Когда они вошли, оба шефа были в кабинете, как будто уже успели провести некое предварительное совещание.
Вернер Санден сидел за столом нога на ногу; костюм, галстук, задравшиеся штанины открывают взорам черные носки в полоску.
Карлос Элиассон, в бордовом пуловере и белой рубашке, расположился в кресле, катая в ладонях мандарин.
Большое окно в кабинете Вернера выходило на строительную площадку, промышленную зону и лес. Специальное бронированное стекло придавало внешнему миру неприятно расплывчатые контуры.
– Что сегодня на обед? – осведомилась Сага, усаживаясь за овальный стол.
– Секрет, – без улыбки ответил Вернер.
– Одно из убийств, о которых идет речь, произошло на юге Швеции, – начал Карлос, очищая мандарин. – И еще пять – за пределами страны, причем два из них…
– Йона считает, что Валерии де Кастро требуется полицейская защита, – перебила Сага.
– Он оставил сообщение на моем автоответчике… разумеется, ей выделят защиту – как и любому гражданину Швеции, – если ее жизни что-то угрожает, – спокойно ответил Карлос.
– Йона считает, что угрожает.
– Но источник угрозы мертв, – напомнил Карлос и отправил в рот три дольки сразу.
– Теоретически существует микроскопическая вероятность того, что Юрек Вальтер жив, – сказала Сага.
– Мы-то, конечно, так не думаем, – вставил Натан.
– Но Йона уверен, что Юрек жив, что именно он стоит за убийствами преступников по всей Европе, – продолжил Карлос.
– И, если он прав, Валерия в неслабой такой опасности. – Сага выложила перед Вернером чертеж садового хозяйства. На чертеже были отмечены позиции, где Йона предлагал поставить полицейских.
– Йону вывело из равновесия то, что две жертвы имели к нему отношение, – сказал Вернер, не глядя на чертеж. – Мы его понимаем, и то, что могила его жены подверглась осквернению, нас очень встревожило. Это чудовищно, но тот человек из Осло притащил себе в морозильник части еще тридцати шести тел.
Карлос поднялся и выбросил кожуру в мусорную корзину.
– А что касается второй жертвы… черт его знает, зачем немцу-насильнику звонить Йоне за несколько минут до смерти, – заметил он.
– И почему именно шведскому полицейскому?
– Да кто его разберет. Но жертва долго проходила принудительное лечение в тюремной психиатрической клинике, и в том отделении остались… согласно документам, которые я получил… не меньше трех преступников, орудовавших в Швеции.
– А номер мобильного телефона Йоны мало-мальски смекалистый человек сумеет найти в интернете, – заключил Вернер.
– Конечно, мы ни в коем случае не отмахиваемся от этого дела. – Карлос сел за стол. – Но и выделить на него существенные ресурсы не можем.
– Понятно, – тихо сказал Поллок.
– Было бы неплохо, если бы Йона тоже присутствовал на этой встрече, – пробормотал Вернер и потянул себя за кончик носа.
– Я не смог с ним связаться. – Карлос зачем-то посмотрел на свой мобильный.
– Может, он уехал из Швеции? – предположила Сага.
– Из-за всего этого? – спросил Карлос.
– И, по-моему, правильно сделал. – Сага взглянула ему в глаза.
– Ты считаешь, что…
– Подожди. Я уверена, что убила Юрека Вальтера, но все же думаю, что Йона все делает правильно, потому что он-то не уверен, что Вальтер мертв… И я рада, что он защищает дочь, что он предоставил вести расследование нам.
Карлос озабоченно покачал головой:
– Надо его отправить к психологу, когда вернется.
– Убийца – лицо или лица, которые взяли на себя задачу санировать Европу, – сказал Вернер.
– Но это не Юрек. С чего бы вдруг он стал избавлять общество от подонков? – заметил Карлос.
– Йона считает, что Вальтер завербовал сообщника, – объяснила Сага. – Что он несколько лет тестировал кандидатов… а теперь убивает тех, кто не прошел испытания.
Вернер поднялся и принес со своего стола компьютер.
– Йона оставил на автоответчике Карлоса сообщение, в котором говорит, что Вальтер порол мужчину из кемпинга так же, как когда-то своего брата. – Вернер включил компьютер в сеть.
– Знаю, – кивнула Сага.
– А когда Йона услышал об убийстве в Беларуси – причем у жертвы были подобные отметины на спине – то увидел в нем доказательство того, что Вальтер убивает преступников по всей Европе, – сказал Карлос.
– Но белорусские полицейские передали нам запись. Камеры видеонаблюдения засняли преступника. – Вернер нажал клавишу, и большой настенный экран осветился.
– На записи видно убийцу? – спросил Натан.
– Парк закрылся, уже почти десять вечера, и охрана начала обход, – таинственно начал Вернер.
Он потушил свет, и на экране беззвучно пошла запись.
В нижней части картинки появились три буквы кириллицы, там же замелькали цифры.
Камера была направлена на темно-коричневый деревянный домик, избыточно украшенный резьбой. Стены, веранды, перила и столбики были опутаны целой сетью елочных гирлянд, которые в момент съемки не горели.
– Пряничный домик, – буркнул Натан.
– Главного рождественского персонажа зовут Дед Мороз, и это его дом, – прогудел Вернер.
В зимнем парке царила тьма. Единственный свет давали стоявшие вдоль дорожек призматические фонарики в виде факелов. Охранник в форме и меховой шапке проверил, заперта ли дверь домика, и спустился с лестницы. Белые облачка вырывались у него изо рта и повисали в холодном воздухе.
– Белорусская полиция не признаётся, – прокомментировал Вернер, – но нам известно, что раньше спецслужбы нанимали этого человека, чтобы расправиться с противниками режима.
Охранник остановился и закурил, после чего двинулся к левому краю картинки.
Какая-то большая тень отделилась от темноты между елями и последовала за ним.
– Вот черт, – прошептала Сага.
На черно-белой записи с низким разрешением преследователь двигался с запаздыванием, и за ним словно бы тянулась электрическим мерцанием часть его черной энергии.
– Смотрите! – тихо сказал Карлос.
Могучий преследователь достал из сумки пистолет с глушителем. Стало ясно, что он передвигается по снегу бесшумно: охранник никак не реагировал.
– Это не Юрек. – Сага впилась взглядом в экран.
Возле пластмассового снеговика преследователь настиг охранника и выстрелил ему в затылок. Дуло изрыгнуло короткий сгусток пламени. Изо рта охранника, словно кошмарная рвота, брызнула кровь и осколки кости. Язык и зубы вылетели из выходного отверстия и упали на снег.
Сигарета все еще свисала у охранника из пальцев, но ноги подогнулись. Великан ударил его рукояткой по голове.
Труп рухнул в сугроб, но нападавший продолжал наносить удары. Он поскользнулся, оперся о стену, сунул пистолет в сумку и принялся яростно пинать тело.
– Что он делает? Охранник уже мертв, – прошептал Натан.
Убийца схватил труп за руку и, оставляя в снегу черный кровавый след, потащил его за собой, к перилам. Он что-то прокричал и ударил охранника головой о стену.
Карлос охнул.
Мужчина выпрямился. Он явно запыхался, но продолжал пинать убитого охранника в грудь, в лицо, а потом схватил тело за ногу и потащил за собой, за пределы кадра.
– Тело обнаружили в двадцати метрах от места убийства, за мусорными баками, – прокомментировал Вернер.
Великан вернулся. Темнота не позволяла разглядеть его лица. Он вытер рот и повернулся; разбив один из фонарей, стоявших вдоль дорожки, что-то прокричал и ушел.
Запись дернулась и закончилась.
– Стопроцентное свидетельство против теории Йоны, – констатировал Карлос.
– Это мог быть сообщник, – заметила Сага.
– Загадочный сообщник убивает другого загадочного сообщника где-то в Беларуси, – проворчал Вернер.
– Да, звучит так себе, – признала Сага.
– Где логика? – мягко сказал Карлос. – Если Юрек жив и у него есть сообщник, то этот человек должен в соответствии с приказами своего хозяина закапывать людей живьем, а не очищать общество от подонков.
– И все же мы проведем расследование, – настаивала Сага.
– В таком случае расследуйте убийство, совершенное в Швеции, – сдался Карлос.
– Мы имеем дело с серийным убийцей!
– Нельзя соваться с расследованием в другие страны, пока полиция этих самых стран не попросит нас о помощи… все только рады избавиться от худших из худших.
– Дайте нам месяц, – попросил Натан.
– У вас есть неделя, действовать будете только вдвоем. И это мы еще расщедрились. – Карлос посмотрел на Вернера.
Глава 27
Валерия зачесала кудри в густой хвост и переоделась в чистые джинсы и майку. На столе рядом с карманным изданием “Моей фантастической подруги” и дешевенькими очками стояла чашка чая.
Валерия подошла к окну. Говоря по телефону с младшим сыном, Линусом, она посматривала на темные теплицы.
Линус жил в Фарсте, и, если ехать через Эльту, до Валерии ему всего двадцать минут на машине. Валерия обещала отдать сыну старое бюро, уже несколько лет пылившееся на чердаке.
– Заберу на следующей неделе, – сказал Линус.
– Поговори с Амандой – может, останетесь на ужин?
– Йона тоже будет?
– Он уехал.
– Как у вас с ним вообще? – спросил Линус. – В прошлый раз у тебя был счастливый голос.
– Я и правда счастлива.
Они закончили разговор. Валерия положила телефон на стол и взглянула на очки. Один винтик вылетел, и она закрепила дужку скрепкой.
Старая дровяная печь дышала мягким теплом. За железной дверцей со вздохами лопались поленья.
Валерия привыкла к одиночеству. После нескольких лет в тюрьме одиночество стало ее частью, но, когда Йона вернется, она предложит ему попробовать жить вместе. Пусть он оставит за собой квартиру, в которой ночует, спешки нет никакой. Просто Валерии так хочется проводить с ним больше времени, хочется совместной повседневности.
Она достала из верхнего шкафчика бокал и до половины наполнила его из коробки с вином, стоявшей на кухонном столе. В гостиной бросила взгляд на темный телевизор, на черные окна и поставила виниловую пластинку, лежавшую на вертушке. В динамиках щелкнуло, и зазвучал альбом Барбры Стрейзанд восьмидесятых годов, “