31 октября «Заря Востока» публикует интервью с Екатериной Джугашвили, в котором она говорит:
Пришел наш Лаврентий и объявил, что Сосо приехал, уже в городе и сейчас появится. Открылась дверь, и появился он сам. Радость? – говорит она. – Какую радость испытала я, вы спрашиваете? Весь мир радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна испытать я – мать? Мы садимся в просторной светлой комнате, посередине которой – круглый стол, покрытый белой скатертью. Букет цветов. Диван, кровать, стулья, над кроватью – портрет сына. Вот он с Лениным, вот молодой, в кабинете. – Пришел неожиданно, не предупредив. Открылась дверь – вот эта – и вошел, я вижу – он. Он долго целовал меня, и я тоже. – Как нравится тебе наш новый Тифлис? – спросила я. Он сказал, что хорошо вспомнил о прошлом, как жили тогда. Я работала поденно и воспитывала сына. Трудно было. В маленьком темном домике через крышу протекал дождь, и было сыро. Питались плохо. Но никогда, никогда я не помню, чтобы сын плохо относился ко мне. Всегда забота и любовь. Примерный сын!
Дом, в котором родился Сталин. Гори
Мемориал Сталина в Гори
Лев Лурье на подножке вагона Сталина в Гори
Мать Сталина, Лаврентий Берия, Нестор Лакоба и Иосиф Сталин в тбилисской квартире. 1935
Сталин не был нежным, примерным сыном и даже не приехал на похороны матери в июне 1937 года. В почетном карауле у гроба стояло грузинское руководство во главе с Берией. Похоронена Екатерина Георгиевна была возле церкви Святого Давида на горе Мтацминда в Тбилиси, там, где погребен Грибоедов.
К 1937 году Берия определенно становился кандидатом на повышение. Родная Сталину Грузия под его руководством совершила мощный экономический рывок. Он опекал мать Сталина Кике в Тбилиси, написал важную книгу о начале революционного пути Иосифа Виссарионовича и создал роскошный музей Сталину в Гори. Он никогда не примыкал ни к какой партийной оппозиции. А среди представителей ленинской гвардии у него не было друзей. Берия был человек дельный, безжалостный, готовый в кратчайшие сроки и наилучшим образом выполнить любой приказ вождя. Важнейшим экзаменом для определения будущего Берии станет эпоха Большого террора 1937–1938 годов.
Глава 4. Месть благодетелям
Благодаря следственным делам Лаврентия Берии и бериевцев мы знаем о терроре в Грузии больше, чем в других республиках СССР. Из допросов палачей, которые сами стали обвиняемыми, известны страшные подробности методов следствия и казней. Слово «бериевщина» стало нарицательным как общее обозначение чудовищного произвола и садизма.
Большой террор в Грузии имел свои особенности. Здесь было расстреляно 0,15 % (пятнадцать сотых процента) человек по отношению к численности населения. В лагеря отправлено 0,18 % (восемнадцать сотых процента) населения. То есть всего репрессирована треть процента населения. Сравнительно с другими регионами это относительно немного. Выше цифры репрессий в Армении, Белоруссии, Казахстане, Таджикистане, Туркмении, Украине, Молдавии, в большинстве автономий Российской Федерации. Больше всего в России пострадало население Карелии – 1,1 % населения. Также высоки показатели в Сибири. В Западно-Сибирском крае было репрессировано 0,87 %, в Красноярском крае 0,93 %. На Северном Кавказе серьезным репрессиям подверглись Кабардино-Балкария (0,93 %) и Чечено-Ингушетия (1,03 %). В процентном отношении в среднем по СССР было репрессировано 0,47 %.
В официальных статистических данных фигурируют три категории репрессированных: бывшие кулаки, уголовники и другие контрреволюционные элементы.
В Грузии 74 % – политические, всего 8352 человека, из которых 4990 расстреляли; 8 % осужденных составляли уголовники, 28 % – кулаки. Структура репрессий в Грузии резко отличается от всесоюзной.
По всей стране политические – треть осужденных, 16 % – уголовники, 51 % – кулаки.
Можно предположить, что практически сплошному уничтожению подлежала вся политически активная грузинская часть населения: и коммунисты, и бывшие меньшевики, и национал-демократы, и дашнаки. Что касается «национальных» операций, то они не могли иметь такого размаха, как в других регионах. Немцев, поляков, финнов, корейцев, китайцев в Грузии немного. Подверглись арестам турки, персы, а в Абхазии – эстонцы. Тем больше удивляет процент репрессированных «контрреволюционеров».
Как мы уже писали, коллективизация в Грузии прошла значительно мягче, чем, скажем, на Украине, на Кубани, на Дону. Гораздо меньшим был и процент раскулаченных, а соответственно, и скрывшихся с мест ссылки, которых снова отлавливали в 1937-м. А именно они, как мы видим, составляли в других регионах большинство арестованных.
Можно сказать, террор в Грузии отражал личность и жизненную позицию самого Берии. Он был прагматиком, чуждым любой идеалистической идеологии. Поэтому грузинские политики и интеллигенты казались ему «слишком умными», вызывали подозрение. Когда-то они его презирали, теперь он их уничтожал. Его ненависть можно назвать классовой. Крестьянский сын, получивший на медные деньги образование, не мог не чувствовать неприязнь и ревность к детям князей, врачей, адвокатов, литераторов, учившимся в лучших российских и западных университетах. Мальчик из Мерхеули по своему воспитанию, манерам, языку, культурному багажу никак не мог войти в элитарные круги грузинской столицы, как ни старался. С точки зрения Берии, он работал, поднимал сельское хозяйство, промышленность, строил будущее, а они только болтали. Над Лаврентием иронизировали, рассказывали обидные анекдоты о его грубости и невежестве. А у него была долгая память.
Берия был так политически удачен еще и потому, что его психология была близка сталинской. Кадровая революция, начавшаяся в 1929 году и закончившаяся Большим террором, предполагала замену дореволюционной интеллигенции выпускниками советских рабфаков и вузов и почти полное уничтожение старой партийной элиты. Как и Берия, Сталин долгое время был в тени Троцких, Зиновьевых, Бухариных с их знанием языков, опытом эмиграции и марксистской премудростью. Ко всякого рода «умникам» Сталин относился с такой же неприязнью, как Берия. Неслучайно из всех секретарей республиканских компартий на плаву после Большого террора остались только Лаврентий Берия и его ставленник Мир Джафар Багиров.
Уничтожение Орджоникидзе
23 октября 1936 года в Тбилиси арестовали старшего брата Серго Орджоникидзе – заместителя начальника Закавказской железной дороги Папулию Орджоникидзе. Это старый большевик, до революции он работал на железной дороге телеграфистом, дежурным по станции; еще тогда познакомился со Сталиным. Ключевых постов никогда не занимал, известен был как человек общительный, веселый, но также вспыльчивый и порою даже вздорный.
Жил Папулия в одном доме с Лаврентием Берией и никакого почтения к соседу и высокому начальнику не испытывал: наоборот, прилюдно оскорблял. Рассказывали, что он приходил в Заккрайком и громко, при всех работниках аппарата, вопрошал: «Этот жулик будет сегодня принимать?» Берии об этом было, конечно, известно.
Мы побывали и в этом доме, и в гостеприимной семье Папулии Орджоникидзе, которая по-прежнему там живет, и услышали несколько семейных историй о быте этого некогда престижного номенклатурного дома и конфликтах Папулии с Лаврентием в 1930-е годы.
Инга Джибути, внучка Папулии Орджоникидзе, рассказала нам:
Этот дом построили, как я помню, в 1931 году, и дедушка работал уже на Закавказской железной дороге. Замначальника был и партийную организацию еще возглавлял. А Берия уже был знаменитым чекистом, и этот дом был ЧК. Берия предложил дедушке перейти на эту квартиру, они жили до этого на улице Ленина.
Застолье здесь, в этом доме, было, и Лаврентий тоже присутствовал среди гостей. И была очень интересная, красивая женщина, за которой он начал непристойным образом ухаживать. Это дедушка заметил, вызвал его в коридор и там ему дал пощечину. И еще раз он дал пощечину, это уже все соседи помнят. Когда из деревни приехали крестьяне с какими-то просьбами и охрана не впускала их, а дедушка услышал в комнате, что там крестьяне. У одних были дети больные, другие хотели куда-то в вуз поступить, он помогал очень многим. Если у кого-нибудь болел ребенок, он давал вагон, говорил, поезжай куда хочешь, на тебе деньги на лечение, вылечи ребенка. Он был очень внимательный к своей родной деревне. И когда узнал, что охрана их не пускает, то сказал:
– Ко мне приехали люди, а вы не пускаете!
Да, говорят, приказано.
– Кто приказал?
– Лаврентий Палыч.
Ой, он начал его ругать. Конечно, Берия слышал наверху, спустился, и дедушка ему дал пощечину, так что тот споткнулся и чуть не упал, там же, при людях, на крыльце. Соседи даже помнят. Они говорили нам, детям, что вы можете гордиться, у вас дедушка был такой бесстрашный, что он даже Берии дал пощечину. После этого Берия решил как-то помириться с ним. На первом этаже была бильярдная, где все соседи собирались, играли в бильярд. Он предложил тоже одну партию, а дедушка не согласился и кием заехал Берии прямо по голове. Так что эта палка, по-моему, даже переломилась. И он лежал, говорят, две недели, но после этого, конечно, он больше не захотел помириться.
Еще до ареста дедушкиного Серго приехал сюда, но не зашел к брату, прямо поднялся наверх к Берии. А когда дедушка вышел и услышал его голос, то спросил: ты что, не зайдешь к нам? Серго сказал: нет. Ему не нравилось, что брат ему всегда говорил, что настанет время, может быть, меня не будет, но вы все равно поймете, что это большой проходимец, как он Берию называл. Проходимец, именно так. Что он из себя корчит большевика, он не большевик. Он открыто это все говорил, не боялся. Серго был уверен, что Берия – это находка, большая находка для партии. Я даже вот вспомнила еще, мне говорили, что у Серго была пластинка, где записана была речь Берии. Он говорил, ты из меня сделал большевика, спасибо тебе за это. Как будто он был благодарен ему, но он всячески подкапывал землю, чтобы его угробить. Он, оказывается, несколько раз говорил, что между мной и Сталиным ни одного грузина. И он выполнил…