Антанас Снечкус, умевший ладить с Москвой, не поступаясь интересами родной Литвы, спешил оправдаться:
— Товарищи, мы массовой замены русских товарищей не допустили, а из работающих в партийном аппарате ни одного не освободили. Ввиду упразднения областей некоторая часть товарищей должна быть, видимо, отозвана в другие республики, и ЦК теперь рассматривает этот контингент. У нас еще и в Совете министров заместитель председателя русский товарищ и некоторые министры русские товарищи. Мы просили кадры из ЦК, сами просили, а теперь мы стремимся удержать тех товарищей, которые нам нужны. Но после того как на пленуме прослушали русские товарищи записку Берия, то они начали отказываться.
Вилис Круминьш, второй секретарь ЦК компартии Латвии, вспоминал, что к ним в Ригу поступила записка Берии и указание: перевести делопроизводство на латышский язык, а номенклатурных работников, не знающих латышского, откомандировать в распоряжение ЦК КПСС.
Составили список из ста семи человек, которых следовало отправить домой. Но засомневались. Позвонили в Москву: как же отсылать этих людей, ведь мы только что пригласили их в Латвию?
В ЦК КПСС пригрозили:
— Не выполните указание, будете нести партийную ответственность. А может быть, и не только партийную.
Некоторые партработники сразу же забыли русский язык. Секретарь республиканского ЦК по идеологии Арвид Янович Пельше, будущий член Политбюро, умевший держать нос по ветру, распорядился:
— Кадры надо латышизировать.
Но Берию арестовали, и прежние указания отменили. Арвид Пельше послушно превратился в твердокаменного борца со всеми проявлениями «национализма».
16 мая 1953 года Берия направил в президиум ЦК записку о неблагополучии на Западной Украине. В записке говорилось о масштабах репрессий и раскулачивания на Западной Украине: с 1944 по 1953 год почти полмиллиона человек арестовали, убили или выслали.
Берия пришел к выводу, что привычные методы борьбы с подпольем приносят отрицательный результат:
«Чекистско-войсковые операции, как правило, сопровождались сплошным “прочесыванием” населенных пунктов и массовыми обысками населения. Производились аресты и выселение граждан по малозначительным материалам, а иногда и вовсе без всяких оснований. Естественно, что такое положение не могло не озлобить широкие слои населения и способствовало усилению среди них влияния вражеских элементов. Среди населения западных областей УССР, особенно сельских районов, имеет место недовольство проводимыми советской властью мероприятиями».
Берия отметил ошибки в кадровой политике: слишком много приезжих. Требовал серьезных перемен в республике.
26 мая президиум ЦК КПСС постановил:
«Обязать ЦК КП Украины и обкомы партии западных областей решительно покончить с извращениями ленинско-сталинской национальной политики нашей партии, с порочной практикой выдвижения на руководящую партийную и советскую работу в западных областях Украины преимущественно работников из других областей УССР и других республик Советского Союза, а также с недооценкой политического значения преподавания в вузах Западной Украины на украинском языке, серьезно улучшив дело подготовки и переподготовки кадров и смелее выдвигая работников из населения Западной Украины на руководящие посты в партийные, советские и хозяйственные органы. Потребовать от руководителей партийных и советских органов Украинской ССР добиться изжития огульного недоверия к западноукраинским кадрам.
Обязать ЦК КП Украины и обкомы партии западных областей УССР бережно относиться к сохранению и использованию кадров западноукраинской интеллигенции, усилить среди нее воспитательную, идеологическую работу, смелее выдвигать ее лучших представителей на руководящие посты в учебных заведениях, а также в научных, культурных и других учреждениях.
Обеспечить наличие в руководящем составе ЦК КП Украины и в Правительстве Украинской ССР работников из западных украинцев».
28 мая в Киеве бюро украинского ЦК приняло решение «О постановлении ЦК КПСС от 26 мая 1953 года “Вопрос западных областей Украинской ССР” и докладной записке тов. Л.П. Берии в Президиум ЦК КПСС».
Записали в решении:
«Борьбу с националистическим подпольем нельзя вести лишь путем массовых репрессий и чекистско-военных операций, бессмысленное применение репрессий вызывает лишь недовольство населения».
Руководствуясь критической запиской Берии, в Киеве провели пленум ЦК компартии Украины. Признали неудовлетворительной работу республиканского политбюро по руководству западными областями, отменили «порочную практику» выдвижения на руководящие посты в западных областях работников из других районов, перевод преподавания в украинских вузах на русский язык.
4 июня первого секретаря республиканского ЦК сняли, «как не обеспечившего руководства». Вместо Леонида Георгиевича Мельникова, который, хотя и проработал долгие годы в Полтаве, Донецке и Киеве, но по паспорту был русским, назначили украинца Алексея Илларионовича Кириченко.
«Когда президиум ЦК КПСС, — рассказывал Борис Людвигов, — принял решение по Украине и освободил Мельникова с поста секретаря ЦК КП Украины, Берия в присутствии меня, Ордынцева и Шария заявил, что это он, Берия, с треском выгнал Мельникова, точнее — Мельников, дескать, был убран по его, Берии, требованию».
Правда, непонятно, кто от этого выиграл. Кириченко был малообразованным и грубым, но понравился Хрущеву и сделал фантастическую карьеру.
Новый хозяин республики бодро призвал исполнить волю Москвы:
— Нам мало признать просчеты и недостатки. Наша задача заключается в том, чтобы глубоко осознать политическое содержание допущенных ошибок, огромное значение той помощи, которую оказывает нам ЦК КПСС своим постановлением от 26 мая, и с настойчивостью, присущей коммунистам, взяться за ликвидацию просчетов и недостатков в руководстве западными областями.
Для украинских чекистов идеи Берии оказались сюрпризом. Удивление вызвали и указания назначенного весной 1953 министром внутренних дел республики Павла Яковлевича Мешика.
Выступая перед чекистами в Киеве, он говорил:
— Прежде всего я хочу поздравить вас с тем, что руководство Министерства внутренних дел поручено товарищу Лаврентию Павловичу Берии, что кончился, наконец, тот мрачный период, когда органы государственной безопасности находились в руках авантюристов типа Игнатьева. Мне хочется напомнить вам, товарищи, мрачную страницу в истории органов, относящуюся к тридцать седьмому — тридцать восьмому годам, когда заговорщик Ежов широко развернул свою предательскую деятельность, когда Ежов уничтожил огромное количество преданных Родине и партии людей. С приходом товарища Берии чекистские органы снова стоят на страже интересов советского народа, интересов коммунистической партии, на страже социалистической законности…
Во время войны Павел Мешик служил заместителем начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ, потом стал правой рукой Берии в атомном проекте.
Он выразил недовольство тем, что оперативно-разыскные мероприятия заканчиваются уничтожением боевиков, а они нужны живыми для пропагандистской работы. Предложил прекратить аресты и высылку униатских священников, объяснил: это лишь озлобляет людей, надо убеждать, а не уничтожать.
Мешик украинским языком не владел, но обещал выучить. Приблизил к себе полковника Ивана Кирилловича Шорубалку, начальника управления по борьбе с националистическим подпольем, знатока оуновского подполья. Просил составлять ему бумаги на украинском. Распорядился назначать на руководящие должности тех, кто знает украинский. А уж на Западной Украине следовало говорить по-украински безукоризненно, поэтому в местные органы госбезопасности было приказано набрать триста человек из местных уроженцев. У кадровиков возникла проблема, потому что чуть ли не каждый житель Западной Украины так или иначе оказался связанным с подпольем.
На заседании парткома министр Мешик заметил:
— Слушать «Голос Америки» и Би-би-си отнюдь не криминал, я и сам их слушаю.
Члены парткома министерства не знали, как реагировать.
Мешик, не стесняясь, критиковал партаппарат.
На совещании во Львове министр внутренних дел пренебрежительно бросил в адрес секретаря ЦК Украины, пожелавшего контролировать работу органов:
— Он в этом деле ничего не смыслит.
Расстался со своим заместителем по кадрам — Михаилом Варнаевичем Слонем, который прежде был первым секретарем Ивано-Франковского обкома партии:
— Вы не умеете защищать чекистов, вам не место в органах госбезопасности.
Мешик сменил руководителей министерства, из 25 руководителей областных управлений убрал 18. Приказал создать комиссию для расследования деятельности следственной части министерства. Запретил «особые методы» допроса. Приказал не приводить в исполнение уже вынесенные оуновцам смертные приговоры. Велел пересмотреть дела, чтобы освободить некоторых оуновцев и с их помощью вести игры с подпольем. Цель: подавить его меньшей кровью.
Первым заместителем Мешик привез из Москвы еще одного ветерана-чекиста генерал-лейтенанта Соломона Рафаиловича Мильштейна. Он начинал службу вместе с Берией в ГПУ Грузии. Пошел по партийной линии, стал секретарем Тбилисского горкома. Вслед за Лаврентием Павловичем переехал в Москву и возглавил Главное транспортное управление НКВД. Он был очень близок к Берии. Разговаривая по телефону, называл его «товарищ Лаврентий». Мильштейн много и с удовольствием занимался спортом в обществе «Динамо».
Мильштейн объяснил начальнику львовского областного управления генерал-лейтенанту Тимофею Амвросиевичу Строкачу и заместителю министра внутренних дел Украины генерал-лейтенанту Петру Ивановичу Ивашутину (будущему начальнику военной разведки), что теперь все будет по-новому: партийные органы не смогут вмешиваться, как это было раньше, в работу чекистов, начальники областных управлений станут независимыми от секретарей обкомов.
Генерал Строкач рассказывал: