Однако стройка, хоть и была «ударной», никак не могла начаться. Все вязло в бесчисленных обсуждениях и согласованиях. Немецкий историк Дитмар Нойтатц пишет:
«Итог деятельности Метростроя к концу 1932 г. выглядел неутешительно: с момента создания организации прошло 16 месяцев, а до сих пор не было утвержденного технического проекта, на основе которого можно было бы начать детальное проектирование, не говоря уже о самом строительстве. Там, где, несмотря на отсутствие необходимых предпосылок, попытались приступить к прокладке шахт, потерпели наудачу. Инженеры и рабочие были разочарованы. Инженер Кучеренко вспоминал, что люди сидели у шахт и плакали».
Из черновых набросков Л.М. Кагановича к плану реконструкции Москвы 1935 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 83. Л. 144. Подлинник. Автограф Л.М. Кагановича]
Вырезка из газеты «Пролетар Днiпробуду» о присвоении Л.М. Кагановичу звания «почетный сталевар» 20 сентября 1932 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 413. Л. 34]
Председатель СНК СССР В.М. Молотов, секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин и секретарь МК и ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович (слева направо) 1932 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 7]
Наконец, в 1933 году утвердили технический проект первой очереди метрополитена. Тогда же трест «Метрострой» начал основные работы.
Инженерно-технический персонала Метростроя в большинстве своем не имел опыта ведения подземных работ шахтным способом. Об этом впоследствии вспоминал Каганович: «Подавляющая часть набранных рабочих совершенно не была знакома не только со строительством метро (никто из нас, понятно, не имел ранее опыта подобного строительства), но и с теми отраслями земляных, бетонных, арматурных и прочих работ, на которые они были поставлены».
Столичные власти обратились за помощью к горнякам Донбасса. По согласованию с Орджоникидзе отобрали крепкую группу добровольцев. Те с энтузиазмом принялись за дело. Но самыми вдохновенными и неутомимыми строителями метро были комсомольцы. Их вел вперед лозунг «Даёшь метрострой!» О беспримерном трудовом подъеме свидетельствует интервью комсомолки Сухановой газете «Правда» 25 октября 1934 года:
«У меня есть сын четырех с половиной лет. Его воспитывает сестра моей матери, чтобы он не мешал мне в общественной работе и на производстве. Домашним хозяйством я не занимаюсь. <…> Когда я прихожу домой в 8 часов утра, мой муж уже на службе, и я сплю, пока не высплюсь. Часто и свободное время я провожу на шахте. <…> Я сама не могу сказать, почему хожу туда. Иногда я остаюсь дома, и мне нечем заняться… Раньше, когда я работала на фабрике, так не было, после работы я сразу шла домой».
Из проекта резолюции пленума ЦК ВКП(б) по докладу Л.М. Кагановича «О московском городском хозяйстве и о развитии городского хозяйства СССР» 15 июня 1931 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 21. Л. 1, 10, 13, 17]
Впрочем, есть и другие свидетельства. В книге бывшего генерала ОГПУ – НКВД А.М. Орлова «Тайная история сталинских преступлений» читаем:
«Комсомольцам, завербованным на строительство московского метро, приходилось работать по десять часов в день, нередко по пояс в ледяной воде, а их сверстники из верхов в то же самое время раскатывали по Москве в лимузинах, принадлежащим их папашам. Безжалостная эксплуатация комсомольцев на строительстве метро привела к тому, что сразу восемьсот человек, бросив работу, направились как-то к зданию ЦК комсомола и швырнули там на пол комсомольские билеты, выкрикивая ругательства в адрес правительства».
Что касается Кагановича, то закрытая прокладка метро представлялась ему весьма рациональной: она позволяла сохранять уличное движение. Но была и еще одна выгода: в случае войны метро можно было превратить в бомбоубежище. Один из внуков метростроевцев рассказывал:
«Каганович приказал на военном полигоне проложить фрагменты метротоннелей на различной глубине и бомбардировать их с воздуха, чтобы проверить качество защитных сооружений».
Что так и было, подтверждает историк О.Е. Антонова, изучившая «Документы о создании Генерального плана реконструкции Москвы 1935 г.». Она пишет:
«Его [Кагановича. – В. В.] воззрения были совершенно далеки от технического развития столицы и ориентированы на войну. Между Смоленской площадью и Киевским вокзалом трасса Арбатского радиуса должна была пересечь полноводную Москву-реку. Между тем строители 1-й очереди не располагали техникой, которая позволила бы им построить тоннель под рекой. Арбатский радиус проектировался и строился методом мелкого заложения, и пересечь водную преграду он мог единственным способом – с помощью метромоста. Но когда об этом доложили первому секретарю МГК ВКП(б) Лазарю Кагановичу, который курировал строительство 1-й очереди, он пришел в ярость. Каганович рассматривал столичный метрополитен прежде всего как гигантское бомбоубежище и не допускал даже мысли о том, что какие-то его части будут наземными».
Из стенограммы совещания при МК ВКП(б) по вопросу о строительстве метрополитена 19 апреля 1932 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 197. Л. 4, 22–23, 25]
Письмо американского инженера П. Вайнера Л.М. Кагановичу о планировке станций метрополитена 25 ноября 1934 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 206. Л. 73–74. Подлинник. Машинописный текст, подпись – автограф П. Вайнера]
Секретарь ЦК и МК ВКП(б), член Политбюро ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович (второй слева в третьем ряду) со строителями Московского метрополитена. Второй слева в четвертом ряду – первый секретарь МГК ВКП(б) Н.С. Хрущев 1934 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 10]
Кагановичу страшно хотелось, чтобы первая очередь метро была во что бы то ни стало готова к 7 ноября 1934-го – 17-й годовщине революции. Бывший репортер газеты «Вечерняя Москва» А.В. Храбровицкий вспоминает:
«На общемосковском субботнике 24 марта 1934 года, где Каганович сам действовал лопатой, его спросили о впечатлениях; он ответил: „Мои впечатления будут 7 ноября“. Поэт А. Безыменский написал в связи с этим стихи: „То метро, что ты готовишь, силой сталинской горя, пустит Лазарь Каганович в день седьмого ноября“. Сроки были передвинуты после посещения в апреле шахт метро Молотовым в сопровождении Хрущева и Булганина, в отсутствие Кагановича. Стало известно (очевидно, были серьезные сигналы) о плохом качестве работ, вызванном спешкой, грозившем неприятностями в будущем. О сроках пуска перестали писать… Рядом с Кагановичем я всегда видел Хрущева, Каганович был активен и властен, а реплики Хрущева помню только такие: „Да, Лазарь Моисеевич“, „Слушаю, Лазарь Моисеевич“…»
Секретарь ЦК и МК ВКП(б), член Политбюро ЦК ВКП(б), нарком путей сообщения СССР Л.М. Каганович на открытии первой очереди Московского метрополитена Май 1935 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 13]
М.И. Калинин, Л.М. Каганович, Г.К. Орджоникидзе, И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, С.М. Киров Не позднее 1 декабря 1934 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 11]
Другой журналист, Лазарь Бронтман, работавший в «Правде», записал в дневнике 23 января 1935 года:
«Последние предпусковые дни метро. Сегодня вечером я поехал на станцию „Комсомольская площадь“, чтобы дать небольшой очерк об опытном поезде метро. Встретил Петриковского – директора метрополитена. Ходит взволнованный, на вопросы отвечал отрывисто. Тут же вертится начальник штаба особой охраны метро. Стал ждать. Часов около десяти приехал Л.М. Каганович, с ним вместе Н.А. Булганин, Хрущев – в робе и ватнике. Каганович быстро осмотрел станцию, коротко ее одобрил и предложил поехать по опытной трассе. Поезд стоял, дожидаясь. Сам Каганович встал в кабину машиниста. Доехали до Красносельской. Осмотрели. Одобрил, понравилась – „с большим вкусом“. Дальше поехал в вагоне. „Это что, дерматин на диванах? Немедленно заменить кожей, рваться будет. Лампочек слишком много: зажигать через одну“. Подъезжаем к Сокольникам. Каганович выглядывает в окно: „Вот она, красавица!“
В тоннеле на строительстве Московского метрополитена. В первом ряду слева направо: 2 – начальник и главный инженер Метростроя П.П. Ротерт, 3 – председатель Мосгорисполкома Н.А. Булганин, 4 – секретарь ЦК и МК ВКП(б) Л.М. Каганович Первая половина 1930-х [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 14]
Внимательно смотрел все. Разговорился с начальником службы связи:
– Фамилия?
Каганович твердо смотрит ему в глаза и страшно внимателен.
– Кувшинников.
– Где работали раньше? Кем?
– На Курской, помнач станции.
– За границей были?
– Нет.
– Обязательно надо побывать, и чем скорее, тем лучше. Это же страшно сложное хозяйство. Дело знаете?
– Знаю.
– Любите?
– Люблю.
– Крушений по вашей вине не будет?
– Нет.
– Хорошо. А за границу его все-таки послать надо.
Докладная записка Н.С. Хрущева Л.М. Кагановичу об организации управления строительством 2-й очереди метрополитена 1 октября 1934 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 206. Л. 48, 53. Подлинник. Машинописный текст, подпись – автограф Н.С. Хрущева]
Такой же разговор произошел с нач. движения Зотовым. А через неделю их всех сделали помощниками, а начальниками назначили побывавших за границей».
Строительство первой очереди шло очень трудно, сроки окончания неоднократно переносились. В конце концов открытие метрополитена было намечено на 1 мая 1935 года. 22 апреля метро решил осмотреть Сталин. Свидетелем этого знаменательного события стал Н. Церковницкий, начальник электромонтажных работ на первой очереди метро. Его отчет напечатала газета «Метростроевец» (1994. 18 февраля. № 8):
«В апреле 1935 года начальник Метростроя П.П. Ротерт болел, а его первый заместитель Е.Т. Абакумов находился в отпуске. Руководство Метростроем осуществлял заместитель начальника строительства И.Г. Данковцев. Ему и была поручена подготовка к рейсу правительственного поезда. Электроснабжение трассы и все энергетические вопросы были полностью возложены на меня. По требованиям представителей НКВД все входы в тоннели, включая и мелкие вентиляционные отверстия, были прочно „зашиты“. Движение рабочих поездов, мотовозов и дрезин было запрещено, так же как и вход на станции без специальных пропусков. На всех входах и выходах была установлена двойная охрана – из работников Метростроя и сотрудников спецорганов.