Родионов действительно предлагал рассмотреть вопрос о создании Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. Но летом 1936 года Политбюро по инициативе Сталина уже создавало такое Бюро «для предварительного рассмотрения хозяйственных и культурных вопросов, подлежащих обсуждению в Совнаркоме или в наркоматах РСФСР». Родионов всего лишь хотел реанимировать сталинскую же идею. Никто из ленинградских чиновников не позволял себе ничего, что не было санкционировано вождем.
Теперь родилась новая версия: ленинградских вождей наказали за коррупцию и личную нескромность. Доказательства? Показания тогдашних чиновников относительно нравов партийного аппарата.
Секретарь партколлегии при обкоме и горкоме партии Новиков рассказывал:
«В тяжелые дни блокады секретари Кировского райкома партии в помещении Дома культуры организовали так называемый штаб и разместили там сотрудниц райкома. Они устраивали пьяные оргии и сожительствовали с подчиненными. Второй секретарь напивался до такого состояния, что его выносили из кабинета. Секретари Василеостровского райкома партии организовывали попойки за счет поборов средств с предприятий и для устройства пьяных оргий и разврата организовали специальную квартиру».
Но и эта версия не имеет отношения к исторической реальности. Сталина такого рода грешки его подручных не беспокоили… Забота о собственном материальном благополучии и обустройстве семьи считалась вполне разумным делом. Нормы, обязательные для других граждан, на высших чиновников не распространялись.
— Нет людей без недостатков, — говорил Сталин. — Один любит выпить. У других это превращается в болезнь. Таких людей мы лечим, но из партии не гоним. Таких людей мы перевоспитываем. Иные любят девочек. Это тоже нас мало интересует. Пусть себе с ними возятся, сколько им угодно… Ничего страшного в этом нет.
В документах по ленинградскому делу речь шла о «вредительско-подрывной» работе расстрелянных руководителей города. В Ленинград командировали группу руководящих работников МГБ во главе с заместителем министра генералом Евгением Питоврановым — для ареста тех, на кого есть данные «о их вражеской деятельности». Министерство госбезопасности доложило вождю, что в Ленинграде арестовано 164 агента иностранных разведок.
Зачем Сталину все это понадобилось?
В жестко выстроенном обществе нет места политической борьбе. Зато его раздирают внутриведомственные баталии. Это борьба за влияние и ресурсы. Ведомственный интерес берет верх над государственным. Хозяина это не смущает. Ему важно оставаться единственным арбитром, к которому вынуждены апеллировать даже высшие чиновники государства. И ему нужно, чтобы все ощущали свою уязвимость. Карать и миловать вправе только он один.
Ленинградцы с 20-х годов воспринимались как оппозиция по отношению к Москве, и это сидело в Сталине, он не доверял ленинградцам. К тому же трагедия и слава пережившего блокаду Ленинграда, отметил один журналист, торчали как кость в горле партийных чиновников.
Сталин запретил генералам писать и издавать мемуары. В январе 1948 года отменил денежное вознаграждение и вообще любые льготы награжденным орденами и медалями. В Ленинграде закрыл Музей блокады. Запретил ставить памятники, связанные с блокадой. С 1948 года 9 мая перестало быть выходным днем.
Лаврентия Павловича Берию это дело не затронуло, но он понимал сталинский замысел: массовые репрессии ленинградских партработников сигнал всей стране: никакой самостоятельности! По каждому поводу просить разрешения у ЦК, а то будет как в Ленинграде. Во всем аппарате закручивали гайки.
Ни один первый секретарь обкома или секретарь ЦК республики не были гарантированы от внезапного ареста. Боялись местного чекистского начальника. Не знали, что именно начальник областного управления или республиканский министр сообщает в Москву. И партийный аппарат осознал, что неприкасаемых нет и не будет.
Главное для вождя — сохранить власть над страной. Дал слабину, позволил кому-то рядом набрать политический вес — и лишился всего. Берия видел, как вождь неустанно очищает кадровое поле от возможных конкурентов и наследников.
В октябре 1949 года на имя Сталина пришло письмо, под которым стояли заведомо придуманные подписи. Речь шла о том, что в Москве возник заговор против вождя. Мишень — руководитель Москвы Георгий Михайлович Попов:
«Его одолевает мысль в будущем стать лидером нашей партии и народа… На банкете по случаю 800-летия Москвы один из подхалимов поднял тост:
— За будущего вождя нашей партии Георгия Михайловича.
Попов расставляет свои кадры везде, где может, с тем, чтобы в удобный момент взять баранку руля страны в свои руки… В Москве начали поговаривать, что Попову дорога расчищена на этом пути. В кругах МК открыто говорят, что за плечами Попова тов. Сталин и что пост великого вождя перейдет Попову».
Еще недавно Сталин верил, что молодой и напористый московский секретарь легко решит все проблемы, заниматься которыми вождю уже не хотелось. 12 июня 1945 года на объединенном пленуме МК и МГК ВКП(б) Георгия Попова избрали первым секретарем обкома и горкома партии. На следующий год, 18 марта 1946 года, на пленуме ЦК он стал еще и членом оргбюро и секретарем ЦК партии.
Акции Георгия Михайловича стремительно росли. Московский хозяин держался все более уверенно. Избалованный вниманием вождя, даже с высокопоставленными чиновниками разговаривал высокомерно. Георгий Михайлович считал, что ему остался всего один шаг до Олимпа — Политбюро. И этот шаг скоро будет сделан. Ошибся.
Донос на хозяина Москвы был не слишком грамотным, но подкреплял сталинские подозрения, что Попов и в самом деле нацелился на кресло первого человека в стране. У Сталина был один вечный интерес — сохранение полной и единоличной власти. Друзья и соратники менялись. К концу жизни не осталось ни тех, ни других, только царедворцы.
1 ноября политбюро постановило:
«Назначить комиссию в составе тт. Маленкова, Берия, Кагановича и Суслова для проведения проверки деятельности т. Попова Г.М. с точки зрения фактов, отмеченных в письме трех инженеров».
Лаврентий Павлович с товарищами легко справились с задачей, поскольку позиция Сталина была ясна: подготовить материал, необходимый для снятия Попова с должности.
10 декабря 1949 года Сталин, вернувшийся из отпуска, в первый раз принимал подчиненных в своем кремлевском кабинете. В половине десятого вечера к нему пришли члены политбюро Берия, Каганович, Маленков и секретарь ЦК Суслов. Привели с собой Георгия Михайловича Попова — для последнего разговора.
Зачем Сталин пожелал увидеть своего прежнего любимца?
Постановление политбюро ЦК ВКП(б) об образовании и порядке работы Бюро президиума Совета Министров СССР. 7 апреля 1950
Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф И.В. Сталина. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.163. Д. 1545. Л. 163]
Вождь считал себя тонким знатоком человеческих душ, очень доверял своим чувствам и эмоциям. Наверное, хотел окончательно решить для себя, что делать с Поповым: ограничиться лишением должности или окончательно его уничтожить.
Характерная черта Сталина: он преспокойно расставался даже с недавними фаворитами. Через полтора часа увели уже низверженного с Олимпа Попова, а еще через пятнадцать минут в сталинский кабинет запустили вызванного из Киева Хрущева, в жизни которого начиналась новая глава.
— В столице, — оповестил его вождь, — неблагополучно. Мы бы хотели, чтобы Москва стала настоящей опорой Центрального комитета, и предлагаем вам перейти сюда.
И добавил доброжелательно:
— Довольно вам работать на Украине, а то вы совсем превратились в украинского агронома.
Попов еще хорошо отделался, его сделали министром городского строительства, потом перебросили в Министерство сельскохозяйственного машиностроения. Но Сталин передумал и распорядился отправить его директором завода в Куйбышев. А брат Георгия Михайловича — Дмитрий Попов — был вполне симпатичным человеком, дружил с дедушкой автора этой книги, бывал у него дома. Он работал заместителем главного редактора газеты «Вечерняя Москва». После опалы брата лишился работы.
В феврале 1951 года произошла еще одна реорганизация бюро Совмина, свидетельствовавшая о новой расстановке сил:
«Председательствование на заседаниях Президиума Совета Министров СССР и Бюро Президиума Совета Министров СССР возложить поочередно на заместителей Председателя Совета Министров СССР тт. Булганина, Берия и Маленкова, поручив им также рассмотрение и решение текущих вопросов.
Постановления и распоряжения Совета Министров издавать за подписью Председателя Совета Министров СССР Сталина И. В.».
Повседневная власть сосредоточилась в руках тройки — Берии, Маленкова и Булганина. Впрочем, и они понимали, сколь ненадежно их высокое положение.
После очередного обеда у Сталина Булганин, который был в фаворе, пожаловался Хрущеву:
— Едешь к нему в гости, там тебя поят, кормят, а потом и не знаешь, куда ты поедешь: сам ли домой к себе или тебя отвезут куда-нибудь и посадят.
Он это произнес, будучи под крепким градусом, писал Хрущев. Но ведь что у трезвого на уме…
Берия не любил и боялся Сталина, хотя вождь высоко поднял Лаврентия Павловича, и в президиумах и за обеденным столом сажал рядом с собой.
Г.М. Маленков, А.И. Микоян и Л.П. Берия идут по территории Кремля. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп.12. Д. 122]
В последние сталинские годы Берия и Маленков стали главными фигурами в партийно-государственном аппарате
«На банкетах в Кремле, — вспоминал переводчик вождя Валентин Бережков, — за столом обычно рассаживались в следующем порядке: посредине садился Сталин, по его правую руку — главный гость, затем переводчик и справа от него — Берия».
Вождю нравилось наблюдать, как Берия спаивает членов политбюро. Лаврентий Павлович сидел рядом с вождем, что делало его еще более страшным. Перед ним ставили тарелку с маленькими красными перцами, которые он закидывал в рот один за другим, словно семечки.