В целом же и в военный период Каганович играл при Сталине всю ту же роль чрезвычайного уполномоченного, которого бросали с одного участка на другой.
Часть VIIIМинистр кислых щей (1947–1953)
Каганович – первый секретарь ЦК КП(б) Украины. – Операция «Запад». – Снова Москва и должность председателя Госснаба СССР. – Вождь выдвигает молодых. – Перестановки в правительстве. – «Я никогда не чувствовал себя евреем». – Смерть Сталина.
Снова в тандеме с Хрущевым
В 1944 году Кагановича назначили заместителем председателя Совнаркома, заместителем председателя Транспортного комитета, а в 1946-м – министром промышленности строительных материалов. Это были хозяйственные должности, означавшие, что влияние их обладателя идет на убыль.
В феврале 1947 года состоялся пленум ЦК ВКП(б), обсудивший вопрос «О мерах подъема сельского хозяйства в послевоенный период». В постановлении пленума был назван ряд краев и областей, в которых неудовлетворительно занимаются восстановлением производства зерна. В частности, отмечалось серьезное отставание производства яровой пшеницы в Украинской ССР.
«Серьезное отставание»… Партийный эвфемизм ни в малейшей мере не передавал положение с продовольствием на Украине после войны. Осенью 1946-го там начался жестокий голод. Небывалая засуха почти полностью сожрала ожидаемый урожай. 16 сентября 1946 года Совет министров СССР поднял цены на товары, которые продавались по карточкам. 27 сентября вышло постановление Совмина СССР и ЦК ВКП(б) «Об экономии в расходовании хлеба» – оно сокращало число людей, которые получали карточки на продовольствие. Остаться без карточек – это был путь к голодной смерти, уже однажды пройденный Украиной. «Голод 1946 года как бы продолжал трагедию голодомора 1933 года, – вспоминал секретарь ЦК КПУ А.С. Капто. – Умерших не успевали выносить не только из сельских хат. Они лежали у забора, у опустевшего магазина, просто во дворе. Многие высохли настолько, что тела, казалось, хватало только для заедавших вшей, другие опухли до неузнаваемости».
Докладная записка Л.М. Кагановича И.В. Сталину о неотложных мерах по восстановительным работам второй очереди на важнейших направлениях железнодорожной сети 1944 [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 308. Л. 111, 115, 116–119. Подлинник. Машинописный текст, подпись – автограф Л.М. Кагановича]
Зато партийная номенклатура себя продовольствием обеспечила вдосталь. Еще в феврале 1945 года было принято постановление Политбюро ЦК КП(б) Украины под грифом высшей степени секретности «Особая папка»:
«а) Создать спецбазу Наркомата торговли при Шестом отделе НКГБ УССР (с которой питается член Политбюро ЦК ВКП/б/). Открыть для этой базы отдельный счет и выделить оборотные средства;
б) выдавать наряды на необходимый ассортимент продуктов, а также на промтовары через Совнарком УССР и наркоматы, по заявкам начальника Шестого отдела НКГБ УССР;
в) при спецбазе создать подсобное хозяйство, портняжную и сапожную мастерские».
Когда карточную систему, введенную во время войны, отменили, украинские ЦК и Совет министров по указанию Москвы приняли постановление от 14 января 1948 года:
«1. Отменить с 1 января ныне действующий порядок бесплатного отпуска продовольствия, выдачу денежно-продовольственных лимитов на промтовары руководящим советским и партийным работникам.
2. Прекратить расходование средств из фонда улучшения социально-бытового обслуживания на бесплатный отпуск продуктов на дачи и другие виды бесплатной выдачи продовольствия и промтоваров руководящим советским и партийным работникам.
3. Установить с 1 января руководящим советским и партийным работникам УССР, которые получают в настоящее время бесплатно продовольствие, выдачу дополнительно к получаемой ими заработной плате временного денежного довольствия в размере от 2-х до 3-х должностных окладов в месяц».
Спецснабжение, таким образом, продолжалось, только за продукты и одежду теперь нужно было платить.
Хлебозаготовки 1946 года по своим результатам ничем не отличались от тех, что проводились в 1930-е. Они точно так же оставили деревню без хлеба. И точно так же в нехватке хлеба власть обвиняла колхозников, сажала председателей колхозов, «разбазаривавших государственный хлеб». По данным органов внутренних дел республики, к лету 1947-го больше миллиона человек страдали от дистрофии. Триста с лишним тысяч, надеясь спасти, госпитализировали. Сорок тысяч жителей Украины умерли от голода.
Первый секретарь ЦК КП(б) Украины и председатель Совмина Н.С. Хрущев отправил Сталину записку с описанием бедственной ситуации в республике и просил выделить хлеб. Получил 20 октября 1946 года уничтожающий ответ:
«Тов. Хрущеву
Копия: членам и кандидатам Политбюро.
Я получил ряд Ваших записок с цифровыми данными об урожайности на Украине, о заготовительных возможностях Украины, о необходимом количестве пайков для населения Украины и тому подобное.
Должен Вам сказать, что ни одна из Ваших записок не заслуживает внимания. Такими необоснованными записками обычно отгораживаются некоторые сомнительные политические деятели от Советского Союза для того, чтобы не выполнять задания партии.
Предупреждаю Вас, что, если Вы и впредь будете стоять на этом негосударственном и небольшевистском пути, дело может кончиться плохо».
Сталин слов на ветер не бросал: дело для Хрущева кончилось плохо. Он был лишен положения единоличного хозяина республики. 3 марта 1947 года Пленум ЦК КП(б) Украины постановил «усилить партийную и государственную работу», разделив посты руководителей партии и правительства, которые до сих пор совмещал Хрущев. Он остался главой Совета министров, а кандидатуру на пост первого секретаря КП(б) Украины долго искать не пришлось.
– У нас в составе Политбюро, – сказал Сталин, – есть товарищ Каганович, который работал на Украине, знает условия. Он сумеет сразу овладеть работой, поэтому я предлагаю на пост первого секретаря ЦК КП(б) Украины выдвинуть товарища Кагановича, а товарища Хрущева оставить председателем Совета министров Украины.
«Хрущев, по моему впечатлению, воспринял решение ЦК об освобождении его от обязанностей первого секретаря ЦК КП(б)У с обидой, – пишет Каганович. – Раньше Хрущев немалое количество лет работал со мной, под моим руководством. Он даже не раз говорил, что он гордится этим, и теперь, после принятия указанного решения, мне лично сказал, что он доволен, что именно меня послали первым секретарем ЦК Украины. Я тогда воспринял это как искреннее его заявление, и нужно сказать, что работали мы на Украине и в 1947 году дружно».
Хрущев и вправду обиделся, но виду не подал. Сказал, что «доволен приездом Лазаря Моисеевича». Каганович тоже не подал виду, что огорчен новым назначением. Хотя и ему, и всей партийной братии было понятно, что это понижение. После пленума они вместе с Хрущевым отправились в Киев. На вокзале их провожали родственники и многочисленные подчиненные.
«Настроение у Кагановича было великолепное, – вспоминал Н.С. Патоличев, на том же пленуме избранный секретарем ЦК КП(б) Украины по сельскому хозяйству. – Он безмерно радовался назначению на Украину. Со многими обнимается, жестикулирует, громко смеется, шутит. К некоторым подходит прощаться по два-три раза. Впопыхах попрощался даже со мной».
Что было на душе у Кагановича в эти минуты, можно догадываться. Ему не хотелось покидать Москву, отдаляться от Сталина, но любые приказы вождя он привык выполнять с выражением счастья и радости на лице.
Хрущев же, напротив, был замкнут и сумрачен. Смещение с должности могло оказаться опасным предвестием. Как отмечает его биограф Уильям Таубман: «Вместо обычных шуток, пословиц и едкой критики в адрес товарищей он вдруг [в речи на заседании ЦК] занялся „самокритикой“, признал „серьезные ошибки в партийном и правительственном руководстве сельским хозяйством, ошибки, слишком хорошо заметные на Украине“. До сих пор имя Хрущева постоянно мелькало в украинской прессе: с мая 1947 года его становится не видно и не слышно. Многие из жертв Сталина прошли этим путем: отставка – замалчивание – арест – расстрел».
Позже Хрущев рассказывал, что был тяжело болен. И это правда: он подхватил воспаление легких. Рада Аджубей вспоминает, что «отец был на грани смерти: если бы не Каганович, он бы не выжил». Каганович привез из Москвы врача, который начал лечить Хрущева.
С прибытием Кагановича, занявшего главный партийный кабинет, Рада «не заметила в семье никаких перемен». «Все мы прекрасно знали Кагановичей, – вспоминает она. – Приехав в Киев, они заняли дачу номер один; наша дача, номер два, была как раз напротив. Мы дружили с их детьми, часто вместе ходили в кино. Кагановичи бывали у нас в гостях, а мы – у них. Они с Никитой Сергеевичем часто гуляли вместе, вместе ездили на работу. Так что, по крайней мере на уровне семьи, смещение отца не выглядело трагичным».
25 июня 1947 года был созван пленум ЦК КП(б)У, на котором были рассмотрены вопросы: «Об уборке урожая сельскохозяйственных культур в 1947 г.» и «О заготовках хлеба и других сельскохозяйственных продуктов из урожая 1947 г.». После пленума в Днепропетровскую, Запорожскую, Харьковскую и Полтавскую области выехали члены Политбюро ЦК Украины.
«Разумеется, ЦК КП(б)У и лично я как первый секретарь ЦК занимались не только сельским хозяйством, – рассказывает Каганович. – Как всегда, большое место занимала работа по промышленности, и прежде всего чисто партийная и идеологическая работа. По промышленности, например, мы проявляли особую заботу о строительстве „Азовстали“ и даже обеспечении его оборудованием. После постановки нами этого вопроса в ЦК ВКП(б) оборудование начало поступать и строительство ускорилось. Я специально выезжал в Мариуполь. Но особо острое наше внимание и заботу приковывал „Запорожсталь“, которым ЦК ВКП(б) и лично Сталин особо интересовались и беспокоились в связи с затяжкой его восстановления и большой нуждой страны в его продукции. По совету товарища Сталина я выехал в Запорожье, и вместе с обкомом и его первым секретарем тов. Брежневым, а также начальником строительства тов. Дымшицем и директором завода тов. Кузьминым принял меры по ускорению восстановления завода Помню, какой острый спор возник на созванном совещании в связи с выявившимся из докладов резким разрывом между выполнением плана в денежном исчислении и физическим объемом работ, который был намного меньше выполнения в денежном исчислении. На мой вопрос: почему нельзя планировать и отчитываться по выполнению плана в физическом объеме, строители заявили, что это невозможно. Единственным человеком, согласившимся с возможностью планировать и отчитываться в физическом объеме работ, был начальник строительства товарищ Дымшиц. Такое решение и было принято. Это потом привилось и на других стройках Минтяжстроя. То