Хрущев и Молотов были сторонниками полного устранения Берии.
Микоян и Ворошилов предлагали использовать Берию на другой работе.
Молотов и Хрущев взяли верх.
Полковник Николай Захаров, начальник 1-го отдела 9-го управления МВД, 25 июня 1953 года около полуночи проверял посты на улице Грановского, где находилась комендатура Управления охраны, поскольку там жили несколько членов президиума ЦК.
К дому подъехали четыре правительственных лимузина «ЗИС» (два с охраной). Захаров спрятался за угол и стал наблюдать.
Из первой машины вылез Маленков, за ним появился Берия. Они несколько минут поговорили, потом расстались. Георгий Максимилианович поднялся в свою квартиру. Берия поехал к себе домой. Следующий день станет для него последним.
Хрущев на пленуме ЦК вспоминал:
— Мы с ним — Маленков, я и Берия — ехали в одной машине, а распрощались мы с ним знаете как. Он же интриган, он меня интригует против Маленкова и против других, но он считал главным Маленкова, что надо против него. Прощается, он мне руку жмет, я ему тоже отвечаю «горячим» пожатием: ну, думаю, подлец, последнее пожатие, завтра в два часа мы тебя подожмем. (В зале смех.) Мы тебе не руку пожмем, а хвост подожмем.
Арест Берии взял на себя министр обороны Булганин. Непосредственное руководство поручил своему новому первому заместителю маршалу Жукову.
Работая над мемуарами, Георгий Константинович описал эти события. Но напечатать главу под названием «После смерти Сталина» ему тогда не позволили. Когда Жукова не стало, в 1974 году, текст принесли заведующему общим отделом ЦК Константину Устиновичу Черненко. Он отдал рукопись на хранение в 6-й сектор (документы политбюро) общего отдела. Много позже ее опубликовал журнал «Исторический архив» (№ 3 за 1999 г.).
В тот мартовский день 1953 года Жуков, командовавший войсками Уральского военного округа, вернулся в Свердловск с учений. Его искал Булганин.
Маршал распорядился по телефону:
— Завтра утром вам нужно быть в Москве.
Жуков пытался узнать причину срочного вызова.
Ответ гласил:
— Прилетишь — увидишь.
«В последние годы меня редко вызывала Москва, чтобы порадовать чем-то приятным», — вспоминал Жуков, так что он мог ожидать всего, что угодно.
Прямо с аэродрома его повезли в Министерство обороны.
Булганин уже был в шинели, он спешил:
— Сегодня состоится пленум ЦК. Вам надо быть. Я тороплюсь в Кремль.
Жуков пошел к начальнику Генерального штаба маршалу Василевскому. Тот тоже еще ничего не знал. После смерти Сталина Жуков был назначен первым заместителем министра обороны.
— В прошлом между нами не все было гладко, — сказал ему Булганин. — Но на прошлом надо поставить крест и работать на здоровых дружеских началах.
— Вы сделали много неприятного для меня, подставляя под удары Сталина, — ответил Жуков, — но, если искренне хотите дружной работы, давайте забудем о прошлом.
К подготовке ареста Берии маршала привлек Булганин, но поручение дал главный человек в стране — Маленков.
Хрущев уточнил:
— У вас нет сомнений на сей счет?
— Какие могут быть сомнения? — твердо сказал маршал. — Поручение будет выполнено.
— Имейте в виду, — заметил Хрущев, — что Берия ловкий и довольно физически сильный человек. К тому же он, видимо, вооружен.
— Я, конечно, не спец по арестам, — с присущей ему уверенностью ответил Жуков, — этим не довелось заниматься. Но у меня не дрогнет рука.
Жуков подобрал людей, которым верил и которые не испугались. Один военачальник упал в обморок, когда ему объяснили, что предстоит сделать.
Маршал взял себе в помощь четверых: командующего Московским округом противовоздушной обороны генерал-полковника Кирилла Семеновича Москаленко, первого заместителя командующего округом генерал-лейтенанта Павла Федоровича Батицкого, начальника штаба Московского района ПВО генерал-майора Алексея Ивановича Баксова и начальника политуправления округа генерал-майора Ивана Григорьевича Зуба. Из них только генерал Зуб прожил достаточно долго, чтобы в перестроечные времена поведать, как именно все происходило.
Жуков рассказывал, что подготовка к аресту Берии заняла около месяца. Во избежание утечки информации под предлогом командировки участники операции были изолированы даже от семей. 26 июня всех собрали с оружием у министра.
Булганин и Жуков в своих машинах, не подлежащих проверке, привезли офицеров в Кремль будто бы для доклада о ситуации в системе противовоздушной обороны Москвы. Захватили с собой карты, схемы и другие секретные материалы, чтобы часовые у входа в зал заседаний не могли изъять у офицеров личное оружие, как это полагалось.
Началось заседание президиума Совета министров.
Маленков сказал:
— Раз собрались все члены президиума ЦК, давайте вначале обсудим партийные дела.
— Обсудим дело Берии, — предложил Хрущев.
Не ожидавший ничего подобного Берия изумленно слушал посыпавшиеся на него обвинения.
Вот что сказал Маленков:
— Органы МВД занимают такое место в системе государственного аппарата, где имеется наибольшая возможность злоупотребить властью. Задача состоит в том, чтобы не допустить злоупотребления властью. Получилось, что товарищ Берия с этого поста контролирует и партию, и правительство. Это чревато большими неприятностями, если сейчас же не поправить… Необходима большая перестройка, исправление методов. Внедрять партийность! Взоры на врагов, друзей защищать! Вовне — разведку наладить. Задача МВД — проверить лагеря.
Украина, Литва, Латвия… Нужны ли эти мероприятия? Что получилось, как стали понимать? МВД поправляло партию и правительство. ЦК отодвинут на второй план. Пост министра внутренних дел у товарища Берия — он с этого поста контролирует партию и правительство. Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же не поправить. Надо вовремя поправить.
Произошло подавление коллектива. Какая же это коллективность?! Царит безапелляционность — с этим надо покончить. Возникла разобщенность, все делаем с оглядкой. Настраиваемся друг против друга! А нужен — монолитный коллектив, и он есть! Как исправить? Пост министра внутренних дел — другому. Может быть, Круглову. Под присмотром ЦК. Управление охраны подчинить ЦК, а то и шагу не сделаешь без контроля… Мы при товарище Сталине были недовольны. Организацию подслушивания ЦК должен взять под контроль. А то товарищи не уверены, кто и кого подслушивает? С утра до вечера шагу не шагнешь без контроля! Наша охрана должна подчиняться тому, кого охраняет. И чтобы без доносов! Берию от поста зама председателя Совета Министров СССР освободить… Решения президиума ЦК по крупным вопросам должны выходить за подписью секретаря ЦК.
Маленков обратился к остальным:
— Кто хочет обсудить?
Выступили Хрущев и другие члены президиума ЦК. Потом им казалось, что все произошло очень быстро. На самом деле последний разговор с Берией продолжался два с половиной часа. После чего ему объявили, что он арестован.
Вошли офицеры во главе с Жуковым и генералом Москаленко. С оружием в руках. Жукова выбрали еще и потому, что он был физически крепким. Москаленко был тщедушным, боялись, что его Берия с ног собьет.
Но применять силу не понадобилось. На Берию как столбняк нашел. Жуков резким движением отбросил лежавшую перед ним папку с бумагами, думая, что в ней оружие. Оружия не было. Берию увели. Сказать он ничего не успел.
Лаврентий Павлович не предполагал, что его ждут суд и расстрел. На заседании президиума его обвинили в том, что он поставил Министерство внутренних дел над партией и правительством, что он высокомерен и груб с товарищами. За это не расстреливают, справедливо считал Берия. Он забыл, что сам расстреливал и за меньшее. Товарищи смертельно боялись даже арестованного Берию. Хотели себя обезопасить. Поэтому его не просто сняли с должности, а решили уничтожить.
О том, что произойдет, поставили в известность далеко не всех участников заседания, спешно собранного в Кремле. Микояну о том, что предстоит, сказал Хрущев по дороге на заседание: они ехали в одной машине. Ворошилову — Маленков. Маршал бросился его обнимать.
Маленков буркнул:
— Тише, он же слушает.
— Если и подслушает, расшифровать не успеет…
А кто-то узнал только в тот момент, когда началось заседание. Им надо было быстро сориентироваться, сделать правильный выбор. Но политический инстинкт никого не подвел. Когда Берию увели, заседание продолжилось. Так что у всех было время оправиться от шока и занять правильную партийную позицию.
Берию держали под стражей в комнате отдыха до позднего вечера. В Кремле сменили охрану, но арестованного рискнули вывезти только тогда, когда стемнело. Завернули в ковер, вынесли и запихнули в огромный лимузин Булганина. Ордера на арест, санкции на содержание под стражей никто не давал…
Берию отвезли на гауптвахту штаба Московского военного округа.
Начальник гауптвахты полковник Сергей Петрович Гаврилов в перестройку рассказал, как в семь вечера приехал Булганин, сам выбрал камеру, велел срезать отопительную батарею, о которую можно размозжить голову, и оплести окно проволокой, чтобы нельзя было разбить окно и осколками перерезать вены. Не хотели, чтобы Берия покончил с собой.
Гауптвахту очистили от всех задержанных. Караул сменили. Отрыли траншеи, бронетранспортеры были готовы к бою. В половине второго ночи доставили Берию.
Члены президиума ЦК оставались в Кремле до поздней ночи, пока не получили сообщение о том, что Берия доставлен на гауптвахту. Тогда только разошлись. Но беспокоились они напрасно. Никто и не попытался прийти на помощь недавнему хозяину Лубянки.
Маршал Ворошилов на пленуме ЦК довольно говорил:
— После ареста Берии ни один из этих людей не написал письмо, в котором было бы сказано: «Что сделали вы с нашим великим вождем, как мы будем обходиться без нашего Берия?» (В зале смех.) Ничего подобного не случилось. Никто его вождем не считал.
Начальника отдела охраны правительства полковника Захарова срочно вызвали к первому заместителю министра внутренних дел генерал-полковнику Сергею Никифоровичу Круглову. Он сидел в расстегнутом кителе, волосы взлохмачены.