ленинскую премии — по закрытому списку, разумеется. Дважды герою полагалось ставить памятник на родине, трижды герою еще и в Москве, но само имя Сахарова оставалось секретом.
«Это план войны?»
Как прошли для Лаврентия Павловича последние сталинские годы — после того как он рапортовал о создании атомной бомбы в 1949-м и до смерти вождя в марте 1953-го?
Даже окончательно убрав Берию с Лубянки, Сталин сохранил за ним странную роль связного с ведомством госбезопасности. И после того, как Берия перестал быть наркомом внутренних дел 29 декабря 1945 года, Сталин именно ему поручал передавать те или иные указания наркомам, а затем и министрам госбезопасности.
И руководители Лубянки обращались к вождю через Лаврентия Павловича.
31 декабря 1946 года заместитель главы правительства Берия сообщил Сталину:
«Представляю Вам полученные от т. Абакумова сообщения о продовольственных затруднениях в некоторых районах Молдавской ССР, Измаильской области УССР и выдержки из писем, исходящих от населения Воронежской и Сталинградской областей с жалобами на тяжелое продовольственное положение и сообщениями о случаях опухания на почве голода».
Это были письма, перехваченные чекистами. Читать их страшно.
Воронежская область, письма крестьян:
«От плохого питания жена стала отекать, сам очень слабый. Голод ребята переносят терпеливо, если нечего поесть, что бывает очень часто, молчат, не терзают душу напрасными просьбами»;
«Страшный недород. Муки, хлеба коммерческого получить нет возможности, очереди тысячные, люди едят жмых. Вот и живи, как хочешь. Страшно от голода умирать»;
«Мать от голода распухла, поддержать ее нечем. Два месяца не кушали хлеба, питаемся только свеклой, да и она тоже кончается».
Архангельская область, письма рабочих судостроительного завода № 402:
«Половина здешних страдает цингой и прочими болезнями, а все это исходит от ужасных материальных условий — нехватки жиров и витаминов»;
«На рынке из продуктов абсолютно ничего не дают продавать — забирают, а хлеб в особенности. В общем положение для рабочих “аховское”. Люди все повесили головы и думают только о своем существовании».
Постановление политбюро ЦК ВКП(б) об образовании Комиссии для рассмотрения вопросов о переселенцах, организации специальных тюрем и лагерей и высылке из Украины «вредных элементов». Берия — председатель. 10 февраля 1948 Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф И.В. Сталина. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.163. Д. 1509. Л. 47]
Сталинская область, письма рабочих угольной промышленности:
«Утром и вечером дают одну воду с гнилыми огурцами, а на второе — ложку кормового буряка. Все собираются бежать»;
«Кормят нас здесь, как собак: на утро пол-литра баланды, на обед то же и одна ложка каши. Баланду варят из муки. Заработок очень плохой — 300 рублей в месяц, а на питание нужно 600 рублей. Спецодежду не выдают».
Много или мало 300 рублей в те годы?
Министры получали 20 тысяч рублей в месяц, их заместители — 10 тысяч. Черный нал, раздачу денег в конвертах, тайком придумал сам Сталин: высшему чиновничеству выдавали вторую зарплату в конвертах, с которой не только налоги не платились, но и партийные взносы.
Для членов Политбюро деньги не имели никакого значения. Сами они ничего не покупали. Берия был избавлен от всех бытовых хлопот. Ему полагалась охрана. Люди из Министерства госбезопасности взяли на себя заботу и обо всех хозяйственно-бытовых проблемах его семьи. Лаврентию Павловичу не надо было думать ни о хлебе насущном, ни о пополнении гардероба.
Берию поначалу обслуживали два «кадиллака» и «бьюик» из Гаража особого назначения. Потом за ним закрепили бронированный «паккард», который так нравился Сталину, «мерседес» и ЗИС-110. При создании нового правительственного лимузина высшего класса за образец взяли тот же «паккард». Создатели ЗИС-110 гордились тем, что в лимузине был радиоприемник, система отопления, перегородка между водителем и пассажирами, сиденья из гагачьего пуха.
На улице Грановского находилась так называемая столовая лечебного питания Министерства госбезопасности для крупных чиновников и старых большевиков. Они не столько обедали, сколько запасались продуктами. В будние дни вечером улица Грановского заполнялась черными авто. Высшие чиновники заходили в так называемую столовую с озабоченным видом, а выходили с большими свертками, упакованными в плотную желтую бумагу и перевязанными бечевкой.
Высшее руководство в магазине не показывалось. Берии достаточно было продиктовать обслуживающему персоналу, что именно нужно, и все доставляли на дом. За это отвечало главное управление охраны Министерства госбезопасности.
Обычно охрана только бережет жизни. В советской системе все по-другому. Одежда и еда, здоровье и досуг, щекотливые поручения и тайные встречи — всем ведала личная охрана. Без охранника кремлевские небожители не могли ступить и шага.
Номенклатуру вождь не обижал. Высшим чиновникам обеспечивали райскую жизнь в годы, когда целые районы голодали.
В 1947 году заместитель председателя Совета министров Ворошилов подписал приказ о строительстве Центральной клинической больницы Лечебно-санитарного управления Кремля, выделив под нее 150 гектаров земли. Решение о строительстве больницы для начальства приняли в 1944 году, в разгар войны.
Высшие чиновники привыкли к роскоши.
Начальник Свердловского областного управления госбезопасности генерал-лейтенант Павел Гаврилович Дроздецкий отдыхал у себя на даче. Среди ночи его разбудил звонок. Его заместитель генерал-лейтенант Павел Фитин (у Берии он был начальником внешней разведки, но впал в немилость) сообщил, что министр Абакумов ждет его звонка.
Дроздецкий помчался к себе в управление и заказал разговор с Москвой по ВЧ. Его быстро соединили. Абакумов велел немедленно прекратить отпуск, освободить дачу и приготовить ее для Берии, который летит на восток страны и сделает остановку в Свердловске.
— Мне было предложено закупить необходимую мебель, — вспоминал генерал Дроздецкий, — подготовить изысканное питание, лучшие вина и так далее, не стесняясь в средствах.
Члены Политбюро жили в Кремле. Трехэтажного дома, в котором находились их квартиры, больше не существует. На этом месте построили Дворец съездов. А раньше там проходила Коммунистическая улица. Там располагались гаражи, медпункт, прачечная, парикмахерская и другие службы, обеспечивавшие быт членов Политбюро. У входа в дом стояла охрана и на каждом этаже тоже. Микоян с большим семейством занимал восьмикомнатную квартиру. Молотов располагался над Микоянами.
Мебель везде была государственная, с жестяными номерками. И вообще сохранялось ощущение казенности и скуки. В комнатах еще стояли печи, которые топили дровами каждое утро.
«Кремль казался гнетущим огромным пустырем, — вспоминал сотрудник аппарата президиума Верховного Совета. — Ходить по территории запрещалось. Иногда мелькнет фигура какого-нибудь руководителя. Впереди один охранник, сзади второй. Машина промчится с занавешенными окнами — уже событие».
Берия предпочел обосноваться в городе. Занял особняк в центре Москвы. Не хотел быть под присмотром. Машины членов Политбюро въезжали в Кремль через Боровицкие ворота без остановки. Женам и детям комендант Кремля выдавал специальные пропуска. А вот позвать к себе гостей было затруднительно; их тормозили у въезда в арку Боровицких ворот. Офицеры Главного управления охраны Министерства госбезопасности проверяли документы и запрашивали дежурного: пропускать ли? В своем особняке с большим штатом прислуги Берия чувствовал себя комфортнее.
Послевоенные годы для кремлевских обитателей прошли в бесконечных интригах, иногда со смертельным исходом.
После войны, в сентябре 1945 года, Сталин образовал два оперативных бюро правительства. Одно возглавил Молотов, второе — Берия, которому подчинил промышленные наркоматы и железнодорожный транспорт. В бюро, руководимое Берией, вошли Маленков (заместитель), Микоян, Каганович, Вознесенский, Косыгин. Иначе говоря, Лаврентий Павлович и после войны продолжал руководить всей промышленностью страны.
Через полгода Сталин, охваченный административным зудом, оба оперативных бюро распустил и образовал новое Бюро Совета министров, которое и решало все текущие вопросы. Председателем бюро назначил Берию, заместителями — Вознесенского и Косыгина. Фактически Лаврентий Павлович и руководил правительством.
Выписка из протокола № 27 заседания Оперативного бюро ГКО «О мероприятиях по восстановлению железных дорог в 1945 г.». (Утверждено постановлением ГКО СССР № 8806 от 26 мая 1945 г.) 12 мая 1945
Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф Л.П. Берии. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп.2. Д. 498. Л. 222]
На пленуме ЦК 14 марта 1946 года Сталин распорядился переименовать наркомов в министров:
— Народный комиссар или вообще комиссар — отражает период неустоявшегося строя, период Гражданской войны, период революционной ломки и прочее, и прочее. Этот период прошел. Война показала, что наш общественный строй очень крепко сидит, и нечего выдумывать названия такого, которое соответствует периоду неустоявшемуся, и общественному строю, который еще не устоялся, не вошел в быт, коль скоро наш общественный строй вошел в быт и стал плотью и кровью. Уместно перейти от названия «народный комиссар» к названию «министр». Это народ поймет хорошо, потому что комиссаров чертова гибель. Путается народ. Бог его знает, кто выше (в зале смех). Кругом комиссары, а тут — министр, народ поймет.