Подрагивала лента ограждения, грязно-белый нейлон на лесах надулся парусом.
– Связи между жертвами мы не нашли. – Прокурор кивнул в сторону места, где совершилось убийство. – Все указывает на то, что женщина просто была последней посетительницей в баре.
– Одна? – уточнил Натан.
– Она пришла не на свидание. Просто сидела, ждала приятельницу, – пояснил Русандер. – Наверное, случайно оказалась на линии огня.
Они пошли под лесами. Сквозь фанерный козырек сочилась дождевая вода. Техники-криминалисты устроили у входа в “Пилигрим” подобие холла, где следовало надеть защитный комбинезон и внести себя в список, после чего можно было пройти на место преступления.
Арне привычно влез в комбинезон и стал терпеливо ждать, пока Сага и Натан распишутся на листе с фамилиями.
– Как, по-вашему, Арне, что произошло? – Натан подоткнул хвост под голубую пластиковую шапочку.
В дружелюбных глазах прокурора появилось выражение какой-то опустошенности.
– Это “Черная Кобра”, вот увидите. Такое жестокое преступление… но возбудить дело будет нелегко. Мы должны связать преступника с организацией и доказать, что преступление совершено по приказу.
Они вошли в ослепительный свет прожекторов. В зале молча работали с десяток техников.
– Тела отвезли в отделение судебной медицины, – тихо сказал Арне, – но в остальном я постарался сохранить место преступления в неприкосновенности…
Сага посмотрела на меловые силуэты на полу. Все указывало на чудовищную жестокость. Повсюду виднелись кровавые следы, убийца таскал тела по всему залу, в двух местах начинал разделывать, как туши.
В воздухе висел сильный запах спирта и кислого вина, вылившегося из разбитых бутылок. Среди разломанной мебели и обломков дерева блестели осколки. Если бы не кровь, можно было бы подумать, что по бару прошелся смерч.
В баре они остановились возле погнутой металлической ножки стола, валявшейся рядом с окровавленной битой.
Сага быстро оглядела зал, пытаясь восстановить ход событий. Похоже, главной жертвой был бармен – во всяком случае, именно на нем сосредоточилась ярость преступника. Женщине перерезали горло и несколько метров проволокли по залу, после чего бросили.
– Что скажешь? – вполголоса спросил Натан.
Сага медленно повернулась, внимательно рассматривая разгромленный бар. Похоже, все началось с драки, ударов и пинков. Бейсбольная бита вступила в дело уже потом.
Судя по большой кровавой луже у противоположной стены, кровь лилась под большим давлением – она забрызгала даже розовый абажур настенного светильника.
Именно здесь в нападавшем включилась дикая ярость.
Вероятно, техники уже нашли на месте преступления нож.
Скорее всего, жертву несколько раз пырнули в сердце и легкие.
Потом тело потащили к входной двери.
Сага проследила за широкой кровавой полосой на полу и отпечатками больших ног.
Жертва была еще жива; на колонне остался кровавый отпечаток руки – видимо, жертва пыталась ухватиться за нее.
– Это он, – сказала Сага.
– Похоже на то, – кивнул Натан.
– Признаки сексуального насилия? – спросила Сага.
– Нет, – ответил прокурор.
– Ближайшие камеры слежения проверили?
– Единственная подходящая камера закрыта строительными лесами… но она бы все равно ничего не дала – было темно, да и погода плохая.
– Ясно.
– Но у нас трое свидетелей, которые видели на улице перед баром какого-то крупного мужчину… он агрессивно вел себя, что-то выкрикивал.
– Я бы лучше почитала протокол допроса свидетелей.
– Одна свидетельница дала вполне внятное описание. – Арне нашел звуковой файл в своем айпэде.
Сага с Натаном придвинулись ближе, Арне запустил запись, и они услышали красивый, чуть надломленный голос пожилой женщины.
“Сначала я только слышала крик, какой-то мужчина орал… само по себе уже неприятно… но потом увидела его под лесами. Такой крупный мужчина лет пятидесяти, метра два ростом, мощные плечи… черный дождевик из тонкого пластика… не нейлоновый… дерганые движения… когда он подошел к “Налену”, на него упал свет, и я увидела, что у него лицо в крови… он вел себя очень агрессивно, кричал, пинал стоявшие у бара машины, швырнул камнем в группку подростков на другой стороне улицы, а потом скрылся”.
“Можете описать его лицо?” – спросил дознаватель.
“Не знаю. Я думала в основном о крови на лице, что он, наверное, поранился… ну, большая голова, толстая шея… Мне трудно… Мне почему-то кажется, что именно так выглядят русские хулиганы”.
Отделение судебной медицины Каролинского института располагается на северной окраине Стокгольма в приземистом здании красного кирпича. В окнах, за жалюзи, бледно светились адвентовские звезды и электрические подсвечники.
Ветер относил мусор из переполненных урн под голые кусты шиповника.
Сага и Натан въехали на парковку и вылезли из машины.
У крыльца стоял наискось белый “ягуар”; протискиваясь мимо машины, Сага увидела у нее на крыше черный портфель.
Она забрала портфель и последовала за Натаном.
Пол в пустом коридоре был истерт колесами тяжелых тележек. Плинтусы и дверные косяки покрыты глубокими царапинами.
На журнальном столике стояла композиция с рождественской звездой, белым мхом и мухоморами.
Дверь в кабинет профессора была открыта.
Нолен в медицинском халате сидел за компьютером; тощее, гладко выбритое лицо под седым “ежиком” казалось грустным.
Кто-то снегом из баллончика написал на окне “Twisted Christmas”[12].
Постучав, Сага шагнула через порог.
– У меня такой же, – сказал Нолен, увидев портфель.
– Нашла на крыше твоей машины. – Сага положила портфель ему на стол.
– Ему там не место, – заметил Нолен и отправил компьютер в сон.
– Мы прямиком из бара “Пилигрим”, говорили там с Арне Русандером. Он сказал, ты как раз осматриваешь тела.
– Больше не думаете, что это Вальтер? – спросил Нолен.
– Это не он. У нас есть свидетели, есть мутная картинка с камеры наблюдения.
– Мы найдем настоящего преступника, убийства прекратятся… Йона узнает об этом и вернется домой, – сказала Сага.
Нолен кивнул, узкие губы сложились в мрачную улыбку.
– Тогда приступим. – Эксперт поднялся, опираясь о стол, и вышел из кабинета.
Сага с Натаном проследовали за ним в секционную, расположенную рядом с кабинетом. Дверь с жужжанием открылась. Свет люминесцентных ламп отражался от белых кафельных стен.
Убитая лежала на столе; глаза ее были открыты, губы запали. Обнаженное серо-бледное тело, глубокий разрез на горле зияет темно-красным. Пластик на секционном столе с емкостями и стоками запачкан кровью.
– Кто подтвердил личность убитой? – спросила Сага.
– Сестра Эрики Лильестранд, хотя она ее с трудом узнала, все твердила, что это, наверное, ошибка. Потом я понял, что это из-за цвета глаз.
– А что с глазами? – Натан склонился над убитой.
– Глаза у покойников становятся карими из-за гемолиза… независимо от того, какого цвета они были при жизни… иногда это сбивает родственников с толку.
– Что ты можешь сказать о ней? – нетерпеливо спросила Сага.
Нолен поднял руку убитой.
– Видишь, какие бледные трупные пятна… они вообще проявляются, только когда тело давит на подложку.
– Значит, она потеряла много крови.
– Я еще не закончил обследование, но вероятнее всего, причина смерти – потеря или аспирация крови… у нее перерезано горло и сломан позвоночник.
– Прокурор убежден, что в бар наведалась бандитская группировка.
– Может, и так. – Нолен поправил очки.
– А если он ошибается? – быстро спросила Сага.
– Ты прямо как Йона, – заметил Нолен.
– Я знаю, что прокурор ошибается. В баре орудовал тот же убийца, что и в Истаде… я попросила прислать тебе протокол вскрытия.
– Не получал пока.
– Как бы то ни было, убийца тот же самый. И нам нужна его ДНК. В лаборатории должны что-то найти, жертва же сопротивлялась.
– Да, но результатов придется подождать.
Лицо Саги было бледным и сосредоточенным, глаза блестели от недосыпания.
– Мы понимаем, что ты еще не закончил, – сказал Натан. – Но нам надо знать, что ты думаешь про мужчину. Он действительно главная жертва?
Нолен стянул маску под подбородок и посмотрел на Сагу и Натана.
– Мужчину и женщину лишили жизни одновременно, и сказать, кто умер первым, невозможно. Может быть, на это укажут температура и органы пищеварения. Но вы ведь спрашиваете не о том, кто умер первым.
Сага громко застонала.
– Нам надо знать, действительно ли преступник хотел убить только одного из них, – сказал Натан.
– Мужчина, как вам известно, пострадал гораздо сильнее, но это не делает его главной жертвой.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Натан. Сага отвернулась к кафельной стене.
– Если преступником двигала, например, ревность, то он мог искать женщину, чтобы наказать ее. Но увидел рядом с ней другого мужчину – и его ужасный гнев обрушился на последнего.
– В таком случае, главная жертва – женщина, хотя основной удар пришелся на мужчину, – заметил Натан.
Нолен рассуждал дальше:
– Но если речь о криминальной организации… Тогда гораздо вероятнее, что главная мишень – мужчина, а женщина просто оказалась свидетелем, которого заставили замолчать.
– Да, – сказала Сага в стену.
– С другой стороны, она приняла наркотики, что снова делает ее главным персонажем… Я только что получил из лаборатории токсикологическую экспертизу. У женщины в крови была гамма-оксимасляная кислота.
Сага повернулась к Нолену.
– Оксимасляная кислота… эта женщина вообще была в сознании, когда ее убивали?
– Она должна была чувствовать ужасную усталость, но я уверен, что она была в сознании, потому что крепко сжимала некий предмет… будь она без сознания, рука бы разжалась.
– Что она держала?