ление своих поступков.
Конечно, гармоническое развитие личности возможно лишь при гармонии общественного бытия, представляющей собой идеал отдаленного будущего. Это, однако, не означает, что на путях к будущему, в бессчетных острых ситуациях, жестоко и жестко поверяющих нравственность, допустимы и оправданы безнравственные действия!.
Но беспринципность и деморализация проникают иногда и в ряды революционеров. «Опьяненные злобой против существующего порядка, иные из них готовы употребить для борьбы с ним средства, которые подрывают и солидарность партии, и достоинство ее знамени». Да, учение о социалистической нравственности может служить руководством в борьбе за победу революции.
Социальная революция закономерна и неизбежна. Она есть продукт борьбы классов, от исхода которой зависит судьба исторического процесса. Ни одна нравственная задача не может рассматриваться вне этого явления. Разговор реформаторов о возможности смягчить классовые противоречия, не допустить «кровавых революций» противоречит социалистической нравственности. Главный этический принцип революционера заключается в том, чтобы «доставить социалистическому строю общества возможно полное торжество, возможно скорое и при возможно меньших страданиях для общества». При этом какую бы цепу ни пришлось заплатить за это «торжество», революция оправдана будущим — в ряде поколений уменьшатся страдания человечества.
Однако, призывая к революции, понимая неизбежность насилия, утверждая, что все это делается во имя интересов народных масс, Лавров заостряет внимание на нравственных оттенках движения: «без крайней необходимости никто не имеет права рисковать нравственной чистотой социалистической борьбы. Ни одна лишняя капля крови, ни одно лишнее пятно хищнической собственности не должно пасть на знамя борцов социализма».
Социальная революция обещает быть жестокою, но «цель ее есть цель нравственная и должна быть достигнута. Разрушение русского самодержавия есть весьма маловажный эпизод в этой мировой катастрофе, но на долю русских социалистов история поставила неизбежно эту задачу, и они во имя своих нравственных убеждений должны ее выполнить». Такими словами закончил Лавров свою работу.
В конце 1884 года Лавров получил из России литографированное издание произведения Л. Н. Толстого «В чем моя вера?». Новое произведение писателя сильно встревожило Петра Лавровича. Тревога была оправдана. К середине 1880-х годов нелегальные издания Толстого получили широкое распространение; большое воздействие оказывали они и на читателей из революционной среды. Приветствуя всякую оппозицию самодержавному порядку, преклоняясь перед Толстым, часть демократической молодежи пыталась сочетать свои оппозиционные воззрения с проповедью смирения и «непротивления злу». Исходящая от признанного авторитета, пронизанная глубокой искренностью, проповедь эта была тем более опасной.
Лавров не мог смолчать. В 1886 году он опубликовал в «Вестнике «Народной воли» еще одну статью, посвященную нравственности: «Старые вопросы (учение графа Л. Н. Толстого)».
Верный своей манере, он приводит обширные цитаты из произведений Льва Николаевича, подробно их комментирует, давая читателю возможность получить подлинное представление о рассматриваемом вопросе. Изложив сущность учения Толстого, Лавров переходит к его опровержению. Можно ли не препятствовать злу, которое совершается над людьми? «Предо мной совершается отдельными лицами или правительством дело, которое по моему убеждению есть зло и которому я могу воспрепятствовать только насилием. Должен ли я воплощать убеждение в насильственное дело или оставить совершиться признанное мною зло? Если я остановлюсь потому, что может быть мое убеждение не верно и я сам «злой», то я не имею никакого убеждения, не знаю никакого смысла жизни. Но в таком случае гр. Толстой должен бы усомниться и в том, что признанные им заповеди Христа суть точно «свет», долженствующий разогнать «тьму».
Доктрина Толстого полна противоречий: или непротивление злу и отречение от разумной жизни, или понимание смысла жизни, обязанности бороться за истину, противиться всеми силами злу. Если мы поняли, что всякое сопротивление злу требует борьбы, а борьба — насилия, то «мы не можем остановиться перед насильственными мерами в борьбе истины против лжи, света против тьмы».
Осенью 1881 года Лавров поздравил переселившегося в Швейцарию Плеханова со статьей «Новое направление в области политической экономии», появившейся в «Отечественных записках». Плеханов ответил Лаврову 31 октября: «Вы поздравляете меня с успехом; от всей души благодарю Вас, милый Петр Лаврович, тем более что помещением моей статьи, «успехом», я обязан Вам. С тех пор, как во мне стала пробуждаться «критическая мысль», Вы, Маркс и Чернышевский были любимейшими моими авторами, воспитывавшими и развивавшими мой ум во всех отношениях. Затем, когда взявшись за литературную работу, я искал поддержки и указания, Вы снабжали меня материалами, советами, указаниями и рекомендациями».
Взаимоуважительные, первоначально казавшиеся безоблачными отношения вскоре обострились: при подготовке первого номера «Вестника «Народной воли» выявились отчетливые различия в воззрениях на перспективы общественной борьбы в России. Вместе с тем стало очевидным, что и по своим личным качествам Лавров и Плеханов как-то не очень подходят друг другу.
Для «Вестника» Плеханов подготовил статью. Тихомиров счел неудобным публиковать ее в первом номере журнала, так как в ней содержалась критика народовольческой программы. Лавров колебался, пытался, как всегда, найти компромисс, но потом согласился с Тихомировым. Тогда Плеханов взял статью обратно. А 25 сентября 1883 года в Женеве появилось печатное объявление (на 8 страницах) «Об издании «Библиотеки современного социализма». В нем извещалось о возникновении группы «Освобождение труда» — первой русской марксистской организации. Об этом Плеханов сообщил Лаврову, добавив, что отвергнутую статью, дополнив и исправив в некоторых местах, он выпускает отдельной брошюрой.
Поздней осенью Петр Лаврович получил ее. Она называлась «Социализм и политическая борьба». В работе резко критиковалось народовольчество, доказывалось, что научный социализм Маркса вполне и безусловно приложим к решению коренных вопросов российского движения, что в стране возникли предпосылки для организации пролетарской социалистической партии…
Игнорировать эту работу было невозможно. И во втором номере «Вестника» Лавров поместил краткую реплику: «Нам, по моему мнению, нет ни досуга, ни охоты посвящать долю нашего издания на полемику против фракций русского революционного социализма, представители которого считают, что для них «полемика с «Народной волей» более своевременна, чем борьба с русским правительством…»
Петр Лаврович всю жизнь стремился не допускать публичной полемики между социалистами (исключением была лишь дискуссия с Ткачевым). Плеханов же рвался в бой. Весной 1885 года вышло его новое произведение — «Наши разногласия».
«Письмо к П. Л. Лаврову. (Вместо предисловия).
Многоуважаемый Петр Лаврович!
Вы недовольны группой «Освобождение труда». Б № 2 «Вестника «Народной воли» Вы посвятили ее изданиям особую заметку, и хотя заметка эта очень невелика, но заключающихся в ней двух с половиной страниц было достаточно для выражения Вашего несогласия с ее программой и Вашего неудовольствия по поводу ее отношения к «партии Народной воли»…»
Плеханов упрекал Лаврова в том, что он неверно оценивает брошюру «Социализм и политическая борьба», пытается не допускать свободных высказываний о тех или других программах революционной деятельности. «Мы спорим с народовольцами, — писал Плеханов, — в интересах их собственного дела… Если же искренность наша будет заподозрена, если в нас увидят врагов, а не друзей — мы утешимся сознанием правоты своего дела. Убежденные марксисты, мы останемся верны девизу нашего учителя и пойдем своей дорогой, предоставив людям говорить, что им вздумается». Вся работа была пронизана острой полемикой и против терроризма «Народной воли», и против ее заговорщической тактики, и против воззрений Лаврова.
На этот раз Лавров сохранил полное молчание. С откликом (в полстранички) на книгу Плеханова выступил в «Вестнике «Народной воли» Тихомиров. Он заявил, что журнал взял «за правило избегать резкой личной полемики… Что касается вопросов, затрагиваемых г-м Плехановым попутно, их посильная разработка будет составлять впредь, как составляла до сих пор, предмет наших постоянных стараний». Вот и все! И это о книге, в которой показывалось развитие капиталистических отношений в России, разложение общины, разорение крестьян, постепенно терявших всякую возможность вести самостоятельное хозяйство, — они становились безземельными, бездомными и пополняли армию пролетариата. На основе этого Плеханов приходил к выводу: «политическое положение современной России не только не вынуждает нас к отказу от деятельности среди рабочих, но, наоборот, лишь посредством такой деятельности можем мы избавиться от невыносимого гнета абсолютизма».
Следовательно, все условия созданы для организации в России рабочей партии. Так считал Плеханов. Лавров так не думал. Он утверждал, что российский пролетариат еще не готов к созданию революционной партии. Свою точку зрения Лавров достаточно определенно высказал в 1888 году в письме к П. Б. Аксельроду: «Особенность положения нашей страны в данную минуту я вижу в том, что у нас нет в настоящее время не только сколько-нибудь организованной рабочей партии, но даже элементов ее таких, какие находятся везде в Европе и Америке». А раз так, то следовал вывод: «в данную минуту в России социалистам приходится произвести ряд подготовительных действий, прежде чем русские рабочие, как социалистическая партия, могли бы приступить ко своей исторической функции».
Не только в этом заключалась суть разногласий. «Но мы с Вами, — продолжал Лавров, — не одни в русском социалистическом мире. Существуют еще другие группы, расходящиеся во взглядах и со мною и с Вами. Нас разделяет тактический прием относительно этих других социалистов-революционеров, с нами несогласных, и как ни маловажно, по-видимому, значение тактического приема в той громадной борьбе, которую предполагает понятие социальной революции, для настоящего положения России я считаю это расхождение настолько важным, что признаю его решающим».