Письмо И.В. Сталина Л.М. Кагановичу о польском проекте пакта о ненападении, о заказах во Франции, о народном хозяйстве и речи Н.И. Бухарина 30 августа 1931 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 12–15 об. Подлинник. Автограф И.В. Сталина]
Письмо И.В. Сталина Л.М. Кагановичу о внешней политике 7 сентября 1931 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 21–24 об. Подлинник. Автограф И.В. Сталина]
Главным ответственным за «перегибы» в Московской области был назначен первый секретарь обкома Карл Бауман. Он входил в Комиссию Политбюро ЦК ВКП(б) по проведению сплошной коллективизации. Форсировал ее темпы. Несмотря на то, что Московская область была отнесена к третьей группе коллективизации с завершением ее к весне 1933 года, бюро МК ВКП(б) постановило кончить дело весной 1930-го. Бауман был обвинен в перегибах. 18 апреля 1930 года он обратился в Политбюро ЦК ВКП(б) с заявлением:
«Ввиду того, что: 1) На январском пленуме МК ВКП(б) в резолюции по моему докладу допущена принципиальная ошибка, выразившаяся в постановке, наряду с выдвинутой ЦК задачей ликвидации кулачества как класса, задачи ликвидации новой буржуазии в целом, исправленная вслед затем МК по предложению ЦК; 2) Московским комитетом была взята неправильная и противоречащая директивам ЦК от 6 января установка о завершении сплошной коллективизации весной этого года, за что я, как первый секретарь, несу, главным образом, ответственность… Эти допущенные в работе МК ошибки углублены мною неясностью и неправильностью ряда положений в моем заключительном слове на последнем пленуме МК, что дало повод к замазыванию имевших место в деле коллективизации ошибок, тормозя тем самым дело их решительного исправления. Я прошу ЦК ВКП(б) освободить меня от работы в Московском комитете в качестве секретаря».
ЦК ВКП(б) постановил: «Удовлетворить просьбу т. Баумана о его освобождении от обязанностей секретаря Московской областной организации».
В те дни Каганович находился в Сибири, выполняя поручения ЦК по делам коллективизации и хлебозаготовок. Вдруг телеграмма от Сталина: в связи с положением, сложившимся в Московской областной организации, вы выдвигаетесь первым секретарем МК; согласны ли? Он ответил, что согласен, и немедленно выехал в Москву.
По приезде из Сибири его принял Сталин.
Письмо М.И. Калинина Л.М. Кагановичу о согласовании дня и времени созыва сессии ВЦИК 21 сентября 1931 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 254. Л. 107. Подлинник. Автограф М.И. Калинина]
Письмо члена ЦК ВКП(б), бывшей заведующей Женотделом ЦК А.В. Артюхиной Л.М. Кагановичу с просьбой помочь отправить Артюхину на учебу 21 января 1930 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 254. Л. 16–19. Подлинник. Автограф А.В. Артюхиной]
Из стенограммы речи Л.М. Кагановича на пленуме ЦК ВКП(б) «О рабочем снабжении» 21 декабря 1930 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 20. Л. 1–2]
– Московский областной комитет, – сказал Каганович, – плохо связан с деревней. Не учитывает ее разнородность, специфичность и сложность. Бауман виновен в том, что он, недоделав начатую работу по очистке руководства от углановцев и примиренцев, дал волю «левацким загибщикам», нарушившим указания ЦК, да и сам их нарушил. Он испортил то, что было сделано ЦК и бывшим до него первым секретарем товарищем Молотовым. Московская парторганизация оказалась стойкой и заняла правильную линию, но это пока общие резолюции.
Самым опасным, заметил Сталин, сейчас является то, что значительная часть актива, особенно в деревенских районах, дезориентирована, находится в состоянии разброда, а углановцы пользуются этим и разлагают кадры.
– Первейшая ваша задача, товарищ Каганович, – сказал Сталин, – развернуть большую и глубокую идейно-политическую и организационную работу по сплочению борцов за линию партии. Вы должны очистить руководящие органы от «правых» – углановцев, перевоспитать лучшую часть из допустивших «левацкие загибы». Вам надлежит заменить неисправимых и неспособных, исправить допущенные ошибки, чтобы с новыми силами вновь двинуть вперед коллективизацию. Для этого надо смелее выдвигать новые честные, способные кадры работников, которых много в Московской организации. Я уверен, что вы как секретарь ЦК обеспечите партийное руководство, достойное Москвы и области.
– Я сделаю все, товарищ Сталин, чтобы оправдать ваше доверие, – отчеканил Каганович. И прибавил к своим многочисленным должностям еще одну.
Москва меняет статус
Со вселением Кагановича в главный столичный кабинет повысился административный статус Москвы. До сих пор она являлась частью области, и городской комитет партии был на вторых ролях. Теперь же все изменилось. 20 февраля 1931 года Политбюро ЦК постановило: «Признать необходимым выделение Москвы в самостоятельную административно-хозяйственную единицу с собственным бюджетом и провести соответствующее решение через Московский Совет и Московский областной съезд».
Л.М. Каганович за рулем автомобиля перед заседанием XVI съезда ВКП(б) в Москве Июль 1930 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 6]
Вскоре последовало новое постановление Политбюро:
«Предложить Наркомату снабжения СССР выделить особо план снабжения Москвы продуктами питания и предметами широкого потребления из общего плана снабжения области.
Предложить Наркомснабу СССР не позднее 10 апреля создать в Москве месячные запасы по хлебу, сахару, крупе, керосину, соли, рыбе и сельдям.
Предложить Наркомснабу СССР увеличить план снабжения Москвы хлебом на второй квартал 1931 года на 40 тыс. тонн и Ленинграда – на 25 тыс. тонн».
Повышение статуса Москвы имело для Кагановича политическое значение. А для москвичей – практическое: их стали лучше кормить, щедрее обеспечивать топливом, транспортом, бытовыми услугами. Спустя полвека сталинисты будут ностальгически вспоминать, как «при Кагановиче» улучшилась жизнь москвичей. Но «при» не всегда означает «благодаря». Бурным развитием городского хозяйства в 1930-е годы Москва была обязана прежде всего своему особому статусу. Сталин поставил задачу: сделать столицу витриной советской власти. И если в Москве не хватало хлеба, а его не хватало, поскольку власть, увлеченная коллективизацией и раскулачиванием, была неспособна обеспечить страну продовольствием, следовало искать виноватых. В решение Политбюро ЦК вписали строчку: «Считать позором для Московской организации, что хлеб, предназначенный для снабжения рабочих и служащих, попадает в количестве не менее десятков тысяч пудов ежемесячно в руки спекулянтов, благодаря отсутствию контроля со стороны Московской организации. Обязать Московскую организацию положить конец этой вакханалии кормления спекулянтов за счет рабочих».
Л.М. Каганович на параде физкультурников Первая половина 1930-х [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 15]
Каганович работал в тандеме с Хрущевым. Тот был вторым секретарем МГК ВКП(б). Собственно, он и занимался повседневными городскими делами, а Каганович находил время только для грандиозных проектов, таких как строительство метро. Хрущев вспоминал: «Главные его [Кагановича. – В. В.] силы поглощала работа в ЦК, где он был фактически вторым секретарем ЦК, замещая Сталина. Поэтому на мои плечи постепенно перекладывались и большая работа по Москве, и большая ответственность».
Реконструкция была необходима
Столица стала преображаться. Старт масштабному переустройству дало постановление пленума ЦК ВКП(б), принятое в июне 1931 года по докладу Кагановича «О реконструкции г. Москвы и городов СССР».
Роль Кагановича в реконструкции Москвы до сих пор предмет дискуссий. В перекрестье мнений – один вопрос: можно ли было придать Москве новый облик, не руша храмы, не сравнивая с землей старинные особняки, не превращая в пыль шедевры архитектуры? Каганович – кто он: созидатель или разрушитель?
«Каганович – исключительно удобная мишень, если постигать историю „методом поиска врагов“, – пишет Рой Медведев. – Каганович долгие годы был единственным евреем в Политбюро. И ни один из постов, которые он занимал на протяжении своей политической карьеры, не представляет сторонникам версии жидомасонского заговора таких идеологических возможностей, как факт пребывания Кагановича на посту первого секретаря МГК ВКП(б). Трагедия исчезновения красивейшего русского города, растянувшаяся на десятилетия, непоправимая и очень сложная, умещается иногда в одну фразу: „Каганович разрушил Москву“».
Постараемся воздержаться от подобной категоричности. Ну, хотя бы потому, что деятельность Кагановича не исчерпывалась одним лишь разрушением. К тому же и до, и после него Москва несла невосполнимые потери. Так что не станем, следуя сталинской традиции, назначать «виноватого» и чинить над ним расправу. Взглянем без гнева и пристрастия на то, как менялась Москва в середине 1930-х.
Начнем с того, что к 1930 году население Москвы выросло по сравнению с довоенным более чем на миллион человек. «Квартирный вопрос», по Булгакову, не просто «всех испортил» – он означал жилищный кризис. В кризисном состоянии находилась и вся городская инфраструктура. Более 90 процентов пассажиров перевозились трамваем, автобусов насчитывалось около 200, троллейбусов не было. Площадь столицы на 90 процентов состояла из булыжных мостовых. Больше половины домов были одноэтажными, среди них очень много деревянных. В некоторых частях города отсутствовали канализация и водопровод.
Реконструкция была необходима.
В споре о новом облике Москвы столкнулись «урбанисты» и «дезурбанисты». Первые отстаивали развитие города в высоту. Вторые были сторонниками его развития в ширину за счет малоэтажного строительства. «Урбанисты» ратовали за превращение всех населенных пунктов страны в социалистические города с населением 50–80 тысяч человек. «Дезурбанисты» принимали за основу создание сети транспортных магистралей, вдоль которых осуществляется расселение в виде индивидуальных домов облегченной конструкции.
Письмо И.В. Сталина Л.М. Кагановичу о сокращении импорта и с требованием покрыть брусчаткой площадь на Арбате 24 сентября 1931 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 38–38 об. Подлинник. Автограф И.В. Сталина]