Попытки представителей мусульманского населения создать автономию были жестко пресечены. Одно из первых постановлений большевистской власти запрещало мусульманам занимать государственные должности (правда, спустя полгода это положение отменили). Историк-востоковед Михаил Магид пишет в журнале «Бельские просторы»:
Общегородской президиум новой и старой части Ташкента под председательством Л.М. Кагановича 15 декабря1920 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 4]
«В полном соответствии с политикой империи, основанной на принципе „разделяй и властвуй“, большевики в те годы опирались в Туркестане в первую очередь на этнические меньшинства, лояльные к метрополии, а именно – на русских и армян. И те, и другие – христиане, неуютно чувствовавшие себя в окружении мусульманского большинства, всегда зависели от расположения любого центрального правительства, какую бы идеологию оно не исповедовало. Даже некоторые русские кулаки и священники поддержали большевистскую власть».
Опора большевистских властей в Туркестане исключительно на лояльные к ним этнические меньшинства находила язвительный отклик в местном фольклоре. По аулам гуляла частушка:
Не ходи, душа-девица,
За Арона Кузьмича.
Неизвестно, кто родится
От такого басмача.
Выразительным воплощением «такого басмача» был, несомненно, и Лазарь Каганович.
Собственно, по-настоящему карьера Кагановича началась с Туркестана. И благодаря одному обстоятельству: в Туркестане Каганович занимал тот же пост, что и Сталин в Москве. «Будучи членом „Мусульманского“ бюро ЦК РКП(б) по Средней Азии (так оно и называлось: „Мусульманское бюро“) с 1920 по 1922 год, – пишет А.Г. Авторханов в своей книге „Технология власти“, – Каганович был личным информатором наркомнаца Сталина по делам Средней Азии и Казахстана. Все важнейшие меры по советизации и большевизации Средней Азии через голову местного руководства Каганович подсказывал лично Сталину. От Сталина же Каганович получал указания, как действовать, а действовал Каганович теми же методами, что и его непосредственный шеф – террором и конспирацией».
Первая чистка
В конце 1920 – начале 1921 года большевистскую верхушку раздирали глубокие разногласия, запечатленные советской историографией как «навязанная Троцким дискуссия о профсоюзах». Итоги дискуссии подвел X съезд РКП(б) (8–16 марта 1921 года). Выступая на нем, Ленин заявил, что вопрос о роли профсоюзов не является главным вопросом политики партии в данный момент, и охарактеризовал дискуссию как «навязанную», «непозволительную роскошь». Вождь призвал к сплочению партии и указал на недопустимость оппозиции в ней.
С той поры Каганович стал непримиримым антитроцкистом и оставался им до конца жизни.
После X съезда ЦК направил Кагановича в ВЦСПС в качестве заведующего организационным отделом. Через недолгое время, в связи с осложнением в Туркестане, он был вновь введен в Туркбюро ЦК, Турккомиссию ВЦИК и СНК.
Вернувшись в Ташкент после небольшого перерыва, Каганович энергично приступил к выполнению решений X съезда партии, а именно к искоренению оппозиции. «Я увидел, что… много было коммунистов, не усвоивших ленинскую политику». Каганович начал масштабную чистку. Под его руководством Туркестанская парторганизация, имевшая к началу чистки немногим больше 40 тысяч членов, изгнала из своих рядов около 10 тысяч человек, перевела в кандидаты более 3 тысяч, выбыли добровольно, не дожидаясь исключения, около 2 тысяч. В числе исключенных было более 500 выходцев из непролетарских партий, особенно бывших эсеров, около 500 бывших белогвардейцев и басмачей. Через год – дополнительная чистка и еще 4 тысячи исключенных.
В марте 1922 года состоялась VI краевая конференция Компартии Туркестана. Конференция избрала 20 делегатов на XI съезд РКП(б), в том числе Кагановича.
Сразу после съезда Кагановича вызвали к генеральному секретарю ЦК Сталину.
«Хотя я был знаком с товарищем Сталиным еще с июня 1917 года, но, признаюсь, что, заходя к нему в первый раз как Генеральному секретарю ЦК, я испытывал известную напряженность, тем более что я не знал, с каким предложением меня встретит товарищ Сталин, – вспоминает Каганович. – Но это мое напряжение быстро прошло, так как товарищ Сталин встретил меня дружелюбно, встал из-за стола, поздоровался со мной мягким рукопожатием, пригласил сесть и тут же начал разговор».
Сталин предложил Кагановичу перейти на работу в ЦК в качестве заведующим организационно-инструкторским отделом. Каганович ответил так, как положено человеку номенклатуры отвечать в таких случаях:
– Работа очень большая, товарищ Сталин, и я не уверен, справлюсь ли с ней.
– Вот уж не ожидал от вас такой неуверенности, – Сталин расплылся в дружелюбной улыбке. – Товарищ Куйбышев мне говорил, что вы мужик смелый, умеете дерзать.
Каганович скромно потупил взор.
– Я думаю, – продолжал Сталин, – что вы напрасно прибедняетесь. Вы ведь партийный организатор. Работали в 1918 году во Всероссийской коллегии по организации Красной армии, руководили как раз организационным отделом. А главное имеете большой опыт местной партийной и советской работы в промышленных и сельскохозяйственных губерниях, национальных республиках. Это как раз то, что в настоящее время особенно необходимо для аппарата ЦК в его работе по выполнению решений XI съезда и указаний нашего учителя товарища Ленина. Я считаю, что мы поступим правильно, если отклоним ваши сомнения и примем необходимое решение.
После этого Сталин заговорил об организационных задачах, подчеркнув важное положение доклада Ленина на XI съезде: сейчас гвоздь положения – в организации проверки исполнения, в людях, в подборе людей.
– Эта гениальная мысль Ленина, – сказал Сталин, – является главной во всей работе партии, и в первую очередь – организационной. Некоторые сужают эти вопросы, не понимая, что Ленин под проверкой исполнения понимает всю партийную и советскую работу по руководству сверху донизу, что проверкой исполнения должны заниматься все организации и все коммунисты партийных и государственных органов, но прежде всего ЦК и Совнарком. Хорошо поставленная проверка исполнения точно освещает состояние работы, разоблачает бюрократов и злоумышленников в государственном аппарате и устраняет недостатки в работе парторганизаций. Проверка исполнения воспитывает кадры, раскрывая их недостатки и прорехи. Фактическая проверка состояния дел непременно связана с проверкой кадров, их идейности, работоспособности, преданности делу…
Каганович слушал, боясь пошелохнуться.
Сталин продолжал:
– Необходимо улучшить работу всего аппарата партийных органов, в том числе ЦК, и в первую очередь его организационного отдела. На съезде в выступлениях были правильные критические замечания по работе орготдела ЦК. Вы, товарищ Каганович, изучите эти замечания и ликвидируйте эти недостатки. Вам необходимо будет уже сейчас взять дело подбора кадров для партийной работы в руки оргинструкторского отдела.
Так Каганович стал важнейшим сотрудником аппарата ЦК. Сталин увидел в нем, по словам А.Г. Авторханова, «одного из тех, кого уже начинал собирать вокруг себя – единомышленника по методам и мастера по конспирации».
Часть IVДемиург аппарата (1922–1925)
Каганович назначен заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК ВКП(б). – Аппарат всемогущий. – Создание сталинской номенклатуры. – Каганович входит в комиссию по разгрому «рабочей оппозиции». – Ударить по троцкистам. – Сталин советует Кагановичу «дипломатию не разводить, а брать дело в свои руки». – Кагановича избирают секретарем ЦК РКП(б).
Они нашли друг друга
Заведующий Организационно-инструкторским отделом – это была ключевая должность в непрерывно расширявшемся и набиравшем силу аппарате ЦК. Все назначения на ответственные посты шли через этот отдел. Возглавив его, Каганович стал фактически помощником Сталина по кадрам, которые, как будет позже сказано, «решают всё».
Собственно, тогда, с назначением Кагановича главой Оргинструкторского отдела и начал создаваться партийный аппарат как инструмент (институт) управления. Генсек Сталин создавал его под себя. Это был не просто аппарат ЦК. Это был аппарат личной власти Сталина. Создавать такой аппарат, а затем и руководить им мог далеко не каждый. Сталин сделал прицельно точный выбор. Каганович обладал таким же властным характером, как Сталин. Был так же жесток и груб, как Сталин. Так же беспринципен, как Сталин. И так же, как Сталин, готов абсолютно на всё. Два взаимно необходимых человека нашли друг друга.
Протокол заседания Оргбюро ЦК РКП(б) с различными вопросами, в том числе об отзыве Л.М. Кагановича из Туркестана и его назначении и. о. заведующего организационным отделом ЦК РКП(б) 24 апреля 1922 [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 321. Л. 4]
Вскоре после вступления в должность Каганович на собрании коммунистов отдела сделал два доклада. Первый – о задачах отдела, второй – «О некоторых важных моментах из истории организационного строительства Ленинской партии». Этот второй доклад-лекцию он подготовил по совету Сталина. Когда Каганович отчитался перед ним о своем первом докладе, Сталин сказал:
– Это, конечно, очень хорошо, что вы сделали доклад на ячейке. Хорошо, что советуетесь по вопросам практической работы, выслушиваете и учитываете мнения коммунистов, работающих в отделе. Но я бы посоветовал сделать им еще доклад или нечто вроде лекции – об основных моментах из истории организационного строительства партии. Я думаю, что им это будет очень полезно.
Каганович понял, что придется основательно поработать. Тема была для него не новой, но одно дело выступать в подпольном кружке или в местной партийной школе, другое – перед сотрудниками аппарата ЦК. Он поделился своими волнениями с работавшим тогда в ЦК И.В. Вардиным-Мгеладзе, с которым сдружился в Саратове в 1917 году. Тот ему сказал: