Нина Джибути, внучка Папулии Орджоникидзе:
Папулия очень любил семью, своих детей и свою жену. У них старший сын погиб в 34-м или 35-м году, и мама часто говорила, если б он остался живой, Берия его б тоже арестовал, потому что он все время с отцом, даже на фотографиях, везде с отцом. Из-за дедушки еще пострадали его даже друзья из района. Когда дедушка сидел, Берия говорил, что в мой кабинет его вызовите, при мне допрашивайте, и он избивал на допросах, принимал тоже участие в избиении, были люди, которые это рассказывали потом, как он издевался над ним. А бабушке говорили, подпиши, что твой муж враг народа, что он против советской власти, а бабушка не подписывала, поэтому ее расстреляли в 38-м году уже. А про нее никаких документов нигде нету, как будто ее и вообще не было, не существовало.
Едва в газетах закончили публиковать пышные некрологи, соболезнования и отчет о похоронах Орджоникидзе, как появились резко обличительные выступления и статьи в адрес виднейших в прошлом грузинских руководителей: Б. Мдивани, М. Окуджавы, М. Торошелидзе, С. Кавтарадзе, П. Агниашвили и др. При том что арестованы они были в большинстве еще в конце 1936 года, только в феврале, сразу после смерти Серго, началась публичная кампания по их изобличению. В основном это были те, кто примыкал в прошлом к «национал-уклонистам» или участвовал в троцкистской оппозиции. Все они давно раскаялись и занимали скромные должности в партийно-государственном аппарате. Но эти известные на всю республику имена старых заслуженных революционеров нужны были для организации первого большого политического процесса в Грузии.
Хотя судебное разбирательство еще не состоялось, газеты обвиняли этих людей в шпионаже в пользу Германии и Японии, вредительстве на оборонных предприятиях, организации крушения поездов, попытках реставрации капитализма, террористическом заговоре с целью убийства Сталина, Берии, Молотова и уже покойного Орджоникидзе.
Разгром Абхазии
Еще одним человеком на Кавказе, кроме Серго, которого было неудобно уничтожить открыто, являлся глава Советской Абхазии Нестор Лакоба.
Грузино-абхазские отношения никогда не отличались особой теплотой.
Поэтому когда в 1918 году Грузия стала независимой, Абхазия начала добиваться отделения. В годы Гражданской войны меньшевистской национальной гвардии во главе с Валико Джугелией приходилось не раз прибегать к огню и мечу, подавляя сепаратистов. Большевики использовали стремление абхазов к независимости для борьбы сначала с грузинскими меньшевиками, а затем с «национал-уклонистами».
После оккупации Грузии Красной армией, 31 марта 1921 года, создается формально независимая Абхазская ССР, во главе которой стоял Ревком, возглавлявшийся Нестором Лакобой. «Независимая» красная Абхазия просуществовала до 17 февраля 1922 года. Затем Абхазия вошла в состав Грузии, сохранив широкую автономию со своей собственной конституцией. Вероятно, Сталин и Орджоникидзе, отвечавшие в Москве за Кавказ, считали, что такая маленькая республика не может наравне с Закавказской Федерацией, Россией, Украиной и Белоруссией подписывать союзный договор об образовании СССР. Лакоба стал председателем Совнаркома Абхазии, формальным и неформальным лидером республики. В большинстве других регионов главным считался первый секретарь местной компартии, в Абхазии же – глава правительства. Влияние Тбилиси на Сухуми не было определяющим. Всю внутреннюю и кадровую политику в Абхазии проводили Нестор Лакоба и его ближайшее окружение.
Абхазия – маленькая страна с большими традициями горской демократии. Поэтому такой человек, как Нестор Лакоба – желанный гость на всякой свадьбе, опекун сирот, вождь, разрешающий споры, прекращающий кровную вражду, – был здесь очень кстати. При этом он обладал естественной демократичностью, гостеприимством, обаянием. Влияние Нестора Лакобы распространялось далеко за пределы его республики – потому что именно в Абхазии предпочитали отдыхать крупные партийные работники.
Внешне Сталин относился к Лакобе с искренним расположением, абхазский лидер служил для генсека независимым источником информации о кавказских делах. Партийный работник Владимир Ладария писал Лакобе:
Уважаемый и дорогой Нестор!.. Будучи в Сочи, видел Сталина в доме отдыха ЦИКа, расспрашивал все время, где Вы, приедете ли, да здравствует Абхазия, кричал и пел абхазские песни.
В 1934 году вышла книга «Сталин и Хашим (1901–1902 гг.)» с предисловием Н. Лакобы о революционной деятельности Сталина в Батуми. Сталин внимательнейшим образом следил за всеми воспоминаниями о себе. Мемуары Хашима Смырбы, изданные Нестором, ему понравились. 15 марта 1935 года Абхазская АССР была награждена орденом Ленина. Такой же орден получил и Нестор Лакоба. В марте в газетах была опубликована фотография: «Берия и Лакоба на заседании VII съезда Советов СССР». Осенью того же года Лакобу наградили орденом Красного Знамени. Сталин подарил ему свою фотографию со знаменитой трубкой и, как никогда, щедро надписал: «Товарищу и другу Лакобе от И. Сталина. 7.XII.35 г.».
«Однажды, осенью 1935 г., я сам был очевидцем такого факта, – вспоминал Эраст Акшба. – Идя по Кодорскому шоссейному мосту, я случайно встретил прогуливавшихся в этом районе Сталина, Лакобу Нестора, Берию и сопровождавших их лиц. Когда они прошли мост, подошли автомашины, и Сталин вместе с Лакобой сели в один автомобиль, причем Сталин взял под руку Лакобу, посадил его на сиденье, сел с ним рядом, и они уехали, а остальные на других автомашинах поехали вслед за ними. Во время приездов И. В. Сталина в Абхазию Лакоба Н. организовывал его охрану и отдых и вместе они проводили очень много времени».
Пятнадцатилетию Абхазской АССР была посвящена значительная часть «Правды» от 4 марта 1936 года. На первой странице фотография: «Товарищи Сталин, Орджоникидзе, Микоян и председатель ЦИК Абхазской АССР Н. Лакоба в Сухуме. Снимок сделан в 1927 году, публикуется впервые».
Нестор Лакоба. 1934
Именно Нестор Лакоба (об этом мы писали во второй главе) способствовал сближению Берии и Сталина. Вплоть до 1932 года отношения между Лакобой и Берией были товарищеские, ровные. Как вспоминал знавший Нестора с детства Серго Берия:
По каким-то позициям взгляды отца и Лакобы совпадали, по другим они спорили, но на их дружбе, отношениях между ними это не сказывалось. Отцу, знаю, импонировало, что Лакоба искренне хотел процветания Абхазии. Это был человек дела, пусть и увлекающийся, но последовательный и деятельный.
В 1933 году Лакоба и Берия вместе посещали дачу на Холодной Речке: сохранилась фотография – Лакоба, Сталин, Ворошилов и Берия. В 1935-м – Нестор и семья Берии вместе отдыхали на озере Рица.
Однако и для Сталина, и для Берии настоящих друзей не существовало, были только политические интересы. А они все больше расходились с интересами Лакобы. Лаврентий Павлович ненавидел тех, кому был хоть чем-нибудь обязан. Так было с Оржоникидзе, так будет со Сталиным. Публично Берия говорил про Лакобу с восхищением, за спиной – интриговал.
Отношения между вождями Абхазии и Закавказья начали портиться по мере усиления позиций Лаврентия. По сведениям историка Станислава Лакобы, в декабре 1932 года новый глава Закавказья даже объявил руководителю Абхазии официальный выговор, впрочем, отмененный Сталиным. В 1954 году Серго Берия показывал на допросе:
Берия внешне находился в хороших отношениях с Нестором Лакобой – председателем Совнаркома Абхазии, – а фактически очень плохо относился к Лакобе. Это я знаю потому, что еще при жизни Лакобы Берия в моем присутствии в разговоре с И. В. Сталиным рассказывал ему о Н. Лакобе в плохом освещении. Берия, например, говорил о каком-то восстании абхазцев (Дурипшский сход февраля 1931 г. – Авт.) и что впереди вооруженных абхазцев шла мать Н. Лакобы, чтобы в нее и, следовательно, в повстанцев отряды НКВД не стреляли, так как ее знали.
Существовали и реальные противоречия между Берией и Лакобой, между Грузией и Абхазией. Вспоминает М. Х. Гонджуа:
Поскольку я находился в течение длительного времени на ответственной партийной работе, то мне известно, как происходила борьба против Н. Лакобы и его сторонников. Должен прежде всего сказать, что центральным вопросом, вокруг которого происходила борьба, – это было открыто не высказываемое нигде мнение о том, что Абхазия должна входить непосредственно в РСФСР, не быть в составе Грузинской ССР. Поэтому прошлое руководство Грузии, и в частности Берия, боялись, как бы Абхазия не вышла из состава Грузинской ССР. Поэтому принимались все меры к тому, чтобы опорочить Нестора Лакобу.
«Мы считали, – показывал на допросе в августе 1937 года один из „лакобовцев“ Д. И. Джергения, – что политика, проводимая ЦК Грузии в Абхазии, есть не что иное, как желание ЦК КП(б) Грузии и его руководителя Берии превратить Абхазию в неотъемлемую часть Грузии и заселить ее грузинами». В протоколе допроса С. С. Туркия от 21 июля 1937 года сказано:
Кажется, в 1935 г. были введены единые номерные знаки для автомашин с надписью «Грузия» для Грузии с автономными республиками. Как только получили эти знаки в Сухуми, Н. Лакоба воспретил автоинспекции их реализовывать, а сам начал телеграфно ставить вопрос перед Тбилиси о введении для Абхазии отдельных номерных знаков с надписью «Абхазия». Этого он добился.
Понятно, что судьбу Лакобы, а значит, и его окружения, решал не Лаврентий, а сам Хозяин. У Сталина, по слухам, был план – перевести Нестора в Москву, в НКВД, чтобы заменить Ягоду. Но Нестор всеми силами этому противился. Он понимал – должность расстрельная. Тем более со многими будущими подсудимыми по большим политическим процессам его связывали дружеские отношения. Если это было так, то отказ Лакобы не мог не вызвать раздражение и подозрение Сталина. В результате на место Ягоды пришел Ежов. А участь Нестора была предрешена.