. Охранница не достала, и в следующий раз ударила слишком сильно.
Женщина шагнула вперед и снова замахнулась.
Сага сделала выпад левой рукой, чтобы точно определить расстояние. Одновременно она отклонилась с центровой линии противницы.
– Крошка-боксер, – рассмеялась охранница, пытаясь поймать ее.
Сага изогнулась и нанесла безупречный правый хук в лицо. Брызнул пот, очки полетели на пол.
У охранницы сделался растерянный вид. От удара одна нога подогнулась, и женщина потеряла равновесие.
Сага, следуя за ней, ударила ее левой рукой по ребрам.
Охранница застонала, упала на колено и оперлась о коробку с моющим средством; она тяжело дышала, на губах показалась кровь.
Сага метнулась к ней и ударила ее справа в переносицу.
Удар оказался сильным.
Голова запрокинулась назад, словно шейные мышцы вдруг перестали держать ее. Охранница беспомощно завалилась на спину, обрушив швабру с ведром.
Не глядя на поверженную противницу, Сага подошла к двери туалета, постучала и крикнула танцовщице: “Откройте!”
– Ох, мать твою, – просипела охранница, пытаясь сесть; из носа у нее лилась кровь.
– Лежать, – велела Сага и пнула дверь туалета.
Замок с громким лязгом сломался, и металлические детали со звоном посыпались на пол.
– Не бейте меня, – взмолилась танцовщица, опускаясь на пол возле раковины.
– Я только поговорить. – И Сага вытащила ее из туалета.
Глава 34
Уже на рассвете Сага поставила на стол две чашки кофе. “Макдоналдс” на Гётгатан, 91, как раз открылся. Прежде чем покинуть клуб, Сага достала из кошелька танцовщицы ее удостоверение личности, сфотографировала его и получила подтверждение, что адрес и номер телефона настоящие.
Танцовщицу звали Анна Шёлин, двадцати двух лет, проживает в Ворбю.
Сейчас на ней были джинсы и красная стеганая куртка. Варежки и вязаную шапку она положила на стол. Длинные темно-русые волосы собраны в пучок.
– Выпейте кофе, – предложила Сага и села напротив девушки.
Анна отпила кофе и осталась сидеть, держа кружку в ладонях, словно пыталась согреться. Узкое лицо было бледным, она отвечала на вопросы Саги не сразу.
– Сколько времени вы работаете в клубе?
– Около года. – Анна отпила еще кофе.
Сага помассировала онемевшие костяшки правой руки, присмотрелась к замкнутому лицу и замедленным движениям молодой женщины.
– Танец на пилоне – это спорт, – сказала Анна, не поднимая глаз.
– Я знаю.
– Только не там. Там я делаю простые движения, чтобы не слишком устать, я же танцую всю ночь напролет.
– Чем занимаетесь между выходами?
Анна почесала нос и посмотрела на Сагу. Под глазами у нее залегли тени от недосыпания, по лбу протянулись тонкие морщинки.
– Вы можете объяснить, почему мы здесь сидим? – спросила она и отодвинула кружку.
– Я служу в полиции безопасности.
– Полиция безопасности, – улыбнулась девушка. – Ну конечно. Можно удостоверение?
– Нет.
– Тогда откуда мне…
– Расскажите о человеке с жемчужными сережками, – перебила Сага.
Анна опустила глаза, ресницы задрожали.
– Что он натворил?
– Не могу сказать.
Анна посмотрела в окно, за которым как раз гасли уличные фонари. Бездомная с доверху нагруженной тележкой остановилась у окна и теперь рассматривала Сагу и Анну.
– Вы видели в клубе крупного мужчину с жемчужными сережками, – повторила Сага, стараясь побудить Анну к ответу.
– Да.
– Он часто туда приходит?
– Я его видела, наверное, раз пять.
– Что он делает?
– Просто сидит один. Не в толпе, не танцует… сидит пару часов, пьет водку, закусывает острыми орешками.
Она снова взяла кружку, потянулась за сахаром, но передумала.
– Вы говорили с ним? – спросила Сага.
– Один раз, когда какие-то парни вылили на него пиво… Ну, он немножко особый, как большой ребенок… сережки эти, я не знаю…
Она замолчала, и между бровями у нее образовалась глубокая морщина. Сага подумала: надо вытянуть из Анны больше, выжать что-то, что поведет ее дальше.
– Он разозлился, когда на него вылили пиво?
– Нет, он только хотел объяснить про жемчужины. Они не слушали… но я слышала, что он рассказывал… Что это в память о сестре, она умерла, когда ему было тринадцать, это ее сережки, он сказал: ему все равно, пусть люди смеются… наплевать ему.
– Как его зовут?
– Он называет себя Бобер. – Анна устало улыбнулась. – И не очень о себе заботится.
Она отпила кофе и вытерла губы рукой.
– Вы с ним разговаривали, – напомнила Сага. Анна пожала плечами:
– Немного.
– О чем?
– О разном. – Анна ненадолго задумалась. – Я не очень-то верю, но он говорил, что у него есть шестое чувство, что он всегда знает, кто из собравшихся умрет первым.
– В каком смысле?
– Он говорил, что это как ясновидение, и указал на Джамаля, парня, который… он не мог знать, что я с ним знакома… три дня назад я узнала, что Джамаль умер, сосуд лопнул в мозгу, что-то врожденное… Никто этого не знал, Джамаль сам не знал.
Анна поставила кружку, взяла шапку, варежки и встала.
– Еще буквально пару вопросов, – сказала Сага.
Анна снова села.
– Знаете, как Бобра зовут по-настоящему?
– Нет.
– Вы знаете, как с ним связаться? Есть какая-то конкретная информация?
– Нет.
– Вы видели его с кем-нибудь еще?
– Нет.
– Он с вами не заигрывал?
– Он говорил, что хочет открыть собственный клуб. Спрашивал, не хочу ли я сменить работу.
– И что вы ответили?
– Что подумаю.
– Где он живет?
Анна вздохнула и откинулась на спинку стула.
– Он казался каким-то неприкаянным, без постоянного адреса, все время переезжал, я так поняла.
– Он упоминал хоть какой-нибудь адрес? Говорил, где живет? Рассказывал о приятелях? Хоть что-нибудь?
– Нет. – Анна подавила зевок, прижав кулак ко рту.
– Ладно, пройдемся еще раз по нашему разговору. Должен же он был что-нибудь сказать… что поможет мне его найти.
– Мне нужно поспать, в будни я работаю в “Филиппе К”[19]. Он не говорил, где живет.
– Как бы вы связались с ним насчет работы?
– Не знаю. Рано было об этом говорить, он же еще не открыл клуб.
– Значит, пустая болтовня.
– Ну… Он говорил, что он предприниматель, человек эпохи Возрождения[20]… занимается множеством удивительных вещей, я не все поняла. Говорил, что хочет купить заброшенный исследовательский центр в Болгарии, там была государственная лаборатория, а после развала соцлагеря ее просто бросили. Если честно – не помню.
– Он болгарин?
– Вроде нет, говорил без акцента… Я слишком устала, чтобы думать, – прошептала Анна.
– Завтра с вами свяжется психолог, специалист по работе со свидетелями. Она поможет вам вспомнить чуть больше, – пообещала Сага и поднялась.
Глава 35
В воскресенье, в девятом часу вечера, Саге и Натану пришлось закончить рабочий день.
На длинной стене кабинета висела карта Европы и подробные карты мест, где были обнаружены жертвы. На другой стене помещались распечатки кадров с белорусской видеозаписи, сделанной в темноте. Изображения вышли низкого качества, но на них все же можно было различить человека, называвшего себя Бобром: отчетливо просматривались рост, телосложение и ссутуленные плечи. На темном фоне выделялись толстая шея, линия подбородка и голова характерной формы, снятые под разными углами.
В поцарапанных очках Натана, лежавших у компьютера, отражался свет настольной лампы. Натан встал, задев край стола, и отсветы на посеревшем натяжном потолке дрогнули.
Натан встряхнул головой, и седой хвост упал на спину.
Свидетели, бывшие у бара “Пилигрим”, описывали агрессивного мужчину, походившего на человека с белорусской записи.
Проведя обыск в доме убитого бармена, полицейские обнаружили множество записей, и на всех было одно и то же: изнасилование накачанных наркотиками женщин. Бармен дважды обвинялся в изнасиловании, и дважды его освобождали в зале суда.
Танцовщица Анна Шёлин рассказала о своем разговоре с человеком, который подходил под описание преступника.
Бобер носил жемчужные серьги, видел себя предпринимателем и желал купить старую лабораторию в Болгарии.
По какой-то причине он верил, что наделен особыми способностями. Похоже, у него преувеличенное представление о себе. Чувство превосходства над другими вполне вписывается в картину мира убийцы, который считает себя супергероем, призванным очистить мир от злодеев, слишком мягко наказанных судебной системой.
Двумя часами ранее Сага разговаривала с психологом, специалистом по ведению допросов Жанетт Флеминг; та сидела на кухне у Анны, в Ворбю. Затрагивать разговоры с Бобром было рановато, но Жанетт обещала, что вместе они разберутся в воспоминаниях Анны, разбив их на короткие эпизоды.
Натан стал собирать портфель. Он намеревался отправиться домой и объяснить Веронике, как суд первой инстанции смотрит на разводы. Несколько седых волос из хвоста пристали к пиджаку.
– Надо бы документы подписать, – сказала Сага.
– Мне спешить некуда.
Сага решила поехать домой – пробежать милю, принять ванну и позвонить Ранди. Еще надо бы поговорить с отцом, но у нее не осталось сил. Во время последнего разговора он пытался вызнать, как вести себя на интернет-свидании, словно она, Сага, спец по интернет-свиданиям. После того разговора в ней засело беспокойство; отец словно притворялся, что все хорошо и у них непринужденные отношения взрослых людей.
Сага подошла к распечатке, на которой лицо Бобра было отчетливее всего. Уголок листа пропитался жиром белой липучки.
Камера поймала Бобра за секунду до того, как он разнес садовый светильник в виде язычка пламени.
Свет косо, снизу вверх падал на лицо, Бобер отвел голову назад.