– Единственное, что я знаю, – это что Вальтер до сих пор жив. Расскажешь в машине.
– Присядь, – хрипло попросил Нолен и указал на металлический стул.
– Я собираюсь ехать сейчас же, – нетерпеливо ответил Йона, однако осекся, увидев выражение лица профессора.
Нолен печально взглянул на него, тяжело вздохнул и стал рассказывать, что произошло после отъезда Йоны.
Йона, окаменев, слушал Нолена: никто не верил в возвращение Вальтера из-за белорусской видеозаписи, где охранника убивает человек, называющий себя Бобром.
Когда Нолен снял очки и сказал, что Валерии так и не выделили охрану, Йона тяжело сел на стул и закрыл лицо руками.
Нолен пустился объяснять, что версию Йоны отвергали, потому что все говорило против нее: фотографии, метод и свидетели указывали на Бобра как единственного преступника.
Имя Юрека всплыло, лишь когда обнаружили могилу церковного сторожа. Полиции стало известно, что раненого Юрека лечила сестра сторожа и что она же ампутировала Юреку руку.
Йона опустил руки и встретил усталый взгляд Нолена. Теперь лицо Йоны ничего не выражало, а светло-серые глаза стеклянно поблескивали.
– Мне надо идти, – тихо сказал он, однако не двинулся с места.
Нолен продолжил рассказ: теплицы, детский клуб. Йона медленно кивал, слушая, как погиб отец Саги.
Когда Нолен сказал, что Пеллерина исчезла, а ее телохранительница убита, Йона вышел из секционной и быстро зашагал к выходу.
Нолен бегом догнал его на парковке и сел на пассажирское сиденье, когда машина уже готова была тронуться с места.
Зимний вечер казался мрачным и незнакомым, словно кто-то изорвал реальность в клочья и заменил ее одиноким, всеми покинутым миром.
Они ехали по мокрым темным улицам, мимо парков, где стояли на холоде пустые детские горки и лесенки.
До полицейского управления ехать было недолго, но Нолен успел пересказать то немногое, что Сага рассказывала о своих встречах с Юреком Вальтером.
– Она не хочет разговаривать, даже отчетов не пишет, – тяжело добавил Нолен. – Похоже, считает себя единственной виноватой.
Несколько лет назад Вальтер использовал Сагу, чтобы сбежать из тюремной психиатрической больницы, но, с другой стороны, Сага вытянула из него информацию, которая привела к гибели его брата-близнеца.
Пошел мокрый снег, тяжелые снежинки падали в воду возле Кларастрандследен. Свет автомобильных фар вытягивался в маслянистые полосы.
Юрек восстал из мертвых и забрал близких Саги, это на него похоже. Но в то же время он совершил кое-что необычное, думал Йона, слушая Нолена.
Он обманом вынудил Сагу убить собственного отца.
Необъяснимая жестокость.
Но Юрек Вальтер – не садист.
Сначала Йона подумал, что Юрек повел себя так из-за того, что восхищен красотой Саги и тьмой, таящейся в ней.
Может быть, ему стало особенно больно оттого, что именно она хотела обмануть его? И поэтому он действовал так жестоко?
– Нет, – прошептал Йона.
Юрек мыслит гораздо шире. Он поставил эту драму, чтобы вывести Сагу из равновесия.
Никто не может защититься от Вальтера. Ни он сам, ни остальные.
Они проехали по мосту Санкт-Эриксбрун и теперь приближались к Крунубергспаркену, где под старинным мозаичным надгробием покоился Самюэль Мендель со своей семьей.
Снег несло прямо в лобовое стекло. Машина теперь ехала медленнее, но все равно казалось, что они несутся вперед.
Йона остановил машину возле полицейского управления и вместе с Ноленом вошел в стеклянные двери.
Они поднялись на лифте, миновали кабинет Йоны и вошли в кабинет для совещаний.
Сага едва отреагировала на их появление. Торопливо оглянувшись, она продолжила записывать разные имена на доске.
– Сага, прими мои соболезнования. Я узнал, что…
– Не надо.
Натан встал из-за компьютера, пожал руки Нолену и Йоне. Лицо у него было опустошенным, казалось, он вот-вот заплачет. Натан хотел что-то сказать, но замолчал и зажал рот рукой.
Снова повернувшись к Саге, Йона понял: она записывает имена всех, кто оказался в могилах, в том порядке, в каком заявляли об их исчезновении.
– Как думаешь, что это даст? – спросил он.
– Ничего, – прошептала Сага.
– Нас теперь много работает над этим делом, – заговорил Натан. – Подключилось руководство, группа по расследованию убийств, техники, слежка – дело кипит…
– А мы роемся в коробках, – сказала Сага, ни на кого не глядя.
– Я тебя понимаю, – ответил Йона. – Но мы теперь вместе – четыре человека, которые знают о Вальтере больше, чем все полицейские мира.
Сага опустила фломастер и поглядела на него покрасневшими глазами. Губы у нее растрескались, щеку и шею покрывали желтые кровоподтеки.
– Слишком поздно, – без выражения сказала она. – Ты вернулся слишком поздно.
– Не настолько поздно, чтобы мы не успели спасти твою сестру и Валерию.
Глава 71
Натан заказал несколько салатов, и они поели, не отрываясь от работы. Нолен, звонивший коллеге в Оденсе, насаживал салатные листья на пластиковую вилку.
Придвинутая ближе настольная лампа освещала содержимое одной из коробок Йоны: этикетки с пятнами сырости, мутные фотографии, распечатки из ЗАГСа, письма с выписанными мягким карандашом кириллическими буквами.
Мокрый снег с шорохом налипал на узкие окна и водой стекал на грязный отлив.
Сага не притронулась к еде, только пила минералку, одновременно отправляя официальный запрос в полицию Санкт-Петербурга. Требовались рапорты российских полицейских.
Йона убрал тарелки со стола, поставил салат Саги в холодильник на кухоньке и продолжил изучать все подробности нового расследования.
Пройдя вдоль стены, где висели фотографии с новых мест преступления, он остановился перед снимками с белорусской видеозаписи.
– Юрек действует не наобум, как может показаться, – сказал он. – Но он человек и совершает ошибки… Некоторые ошибки – ловушки, а некоторые – двери… Но я знаю, что он весь – в деталях, он действует по определенным шаблонам.
Натан продолжал заносить новый материал в базу данных. Через некоторое время он спросил, не пора ли через СМИ призвать Вальтера не причинять вреда Пеллерине.
Ни у кого не хватило духу спорить с ним, хотя все понимали, что такое обращение бессмысленно.
Сага встала у окна, глядя на улицу.
– У нас нет времени на отчаяние, с ним придется подождать, – сказал Йона.
– Ладно.
– Я понимаю, как тебе тяжело, но ты нужна нам именно сейчас.
– И что я могу сделать?
– Ты трижды говорила с ним. Может быть…
– Да к чему это все?! Ни черта мы не найдем. Я думала, что у меня есть шанс, но нет, не было никаких шансов, он гораздо сильнее.
– Это тебе только кажется.
– Он заставляет поверить в свою ложь, выбивает опору из-под ног. – Сага крепко потерла бровь. – Я считаю себя сообразительной. Но я допустила все ошибки, какие только можно.
– Он тоже совершает ошибки, – сказал Йона. – Его действия можно просчитать…
– Нет. Нельзя.
Натан встал, ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
– Йона хочет, чтобы мы поняли, как мыслит Юрек, – сказал он. – У каждого человека свои правила, своя система… Вальтер вырыл множество могил в одном месте, в Лилль-Янсскугене. Почему именно там? Это нерационально. Как ему удавалось обихаживать столько гробов и бочек сразу?
Сага смахнула со стола на пол стопку отчетов.
– Фигня это все, – дрожащим голосом сказала она. – Не мы устанавливаем правила, зачем притворяться? Мы проиграли и должны делать, как он говорит.
– И что он говорит? – спросил Йона. – Ты не рассказывала…
– Хватит, – перебила Сага. – Единственное, что мне надо знать, – это зачем ты забрал тело Игоря, именно этого требует Вальтер… мне наплевать на все, я должна вернуть Пеллерину, она боится темноты, понимаешь ты это? Она…
– Сага, – сказал Йона, – дело не в теле Игоря. Разговоры о брате – часть лжи, манипуляция.
– Нет, Вальтеру это важно. – Сага уже плакала.
– Не важно. Он не сентиментален и не религиозен. Останки брата ему ни для чего не нужны.
По мнению Йоны, Юрек преувеличивал свой интерес к телу брата. Он ведь с самого начала знал, что тело забрал Йона.
Поэтому Вальтер и заявлял, что готов обменять отца на брата.
По мысли Юрека, Сага, начав искать тело Игоря, узнает, что в истории с исчезновением трупа замешан Йона. Чтобы вернуть отца, Саге придется связаться с Йоной и таким образом обнаружить его убежище.
Спектакль был разыгран умело и жестоко.
Безжалостный план увенчался бы успехом, имей Сага хоть малейшее понятие, где прячется Йона.
Она снова стала всего лишь орудием.
Глядя на напряженное лицо Саги, Йона думал: Юрек зациклился на мне, и ему нужен был сообщник, который разделял бы эту манию. Вот почему мой номер оказался в телефоне немецкого педофила, вот почему у осквернителя могил оказался череп Суммы. Юрек выбрал Бобра, и Бобер готов ради него на все.
– Я говорила с Юреком, – напряженно сказала Сага. – Он хочет, чтобы Игорь лежал в могиле, и когда Юрек позвонит снова, я должна ответить на вопрос, где тело.
– Он не позвонит. Когда он говорил про звонок, он лгал.
– Ладно. Значит, все было просто враньем. – Сага тихо вытерла слезы и снова села.
– Не все. Вот почему тебе лучше рассказать о ваших разговорах.
– А смысл? Я на память не жалуюсь, но Юрек – это другой уровень. Он дословно помнит все, что я ему говорила, с первого же слова в изоляторе, просто с ума сойти. Каждую интонацию, каждый жест… У нас нет шансов, мы не продвинулись ни на миллиметр.
– В первый раз он случайно упомянул Ленинск, и этого оказалось достаточно, чтобы мы его остановили, – напомнил Йона.
– Нам просто повезло.
– Нет, Вальтера остановили благодаря тебе. Ты заставила его заговорить, он спустился в свои катакомбы и случайно дал тебе то, чего не собирался давать.
– Я тоже так думала в тот раз, – тихо сказала Сага. – Но он одурачил меня, заманил в ловушку.