Наклонившись вперед, она уперлась ему в грудь и со вздохами заскользила взад-вперед. Ранди задышал быстрее, обеими руками сжал ее ягодицы, запрокинул голову и со стоном кончил.
Сага не успела испытать оргазм, все произошло слишком быстро, но она знала, что у Ранди всегда так, они скоро продолжат, и во второй и третий раз у нее будет больше времени.
Ранди снял и завязал презерватив. Теперь они молча лежали бок о бок. Дыхание Ранди все не успокаивалось; через какое-то время он склонился над ней и обхватил губами сосок.
Сага погладила его влажную шею, и вдруг в куче одежды на полу зазвонил телефон. Пришлось встать и поднять куртку.
– Бауэр.
– Уже поздно, но в свое оправдание скажу: вы сами говорили, чтобы я сразу же сообщал любые подробности касательно убийцы, – начал главный прокурор Арне Русандер.
– Верно, – ответила Сага, мгновенно собравшись.
Она отошла от кровати. По телу до сих пор разливалась истома. Сага взглянула в окно. В доме напротив красили стены: там не потушили свет и не убрали малярную лестницу.
– У меня не то чтобы много данных, – продолжал Русандер, – но я только что говорил с нашим психологом, которая работает со свидетелями… сегодня она беседовала еще с одной женщиной, видевшей преступника на улице перед баром… Раньше эта женщина не смогла назвать ни одной приметы, такое случается, но сегодня ночью он ей приснился.
– Слушаю.
Сага обернулась. Обнаженный Ранди лежал на кровати и смотрел на нее блестящими глазами.
– Крупный мужчина с толстой шеей, “ежиком”, окровавленное лицо… и вот еще интересно: у него в ушах жемчужные сережки.
– А она точно помнит про сережки?
– Нет, это ей приснилось. Но про волосы и кровь говорили и другие свидетели.
Сага поблагодарила Русандера и вернулась к Ранди. Положила голову ему на плечо и почувствовала, как он запускает руку ей между ног.
Глава 32
Сага остановилась недалеко от входа в “Head”. Снова похолодало. Хрупкие снежинки вились в свете голой лампочки, светившей над неприметной дверью.
Высокий охранник в бронежилете и со светлыми, забранными в хвост волосами поглядывал на группку молодых людей в черном, куривших за мусорными контейнерами. Голая шея охранника была сизой от татуировок.
На обочине тротуара кто-то бросил огромные нейлоновые мешки со строительным мусором. Где-то шел ремонт. Была половина пятого утра, но гулкая музыка из подвального клуба разносилась по всей улице.
После еще одного сеанса с Ранди Сага уснула и проснулась лишь без четверти четыре. Перед уходом она заперла свой пистолет и полицейское удостоверение в оружейном шкафчике Ранди. Попытка посетить подпольный клуб в качестве агента службы безопасности наверняка не встретит понимания у начальства. Сага и так наделала шума в Чикаго, когда выслеживала Охотника на кроликов[16].
Сага приблизилась ко входу, когда прямо перед ней остановилась машина: нелегальное такси. Трое юнцов в длинных черных плащах вылезли из машины, обменялись парой слов с охранником, и тот впустил их. Приехавшие спустились по лестнице и скрылись внизу.
Сага подошла ближе, и охранник подвинулся, чтобы не заслонять свет лампочки.
– Ваша светлость уверены, что не ошиблись адресом? – От улыбки его лицо покрылось сеточкой морщин.
– Да.
– Как угодно. – Охранник открыл дверь, и музыка зазвучала громче.
– У вас есть камеры наблюдения? – спросила Сага.
– Нет, а почему вы спрашиваете…
– Вообще нигде?
– У нас нет разрешения на установку камер.
Сага не смогла удержаться от улыбки: подпольный клуб, который заботится о соблюдении законов. Она стала спускаться по крутой бетонной лестнице, и охранник закрыл дверь у нее за спиной.
Снизу сквозь быстрый басовый ритм прорывался какой-то рев.
Внизу Сагу ждал контроль безопасности, обязательный для всех желающих попасть в клуб. Трое юнцов перед Сагой оставили свои подписи в списке членов клуба, заплатили положенное и прошли через рамку металлодетектора.
Стены содрогались от музыки, заставляя раскачиваться фотографии именитых посетителей.
Безопасностью здесь заведовала крупная женщина с двойным подбородком, бритой головой, в круглых очках и черных кожаных штанах.
Пока она досматривала ребят, те посмеивались.
Сага взглянула на список: посетители оставляли только имя и электронный адрес. Сага вписала себя, заплатила. Входя в рамку металлодетектора, она размышляла, не ведется ли такой список лишь на случай облавы. Если вдруг будут проверять на предмет алкоголя и частных вечеринок. А потом такой список можно и выбросить.
Футболка с надписью “Tribe 8” туго натянулась на животе охранницы. На бледных могучих руках женщины красовались татуировки в виде изящных цветочных гирлянд.
Трое ребят в плащах перекрикивались сквозь грохот музыки, один из них протолкался к туалетам.
Сага вошла в рамку и вытянула руки: быстрый досмотр.
– Я записалась в список, но…
– Что?
– Я записалась в список, – громче повторила Сага, – но не знаю, есть ли я в базе клуба.
Охранница пожала плечами и жестом велела Саге подвинуться. По лестнице спускались еще несколько гостей.
– Проходите.
– Есть ли здесь база данных, в которой…
– Вы о чем? – Лицо охранницы блестело от пота, взгляд за стеклами круглых очков был колючим.
Сага отвела глаза, прошла в гардероб и огляделась. Дверь женского туалета открылась, и оттуда вышла молодая женщина с накрашенными темной помадой губами.
Сага успела заметить зеркало, перед которым сгрудились несколько женщин, и дверь туалета снова закрылась. Она перешагнула через ноги какого-то мужчины, сидевшего на полу с телефоном возле уха, и направилась к залу.
Она миновала тяжелые двери на резиновых прокладках, и тут ей пришлось остановиться: внезапно стало темно.
Уровень звука зашкаливал.
На сцене играла какая-то группа, быстрые басы отзывались во всем теле. Публика валила поближе к сцене, люди подпрыгивали, тянули руки вверх.
Сагу отнесло в сторону; движение новой людской волны заставило ее споткнуться, отступить назад и угодить во внезапную пустоту.
Люди толкались, прыгали, танцевали, подпевали музыкантам.
На потолке гнездились целые гроздья прожекторов, в пересечении лучей вился дым.
Разговаривать здесь было невозможно. Прежде чем искать кого-нибудь из менеджеров, лучше попытаться найти того великана лет пятидесяти.
Если он здесь, то заметить его будет нетрудно: почти вся публика состояла из патлатой молодежи в черном.
Извиняясь, Сага стала пробираться вдоль внутренней стены, подальше от хаоса, творившегося у сцены.
Бас и басовая бочка с двойной педалью удерживали запредельно быстрый темп; ритм-гитара гудела квинтаккордами.
Певец был одет в черные джинсы и футболку с надписью “Entombed[17]”, выполненной буквами с завитушками.
Из динамиков несся рев, дополненный горловым рычанием. Все вместе походило на рев оленя, призывающего самку.
Публика отхлынула назад, снова прижав Сагу к стене. Пытаясь удержать прущую на нее волну, Сага отпихивала тела обеими руками.
Людская волна сменила направление, и тут Сага почувствовала, что кто-то сунул ей руку между ног. Она обернулась, но не сумела рассмотреть, кто ее схватил; было слишком темно, и все снова повалили вперед.
Какой-то бородач с бритой головой плясал, вскидывая ноги. Потеряв равновесие, он свалился на пол и откатился на несколько метров.
Сага, толкаясь, стала пробираться вдоль стены, к бару.
Люди прыгали, протискивались ближе к сцене, что-то выкрикивали срывающимися голосами, вскидывали руки.
Музыка молотом стучала у Саги в груди, в ушах.
Женщина в короткой черной юбке из лаковой кожи пролила пиво, пытаясь отпить из пластикового стакана. Стоявший за ней мужчина с взъерошенными волосами обнимал ее за грудь. Женщина шутливо отталкивала его, не отвлекаясь от пива.
Сага пробиралась дальше; она отпихнула кого-то с дороги, получила сильный удар в плечо, но не стала обращать на него внимания, а проталкивалась дальше.
Наконец она добралась до поставленного на возвышение микшерного пульта с поцарапанными плексигласовыми панелями и проводами, закрепленными липкой лентой над полом.
Было жарко, в воздухе сгустились запахи пота, пива и особый сухой запах от дым-машины.
Луч со сцены метался по толпе.
Возле бара Сага различила силуэт человека, сантиметров на тридцать возвышавшегося над остальными.
Она была почти уверена, что у него бритая голова.
Сага попыталась обойти микшерный пульт, но толпа отнесла ее назад.
Музыка замедлилась, стала размытой, басы стихли, тонко позванивали тарелки.
Певец натянул футболку на животе, подошел к самому краю сцены и сделал рубящий жест правой рукой. Публика раздвинулась, и посреди зала образовалась широкая дорожка.
На полу валялись пустые пластиковые стаканы и джинсовая куртка.
Обе толпы встали лицом к лицу, тяжело дыша и приготовившись к чему-то.
Внезапно музыка сорвалась и понеслась вперед, а люди с воплями бросились друг на друга, они сталкивались и падали. Какой-то светловолосый мальчик рухнул на пол, мужчины начали спотыкаться о него. Другой отшатнулся в сторону, прижав руку ко рту; между пальцами струилась кровь.
Музыка ритмично била в уши, лучи стробоскопа метались по сцене.
Сага протиснулась вперед, обогнула огороженное место – и получила локтем в щеку от какого-то мужчины, который пытался вскарабкаться на плечи своего приятеля.
Пот лился по спине, когда она наконец протолкалась к толпе у бара. Поискала в темноте того великана. Люди нависали над стойкой, передавали друг другу пластиковые стаканы с пивом.
Молодой человек с волнистыми волосами, свисающими вдоль лица, посмотрел на Сагу и, криво улыбнувшись, сказал что-то, чего она не расслышала.